Целительница будущего короля (СИ)

Из-за ворот резиденции доносился испуганный вой Черныша, которого пришлось оставить там, чтобы его не обидели.
Дюжина конных стражников окружила телегу, исключая малейшую возможность к побегу, и мы неспешно двинулись в путь.
Всё происходило слишком мягко и деликатно – совершенно не в манере Венанции, хотя это она должна стоять за всем. Или нет?
Телега ползла неспешно и в сторону от дворца.
– Куда мы едем? – спросила я, ощущая, как всё внутри сковывает холодом от этой слишком непонятной ситуации.
– В ратушу, на суд, – объяснил кучер. – Тут езды полчаса всего. Это если ты хотела спросить, сколько ехать.
– Хотела, – тихо подтвердила я в ещё большем недоумении.
Оглядела стражников. Они больше смотрели по сторонам, чем на меня. Впрочем, это логично: я-то никуда не денусь.
На как же всё странно. Мысли посещали самые разные: и что Кайден на самом деле не отравлен, а это какой-то спектакль, и что Венанцию сместили, или она, наоборот, хочет, чтобы я расслабилась, а потом ударить побольнее. Или она просто хотела казаться справедливой перед другими герцогами, всё равно за отравление мне грозит смертная казнь? И что с Кайденом? С одной стороны, у меня не было причин не доверять навыкам придворной целительницы, в ядах она могла разбираться получше моего, но мне так хотелось самой увериться, что жизни Кайдена ничего не угрожает. Так хотелось самой заниматься его исцелением, чтобы точно знать – сделано всё возможное.
Неопределённость сводила с ума, ужас рвал сердце. Эти полчаса езды на трясущейся телеге казались мне вечностью, я когда в конце улицы появилась площадь с возвышающееся над ней ратушей, я от нетерпения приподнялась. Массивное серое здание ратуши одним своим видом внушало ощущение мощи и величия. Обычно у нас в дни судов возле ратуши собирался народ, чтобы сразу узнать о результатах слушаний, но здесь толпы не было, хотя собирались рассматривать дело об отравлении герцога! Люди просто спешили по своим делам.
Моя охрана стала поворачивать на соседнюю улицу.
– Куда мы? – ещё больше встревожилась я и вынужденно села обратно, так как телега стала разворачиваться следом за конём.
– Подъедем с заднего хода, – пояснил кучер.
И опять это слишком любезно: не показывать меня, арестованную, под охраной, горожанам, которые могут заинтересоваться и потом меня узнать. Или, наоборот, они так скрывали следы, чтобы в тюремной камере под ратушей меня не нашёл ни Кайден, ни Чигару? Но зачем такие сложности? Что всё это значило? От непонимания меня почти трясло.
Мы объехали площадь по соседним улицам и добрались до задней части ратуши. Почти никем незамеченные въехали во внутренний двор, где находились не только королевские, но и городские стражники. Все поглядывали на меня с любопытством.
– Я могу нанять адвоката? – спросила у старшего из привёзших меня стражников, в то время как один из младших развязывал мне ноги.
– Ну, наверное, – неопределённо отозвался он. – Это не запрещено, да и в ратуше постоянно дежурят студенты в надежде найти клиента и отточить свои навыки защиты. Даже мальчишки от адвокатов попроще дежурят порой.
Он указал на раскрытую дверь, предлагая мне подняться на небольшое крыльцо и войти внутрь. Он же и последовал за мной по пятам. А едва мы вошли в прохладный сумрак холла, придержал за плечо.
Остальные прибывшие с нами ещё оставались на улице, а дежурившие внутри находились метрах в двадцати от нас – у внутренних дверей, которые они караулили.
– Вы добрая девушка, – прошептал глава арестовавших меня стражников. – Не спорьте и не сопротивляйтесь, просто уезжайте скорее.
– Что? – я испуганно оглянулась.
Но он, глядя в сторону, подтолкнул меня в спину. Одни из внутренних дверей открылись, и в холл выступил низкорослый сухой старичок в бархатной одежде.
– Привезли? – он оглядел меня. – Что же, можно рассмотреть первые показания свидетелей. За мной.
– Что за показания? – прошептала я, не слишком рассчитывая на ответ, ведь очевидно, что я скоро сама всё узнаю.
Меня всё же начало потряхивать.
 
Почему этот стражник назвал меня доброй? Ведь меня арестовали по подозрению в попытке убийства. Или он из дворца и знает, что я лечила слуг?
Следуя за стариком, я оглянулась на старшего стражника. Он отвёл взгляд. Помимо него меня конвоировали ещё двое из королевской стражи, один рассматривал с любопытством, другой тоже отвёл взгляд.
Да что происходит? Что с Кайденом?
Закусив губу, я прибавила шаг, надеясь, что старик пойдёт быстрее, и я скорее узнаю, что происходит. А сердце ныло, болело за Кайдена. Могла ли Венанция настолько на него разозлиться, что решила убить?
***
Венанция пыталась сделать медленный глубокий вдох. Очень старалась, но лёгкие стиснуло от гнева, а кубок в её руке от усилия всё сильнее подрагивал.
«Глубокий вдох, – повторяла она про себя. – И медленный выдох. Я должна успокоиться и быть довольна тем, что имею».
Но Венанция представила, что Эйна не получит по заслугам за то, что тянула свои мерзкие ручки к Кайдену, и кубок полетел в стену.
Вино забрызгало гобелен, сам кубок покатился по ковру к ногам статуи обнажённой девушки. Венанция бессильно обмякла на кресле и запрокинула голову на спинку.
– Венанция, вам нужно поберечь свои нервы, – раздался сбоку голос придворной целительницы Реи, – беспокойства плохо влияют на цвет лица и…
Венанция повернулась к ней:
– Возвращайся к Кайдену, – прорычала зло. – Вдруг он проснётся!
– Он не проснётся ещё несколько часов, – пообещала Рея. – Меня больше беспокоит ваше состояние…
– Уйди! – Венанция ударила кулаком по подлокотнику. – Следи за Кайденом! Он не должен проснуться, пока эта девка здесь!
Рея несколько мгновений смотрела на неё. А затем резко крутанулась на пятках и вернулась в спальню к Кайдену.
У смотрящей ей вслед Венанции подёргивались губы.
«Я обещала не вмешиваться, – рассуждала она мысленно. – Обещала даже близко не подходить, но ведь это несправедливо! Я принцесса, почему я не могу идти, куда хочу, в своём городе?»
Мысли её так и качались: «Но я обещала оставаться в замке – только почему я не могу проверить, как идёт дело?» или «Есть договорённость не вмешиваться – но вдруг что-то пойдёт не так, и понадобится моя помощь?»
Так, споря сама с собой, Венанция быстро решила, что не будет ничего дурного, если она краем глаза посмотрит на Эйну в тюрьме – униженную, напуганную.
Она позвала служанку. Та была бледна и тряслась, но накидку принесла быстро, и Венанция вышла из своих комнат.
***
«Думай о себе, готовься защищаться», – уговаривала я себя, ведь в случае, если признают виновной, меня казнят, но все мысли были о Кайдене.
Вдруг его попытались убить другие герцоги? Или Схеней Апрум? Кто-нибудь из людей Апрумов! Сама Венанция. Столько вариантов.
По пути через ратушу нам никто не попадался, не было и студентов, предлагающих услуги защитника. Следом за стариком я вошла в зал суда – огромный, сумрачный и почти пустой. Судья восседал за столом на возвышении, огненный феникс королевского герба раскинул над ним крылья – так казалось из-за висящего позади судьи огромного флага.
Четверо стражников для поддержания порядка, седовласый обвинитель в серой накидке, пара его помощников. Больше никого не было.
Меня мимо пустых лавок отконвоировали влево, на скамью, отделённую от зала решёткой. По другую сторону располагался стол обвинителя, за которым он и его помощники раскладывали бумаги и письменные принадлежности.
Я рассеянно опустилась на скамью. Всё казалось каким-то нереальным, происходящим не со мной. Разве могли меня обвинять в попытке отравления?
– Что же, приступим, – судья прокашлялся и стукнул молоточком.
Звук эхом прокатился по залу. И среди этого эха мне почудился шелест раздражённых голосов, чей-то спор, я повернула голову и осмотрела подёрнутые сумраком галереи, опоясывающие зал на уровне второго и третьего этажей.