Целительница будущего короля (СИ)

– Ваша светлость…
– Просто Кайден, – он наполнил свой кубок.
– Что между вами и апрумцами? Почему с ними был ваш брат?
Лицо Кайдена потемнело, пальцы стиснули кубок до побеления костяшек, но он не огрызнулся, что это не моё дело, поэтому я ждала подробностей. И Кайден пусть с неохотой, но заговорил.
  
Глава 21. Высокая цена любви
 
– Это… – Кайден вздохнул и потёр переносицу, – началось за двенадцать лет до вашего рождения. Три года до этого стояла очень сухая погода, и в герцогстве был неурожай. А в степях из-за засухи полыхали пожары, и кочевники отчаянно пытались прорваться на наши земли. Ополчение несло потери, запасы иссякали в том числе из-за недобросовестности исполнителей на местах. Казалось, без помощи герцогство не выдержит.
Я слушала внимательно, но пока не улавливала сути.
– Ты ешь, ешь, – покивал на горшочек передо мной Кайден и отпил из кубка. – Так вот. Мы нуждались в помощи. И такой, за которую не придётся платить втридорога. Отец решил поправить дела выгодной женитьбой. Он знал, что дочь Агенора Апрума Стефания в него влюблена. Как понятно из значения её имени – венценосная – Агенор с её рождения лелеял надежду породниться с королём, который был лишь на два года её старше. Но на пиру Стефания увидела моего отца – и пропала. А отец остался к ней равнодушен. Стефания привыкла, что её желания исполняются, Агенор обожал дочь, оба его сына любили сестру и не могли ей отказать. Они-то и предложили моему отцу в приданое Стефании поставки зерна и боевые отряды для сдерживания кочевников.
У меня защемило в груди от дурного предчувствия и удивления: приданое очень богатое даже для герцогской дочери.
– Отец отправился на празднование дня рождения Стефании, где и должен был сделать ей предложение. Но по пути отряд накрыл долгожданный дождь. Даже не дождь – ливень. Пересохшая земля не могла впитать столько влаги, и потоки текли по дорогам, сделав их почти непроходимыми. Отец вынужден был остановиться в небольшой приграничной крепости, где и встретил мою мать. Она была дочерью капитана крепости, первая вышла встречать дорогих гостей. И он влюбился. С первого взгляда. Безумно. Отряд переночевал там, ливень стих, отец поехал дальше. Но за те несколько дней, что они добирались до столицы апрумского герцогства, понял, что встретил свою судьбу. Он сразу предупредил Агенора, что планы изменились, и на пир в честь именинницы остался, чтобы пренебрежением к празднику не портить отношения ещё больше. Но Стефания подпоила его, пробралась ночью в постель и соблазнила. Всё же она была первой красавицей королевства, очень настойчива, и отец уверял, что без алхимических зелий точно не обошлось.
Прикусив губу, я ждала. Кайден вздохнул и неохотно продолжил:
– Она уснула, отцу удалось улизнуть из спальни прежде, чем их застали вместе и вынудили его жениться. Назад он мчался один в одежде слуги, оставив свиту для отвлечения, в крепости сразу женился на моей матери – чтобы его выбор даже король не смог оспорить. К сожалению, Стефания в ту ночь понесла, отказалась избавляться от ребёнка, и вся эта история вылезла наружу. Апрумцы требовали возмездия, король требовал порядка и мира между герцогствами, Стефания требовала моего отца себе в мужья. И хотя отец трепетно оберегал маму, подосланный Стефанией человек смог её отравить. Мама выжила, а я из-за этого отравления родился на два месяца раньше срока – и на месяц раньше двойняшек Стефании, поэтому они после смерти отца не могут оспорить моё право на главенство рода.
– А что случилось со Стефанией? – тихо, с замиранием сердца, спросила я.
– Умерла родами. Агенор и Оксин её двойняшек признали и поклялись отомстить отцу и всем его выродкам от законной жены. До моей матери они со временем добрались, о чём прозрачно намекнули отцу, но ему не удалось доказать их причастность к её смерти. Меня апрумцы хотят убрать, чтобы сыновья Стефании остались единственными прямыми наследниками Канисов. Я им как красная тряпка для быка. Так что тебе не стоит с ними лишний раз пересекаться.
 
– Понятно, – кивнула я. – Хотя это трудно, учитывая, что мне приходится бывать на пирах с вами, а моё красное платье очень привлекает внимание.
– Граннуса, тоже носившего красное, они не тронули, хотя это он нас с мамой выходил. Просто если случится пересечься – не отстаивай свою верность мне. Если попросят шпионить, отравить и не помогать в случае смертельной опасности – спроси, сколько они за это заплатят, и, если возможно, обещай подумать над предложением, а если припрут – соглашайся на всё.
– Хорошо, – пообещала я и вернулась к вкусному супу.
Правда, он больше не казался таким уж вкусным: слишком трагичная и жестокая история у последних поколений Канисов. У Кайдена…
***
Причина раздора Канисов и Апрумов давно была известна двору и многим знатным людям, слухи об этом ходили даже в других странах, а отряды двух герцогств с тех пор разводили по разным армиям. Скандал отшумел ещё в детстве Кайдена, и тем страннее ему было рассказывать всё тому, кто совсем не в курсе событий.
Странно было видеть такие яркие реакции удивления и сожаления. А после рассказа стало и легче, и как-то неловко, а задумчивость Эйны заставляла Кайдена вспоминать о том, о чём он думать сейчас не хотел, и поэтому он оставил её в библиотеке. Но всё равно продолжал думать.
О том, что всегда винил отца в проблемах, свалившихся на герцогство и их людей из-за апрупмцев, за постоянное ощущение угрозы, за раннюю смерть матери и сиротство не успевшего повзрослеть Кунмаэля.
Кайден не понимал, как из-за влюблённости, из-за одной встречи можно было забыть о долге и благополучии рода, как можно было подумать, что…
«Этот ливень, заставивший меня свернуть, – голос отца зазвучал в памяти Кайдена так ясно, что он остановился посреди лестницы и прикрыл глаза, – это внезапное спасение от непогоды в её доме, дождь, что лил с того дня каждый день, обновляющаяся и оживающая после засухи земля – всё это казалось мне знаком Судьбы, знаком, что моя суженая – твоя мать, к которой так тянулось сердце, а не Стефания. Мне казалось, что с дождём, с новыми урожаями, наши проблемы решатся».
О да, проблемы с продовольствием и кочевниками решились, зато появились Апрумцы.
Оглядываясь в поисках Чигару, Кайден не мог избавиться от навязчивых мыслей и воспоминаний. Он всегда считал отца слабаком за то, что тот поддался чувствам. Лет с двенадцати, когда стал достаточно взрослым и понимающим, и до самой смерти отца Кайден не понимал и не признавал решение отказаться от спасительного для герцогства брака, хотя только это сделало возможным его собственное рождение.
Он никогда этого не понимал. Но теперь… Кайден начал догадываться, что чувствовал отец.
Впереди послышалось треньканье: это Дэйти веселил студентов теперь уже студенческими песенками. В паре десятков метров от него Чигару сидел на краю фонтана и, теребя в пальцах травинку, о чём-то беседовал с двумя студентами с боевого факультета.
Настроение Кайдена стремительно поползло вниз: он ощущал себя глупцом, пускающим в свой капустный огород козла, но надолго оставлять Эйну одну после инцидента с практикантом не собирался.
Чигару, заметив его, кивком распрощался с собеседниками, отбросил травинку и пошёл навстречу.
– Что-то ты долго. – Пристальный взгляд Чигару буквально вгрызался в лицо Кайдена.
– Присмотришь за Эйной, пока она в библиотеке? – Кайден подавил раздражение. – А то, сам знаешь, какими резвыми бывают студенты.
– Присмотрю, – как-то слишком быстро согласился Чигару и развернулся, чтобы уйти.
Прищурившийся Кайден успел коснулся его плеча. Чигару оглянулся.
– Только не обижай Эйну, – предупредил Кайден, отпуская его руку. – Не как обычно ты делаешь.
Взгляд Чигару потемнел. Мгновение он медлил, прежде чем с неохотой отозваться: