Дожить до весны (СИ)

— Ты серьёзно?
— Да. Я вроде ночью не кусаюсь, во сне не разговариваю. Если я вдруг похрапываю — пнёшь меня ногой, окей?
— Окей.
Она мечтала, что их первая ночь пройдёт по-другому. Но так даже интереснее.
  
ГЛАВА 27
 
Кровать была огромной, на ней бы и пять человек уместились. Ксюша юркнула под одеяло, положила телефон рядом на столик и задумалась о важном — в джинсах спать некомфортно, но и раздеваться она пока не планировала.
А вот Даниил ничуть не смутился: снял футболку и, не дав Ксюше времени на разглядывание, выключил свет. Она услышала, как джинсы падают на пол — и отползла к самому краю.
— Ты там не упади ночью, — шепнул Даниил.
Шутник нашёлся. Ладно, если он такой сдержанный, то почему бы не последовать его примеру. Ксюша стянула с себя футболку, осталась в простеньком чёрном лифчике. Помедлила секунду — всё же она была стесняшкой, а не роковой соблазнительницей — и стянула джинсы. Теперь она лежала в одном нижнем белье, рядом — чертовски горячий мужчина в трусах. И что же они будут делать? Спать?
Даниил судорожно вздохнул и отодвинулся подальше от неё. Уже можно шутить, что он грохнется на пол? Хотя нет, она выше этого. Просто заснёт.
— Спокойной ночи, — недовольно сказала Ксюша, пытаясь умоститься поудобнее. Ничего не получалось: подушка слишком жёсткая, одеяло тонкое, ещё и ничего не видно — жалюзи на окнах совсем не пропускали свет.
Соблазн был слишком велик. Она до боли хотела повернуться к нему и дотронуться до мужественного лица, очертить пальцами контур губ, на ощупь познавать его тело.
Ксюша укусила себя за руку, чтобы сбросить пелену наваждения. В ближайшее время ей не светит близость с Даниилом, они же решили никуда не спешить. А что это вообще значит? Поцелуи считаются приемлемыми или тоже относятся к спешке? Чёрт, как сложно. Он совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки, но к нему нельзя прикоснуться.
А ещё обидно, что она ничего о нём не знает. О какой пустоте он говорил? Может быть, в прошлом Даниил пережил тяжёлое расставание и до сих пор не оклемался? Поэтому и не бросается в омут с головой?
Она услышала, как Даниил переворачивается на другой бок. Впору позлорадствовать: ура, он тоже никак не может заснуть. А вообще это тупо: лежать так близко и даже не разговаривать.
Ксюша, тихо вздохнув, легла на спину и уставилась в потолок. Овец что ли посчитать?
— А к чёрту! — раздался сбоку хриплый голос.
И в следующую секунду его руки оказались на её обнажённой коже, дыхание щекотало шею, аромат одеколона опьянял мозг. Ксюша зарылась пальцами в густые волосы, нашла губами его лоб, скулы, подбородок, нарочно избегая самого главного. Пусть теперь он страдает, пусть сам переступит черту, которой так боится.
Их окружала полная темнота, и в ней каждое прикосновение ощущалось во сто крат сильнее. Ксюша беспорядочно водила руками по его спине, плечам, задерживалась на твёрдых бицепсах, сжимала их, чувствуя какую-то первобытную радость — вот он, мой мужчина, такой сильный и красивый.
Его губы на шее, целовали, скользили вниз, заставляя выгибаться дугой, всхлипывать и вжиматься в него как можно сильнее. Он изучал её тело, дразня невесомыми касаниями живот и поясницу. Ксюша тихо застонала. Всё искрило, кипело, требовало выхода.
Даниил перестал сдерживаться: он впился в её губы опьяняющим поцелуем, проник внутрь, встретившись с её языком. Не верится, что всё происходит на самом деле. Так темно, откровенно и страстно, будто порочный сон воплотился в реальность.
Ксюша отвечала ему со всей страстью, бурлящей в груди, цеплялась пальцами за плечи, впивалась ноготками в кожу, оставляя дугообразные следы. Соприкосновение их тел дурманило сознание, внизу живота стало жарко и влажно. Она обхватила его бёдра ногами, прижимаясь к внушительной выпуклости, отчего по телу пробежала дрожь предвкушения.
Он же решил не спешить? Передумал? Или он так сильно её хочет, что не может сдержаться? Какая соблазнительная мысль. Ксюше нравилось чувствовать его возбуждение — она покорялась мужской силе, но вместе с тем ощущала власть над ним. Почему такого не было раньше? Это безумие поцелуев и касаний, эта безмолвная борьба, это желание на грани сумасшествия. Как она жила без таких ярких эмоций?
 
Даниил накрыл ладонью её грудь через тканевый лифчик, сжал, провёл большим пальцем по соску. Она вновь укусила его за плечо, сдерживая стон, молясь, чтобы он не останавливался, надеясь, что всё же остановится. За стеной спит Аська, нельзя заходить чересчур далеко. Это неправильно.
Ксюша инстинктивно приподняла бёдра, теснее вжимаясь в Даниила. Перед глазами замелькали разноцветные круги, тело требовало продолжения. Но именно в этот момент на Ксюшу снизошло озарение — всё, стоп, последний шанс остаться в живых.
— Дань, — простонала она. — Я не могу так, не сейчас.
Он тут же отстранился, упал на подушку, шумно втягивал воздух, чтобы прийти в себя. Ксюше хотелось кричать от неудовлетворённости, но они поступали правильно. Ещё будет время для более откровенных ласк.
— Ты же вроде решил не спешить? — подколола его Ксюша.
— Знаю. Но я не собирался спать с тобой в одной кровати, — он сдавленно засмеялся. — Больше года жил без эмоций, а сейчас веду себя, как мальчишка, еле сдерживаюсь, чтобы опять тебя не поцеловать.
— А мы с тобой похожи, — задумчиво пробормотала Ксюша, вспоминая свои пресные отношения с Юрой. Правда, эмоции она испытывала, только по большей части отрицательные. — Я тоже с трудом держу себя в руках.
— Так, нам нужно срочно перевести тему.
— Хорошо. О чём ты хочешь поговорить?
— Как ты съездила домой?
Он будто знал, о чём спросить. Ксюша заулыбалась, воспряла духом и сбивчиво начала рассказывать о том, как бабушка попросила скачать ей турецкие сериалы, а потом жаловалась, что какая-то героиня потеряла память и превратилась в идиотку, променяв красавчика на бородатого урода. После этого сериалы пришлось удалить. А прямо перед отъездом мама приготовила вкуснейшую в мире домашнюю пиццу и они всей семьёй смотрели нелепые боевики девяностых.
— У тебя прекрасные отношения с родными. Я даже захотел увидеть село, в котором ты выросла.
— Туда лучше приезжать летом, — Ксюше стало тепло от этих слов, она повернулась к нему и прикоснулась к щеке, жалея, что не видит выражение его глаз. — А у тебя какие отношения с семьёй?
— С отцом я больше пятнадцати лет не виделся, он конченый алкаш и сделал всё для того, чтобы мы прекратили с ним любое общение, — голос Даниила стал отстранённым. — Но в жизни случаются чудеса. Мама познакомилась с отчимом, он оказался хорошим человеком, позвал её замуж и до сих пор с неё пылинки сдувает. Мы любили всей семьёй собираться на даче: жарили шашлыки, ловили рыбу, купались и загорали, иногда пели песни под гитару.
— А почему в прошедшем времени?
— Сейчас дача пустует, отчим даже собирался её продавать, но передумал. Я туда изредка езжу, чтобы развеяться, отдохнуть после работы.
Ксюша чувствовала: он явно что-то не договаривает. Но расспрашивать не стала, они ещё не настолько близки.
— А кем ты ещё работаешь? — уцепилась она за нейтральную тему.
— Программистом. После универа прихожу домой и до поздней ночи сижу у компьютера.
— И ты не устаёшь от такого бешеного графика?
— Чем меньше свободного времени, тем лучше. Иначе всё заканчивается одинокими посиделками в пабе с бокалом пива.
Даниил провёл рукой по её волосам, придвинулся ближе и обнял. Они разговаривали прикосновениями. Ксюша изучала его лицо кончиками пальцев, особое внимание уделяя губам. Даниил гладил её плечи и ключицы, рисовал причудливые узоры на её коже, из-за чего сладкая дрожь пробегала по телу, а голова туманилась, веки тяжелели.
В их касаниях больше не было страсти, одна только нежность. Ксюша постепенно проваливалась в медовую дрёму, она пыталась бороться со сном, но отчаянно проигрывала. Даниил шептал ей что-то на ухо, но она уже ничего не слышала. Так и заснула в его объятиях с лёгкой улыбкой на губах.