Несносный тип (СИ)

  
Мамбурин Харитон Байконурович
 
Книга третья. Несносный тип
   
Пролог
 
Его Великомогущество, Вечный Тиран конфедерации Барджайя, Заир Конн тар Фарагат, стоял у окна в собственной спальне, заложив руки за спину. За окном давно сгустившиеся сумерки пытались перейти в темную безлунную ночь, но огни Мадженты, столицы Барджайи, были готовы отбить нападение тьмы. Как и всегда. Ему, Заиру, всегда нравилось смотреть на свой город, жемчужину континента, носящего название Северная Валта. Дело рук его деда, отца и тридцатилетнего правления самого Тирана.
Но сегодня… сегодня был совершенно особенный вечер. Можно сказать, последний из бесчисленного множества тех, в течение которых вырос и возмужал этот седой, но еще крепкий полуорк.
Последний день мира. Заир Конн тар Фарагат был твердо намерен его проводить со всеми полагающимися почестями.
— Муж мой, ты… уверен? — с кровати раздался негромкий хрипловатый голос Стагны, его шестой жены. Сегодня именно она делила ложе с Тираном. Несмотря на то, что Стагна, сереброволосая эльфийка, уже принесла Заиру четверых детей, она не собиралась уступать ни одной ночи другим двенадцати женам.
Но ценил её супруг далеко не за плодовитость. Другую, особенно Лифер, Иж или Лататонну, он бы приказал выпороть за столь кощунственный и наглый вопрос, но своего начальника контрразведки? Ту, чья служба спасла уже Барджайю как минимум от десятка серьезнейших кризисов и провокаций? Ту, благодаря которой позиции страны столь крепки, что позволили акцию, на которую Великий Тиран дал добро сегодня? Нет.
— Ты выпрыгиваешь из горящего дома, не зная, сломаешь ли ты себе ноги? — раскатистый негромкий бас Тирана заполнил спальню, — Также и здесь, Стагна. Я начал войну не потому, что хотел, а потому что именно сейчас её нельзя было не начать.
— У сильных всегда есть выбор.
Вторая дерзость… и вновь прощена. Не только он, принявший из рук своего отца мирную и процветающую державу и три десятка лет продолжавший его дело, нервничал и предвкушал бессонную ночь.
— Кроме одного варианта. Того, что все сочтут проявлением слабости, — изрёк Заир, отворачиваясь от окна и прямо глядя в глаза супруге, — Эдихон, Эльвестра, Кримм. Три крупных города в Союзе Равных заложены людьми Барджайи. Мы не можем себе позволить уйти с той сцены. Не сейчас. Не так.
— То есть её нужно поджечь? Почему тогда полноценное вторжение, Заир? — продолжала хмуриться эльфийка, — Ты мог просто отправить свою когорту убийц. Три десятка Должников разожгли бы пожар на всём континенте!
— Я тебе что, касдамский пират?! — рык разозленного Тирана колыхнул тяжелые занавеси, — Или хочешь, чтобы дети твоих детей встречали объединившихся эластийских эльфов уже в портах Мадженты?! Думаешь, Трант, Кригстан и Тирвильское княжество отправляют свои флотилии потому, что им больше нечего делать?! С дня Полёта Драконов едва прошло сто лет! Люди и вполовину не восстановили свою численность, чтобы вновь начать грызться друг с другом! Выполняй свою роль, а я буду выполнять свою! Так мы живем!
Жена, молча соскользнув с кровати, где полусидела всё это время с сложенными на груди руками, пала ниц перед своим мужем и повелителем. Оттуда, из позы поклона, выражающего глубочайшее раскаяние, она задала следующий вопрос куда более мягким и просительным тоном, не поднимая головы:
— Мой муж и господин, мои страхи… Их корень — Хайкорт. Наши дети могут не дожить до дня, когда подарят нам внуков.
Тиран молчал, вновь отвернувшись к окну. Там, в Мадженте, не спали многие, как и в самой твердыне властелина. Писались и отправлялись приказы, квартирмейстеры проверяли припасы, механики, которым предстояло забыть про сон и покой на неделю, проверяли двигатели и механизмы стоящих в порту линкоров и транспортников. Директора и управленцы многочисленных фабрик рвали на себе волосы, руководя срочным перепрофилированием предприятий по планам из пыльных папок, некоторым из которых стукнуло под двадцать лет. Страна вскоре затрясется в лихорадке военных приготовлений. Флот отправиться в океан, неся стяги Барджайи и приказ Великого Тирана привести к покорности бунтующие колонии Эласты. Бунтующие уже более ста лет.
 
Всё начнется завтра.
— Хайкорт…, - наконец, разомкнулись губы могучего полуорка, — Им придётся договариваться. Месяц назад я уже договорился со всеми. С Кригстаном, с Трантом… с княжеством. Уже месяц назад. Мы натравим Должников на Эласту. Сообща. Дадим им доделать то, что так хорошо начало семейство Аддамс. Когда все прибрежные города Союза Равных будут вырезаны, когда поставки прекратятся… даже Хайкорту придётся сесть за стол переговоров. Мы купим его нейтралитет! Будем рвать друг другу глотки за ненужную землю, в которую слишком рано вцепились, будем лить кровь наших солдат, но при этом… при этом все, дружно, сообща — будем кормить Хайкорт тем, что пожелает сожрать этот город проклятых!
Стагна тар Фарагат, продолжающая оставаться в коленопреклоненной позе, смиренно поблагодарила мужа за ответ. Отмякнув, Великий Тиран велел жене вновь занять своё место на кровати, а затем и сам к ней присоединился.
Заснуть, правда, обоим было не суждено. С утра правителю Барджайи предстояло впервые руководить страной, встающей на давно подготовленные рельсы войны, а вот его жена всё думала — не ошиблись ли сильные мира сего, думая, что способны накормить дракона, спящего почти сотню лет?
Может быть, ему, разбуженному творящейся вокруг суетой, понадобится много больше?
  
Глава 1. Верхом на бомбе
 
Голова, шея, грудная клетка, мягкий и уязвимый живот, бедренные артерии. Любой прямоходящий высокоорганизованный организм от колен и выше представляет из себя сплошную уязвимость для стрелка из огнестрельного оружия.
Особенно, если огонь ведется с двух стволов.
Особенно, если стрелок опытен, умел и ловок.
Особенно, если расстояние между ним и мишенью не допускает большого числа промахов даже от новичка, впервые взявшего в руки оружие.
Этих «особенно» было много. Тяжелые крупнокалиберные пули были буквально обречены ворваться в паскудную плоть моей цели и разорвать её ради блага всех живущих, прекращая гибельное существование одной воистину великой дряни этого мира.
Только вот в мире, где есть магия, плотоядные эволюционирующие монстры и психически неуравновешенные наркоманки, способные творить разруху и хаос везде, где появляются, также, к моему глубочайшему в тот момент несчастью, находились и боги. И, даже если взять самый дохлый, урезанный и плохо работающий вариант подобного существа, то ему все равно с лихвой хватит сил остановить в воздухе пули, выпущенные из посвященному ему оружия, а затем поймать собственного верного шерифа, помощника и сообщника за шиворот, подвешивая его в воздухе и мешая добежать до уже поверженной (якобы) цели, дабы точно её добить ножом!
— Ахиол, гаааааааааад! — взвыл я сиреной на весь Незервилль, глядя, как изумленно ощупывает себя руками живая и здоровая Суматоха.
Шестирукий верзила сделал меня! Сделал! Развел как малолетку! Чего стоило мне насторожиться, увидев главу города там, где он практически никогда не бывает?! Он мэр! Он сидит в своей огромной мэрии, похожей на титанический храм, высовывая нос наружу, только если происходит какая-нибудь беда столь серьезных масштабов, что без его внимания не обойтись! Он, черт побери его шестирукую тушу, бог! Подстерег, пустил вперед, остановил пули, а затем взял меня, как плюшевую игрушку! На идеально удобном ему расстоянии!
 
— Магнус Криииггс! — раздался жаждущий крови вопль от Авроры маму её и папу её Аддамсов, после чего тощая двухметровая девка кинулась на меня с ногтями наготове и огнем в глазах, не переставая при этом орать как баньши, — Крииииигс!!!
Оп, и она болтается в другой руке бога, предусмотрительно поймавшего чересчур длинную девицу не за шиворот, а в районе пояса, так, чтобы она, маша в воздухе всеми своими конечностями, не могла нацелиться ни на меня, ни на него.