Новая жизнь Смертопряда. Том 3 (СИ)

— Не думаю, что это следует делать, — послышался позади жуткий дребезжащий голос.
  
Глава 23
 
Пара секунд — и говоривший, также остававшийся невидимым благодаря заклинанию, появился.
Жуткий тип. Болезненно худой, с серой кожей, под которой темнело множество пятен, почти лысый. Вдобавок очень нехорошая усмешка, которая вкупе с горящими красными глазами смотрелась особенно жутко.
— Может, и вы уже покажетесь? — произнес он, слегка поворачивая голову влево-вправо, словно таким образом пытался отыскать незваных гостей. — А то нехорошо как-то получается: вы меня видите, я вас нет. Да и негоже гостям прятаться.
«Не вздумай», — услышал Онежский мысленную команду от Крылова. Впрочем, он и сам не собирался становиться видимым.
— Не хотите? — мужчина склонил голову набок. — Ну, дело ваше. Все равно это мало что меняет.
Ленский при всем этом просто стоял и трясся. На покрытом ожогами лице читался страх, и Андрей понимал: тому виной появившийся из ниоткуда тип. Весьма опасный противник. А еще Онежский не мог отделаться от ощущения, что узкое скуластое лицо, заросшее щетиной, ему смутно знакомо.
— Кто это? — тихо обратился он к старику.
— О, звук появился, — красноглазый мигом обернулся в его сторону, и Онежский на всякий случай переместился.
— Это Семен, — ответил тем временем Ленский. — Самый первый призыватель. И самый сильный. Он способен не только вытягивать тварей из Преисподней, но и использовать адскую магию. Можно сказать, что Семен отчасти демон.
— Есть такое, — Семен ухмыльнулся, раскинул руки и поднялся в воздух. — Интересная штука эта ваша магия…
— Но я не понимаю… — произнес Ленский, обращаясь к призывателю. — Почему ты здесь? Согласно плану…
— Планы поменялись, когда один малолетний выродок начал безобразничать, — перебил Семен. — Ты должен был отвечать за подготовку пожирателя, но… Знаешь, Николай, к тебе изначально было мало доверия. Поэтому Елизар и приказал мне приглядывать за тобой. И, черт побери, не ошибся. Ты, сука старая, предал нас при первой же возможности.
Сука старая… Именно это словосочетание и помогло Онежскому вспомнить.
Перед ним стоял Семен Громов. Маньяк, четверть века назад отправивший на тот свет немало пожилых людей. Как признавался сам отморозок, он ненавидел стариков, считал их обузой для мира. И каждую свою жертву называл именно так — сука старая.
Его упрятали в одну из самых надежных тюрем, но вскоре возникли Столпы и однажды в учреждении случилось ЧП: прямо внутри периметра возникла жуткая и опасная тварь. Ее не брали пули, а магов рядом не оказалось, поскольку в тюрьме содержались мерзавцы без способностей.
Однако теперь Онежский понимал: кое-кто со способностями там все-таки был. Только и сами способности заметно отличались от обычных магических. Они-то и помогли Семену призвать выходца из Преисподней, чтобы тот забрал немало народу, как сидельцев, так и охрану, устроил страшнейший хаос, благодаря чему Громов и сбежал. Разумеется, его искали, но тщетно. Псих основательно залег на дно. И, как стало понятно пару минут назад, обзавелся влиятельными покровителями, которые и были всему виной.
— Предал? — переспросил тем временем Крылов. — А ты не думал, что Николай спас вам жизни? Тебе и твоим собратьям-призывателям.
— Хм… Интересно, каким образом? — услышав министра, Громов развернулся, но никого не увидел и зло оскалился.
— Вижу, ты знаешь о пожирателе. Но известно ли тебе о том, для чего…
— А-а-а, все ясно, — перебил Семен. — Сейчас ты будешь убеждать меня в том, что ту зубастую бандуру надо уничтожить, иначе я вместе с братьями и сестрами скоро попаду в ее утробу, где и сгину. Так вот что я тебе скажу: ничего подобного.
— Уверен? — спросил Онежский, вновь перемещаясь — ближе к «колодцу». Попутно он раздумывал над тем, какое заклинание может должным образом поразить запрятанную там махину. — Тебе это просто пообещали? Или доказательства какие-нибудь предоставили?
— Если ты, невидимый кретин, до сих пор не понял, объясню: я — самый первый, кому удалось призвать адскую тварь. Преисподняя давно стала моей стихией, а я — ее частью. Более того, мои заслуги перед ней так велики, что когда она захватит весь мир, я буду в числе тех, кто станет управлять новым порядком.
 
— Ух ты, интересно, — Онежский усмехнулся и приблизился к «колодцу» еще на пару шагов. — А братья и сестры твои… Они тоже будут управлять? Если тебе напели в уши именно это, то, боюсь, у меня хреновые новости.
— Да плевал я на остальных! — неожиданно рявкнул Громов, сверкнув красными глазами. — Никакие они мне не братья и сестры, это так, чтобы придурки чувствовали себя членами большой и могущественной семьи. А на деле — сплошная лирика. И я с удовольствием буду смотреть, как эти говнюки отправляются на съедение. Думаю, — он ухмыльнулся, — зрелище будет классным.
«Что делать будем?» — мысленно обратился к Онежскому министр.
«Помнишь, как наш командир в Афгане голема-колосса нагнул? Думаю, надо так же».
«Кровавой детонацией? А ты помнишь, как ему потом захорошело?»
«Помню, конечно. Но раз он перетерпел и выкарабкался, то и мы сможем. К тому же, откат от детонации не сразу наступает, вполне успеем очухаться от травм хотя бы немного и свалить», — однако в благополучный исход Онежский верил слабо. Интуиция настойчиво твердила аристократу, что это задание — последнее.
«В принципе, может получиться, — ответил Крылов. — Тем более командир наш один все провернул, а нас здесь двое».
— Чего замолчали-то? — вновь подал голос Семен. — И хватит уже прятаться. Очень невежливо получается…
Последнюю фразу он произносил, атакуя силой Преисподней.
Онежского и Крылова накрыла волна боли, от которой потемнело в глазах, а мозг едва не вскипел.
— Так-то лучше, — сказал призыватель и спустя мгновение добавил: — Ба, да вы же из этих… Суки старые… Тем приятнее будет вас убить.
Все еще оглушенный болью, Онежский посмотрел на Крылова. Выглядел тот словно после контузии. Но главное — пока Громов трепал языком, министр вслед за аристократом переместился к пожирателю.
— Давай, Петя… — прохрипел Андрей, готовясь атаковать зубастую тварь. — Бьем.
— На счет три, — заставил себя ответить министр. — Один, два…
Три…
С вытянутых рук магов сорвались четыре кроваво-красные молнии. Мгновение — и они пронзили склизкую тушу с зубастой пастью посередине. Разрывая плоть и проникая все глубже.
Онежский едва не задохнулся от боли. Да, он прекрасно понимал, что за эту атаку придется заплатить немалую цену, но… Когда каждый орган получает по десять-пятнадцать разрывов, это, как выразился бы Илья, «натуральный пиздец».
— Готов? Тогда взрываем! — вместе со словами Крылов выталкивал изо рта кровь.
Онежского хватило лишь на то, чтобы кивнуть, и одновременно с министром он вложил остатки сил в решающий удар.
Детонация сработала. Огромная зубастая тварь попросту взорвалась, отчего из колодца к потолку устремился мощный фонтан из плоти, крови и обломков костей. В нос шибанул мерзкий запах железа, мерзкое чавканье взорвавшегося мяса казалось оглушительным, но сквозь него Онежский все же услышал хриплый рев Громова.
Потом был настоящий кроваво-мясной душ, превративший аристократа в нечто мокрое и наверняка жуткое. Впрочем, хрен с ним. Сейчас Онежский хотел одного — забыться, чтобы не чувствовать дикой боли, терзавшей его нутро. Но забываться нельзя: повсюду еще множество врагов, для которых Андрей как на блюдечке.
— Как самочувствие? — спросил он Крылова, лежащего рядом, хрипящего и с ног до головы покрытого тем, что раньше было тушей пожирателя.
— Бывало и лучше, — выдавил тот и сплюнул кровью.
— Зато с главной задачей справились.
— Это да, но… Было бы неплохо еще и свалить отсюда.
Тут Онежский не мог не согласиться. Слушая, как Громов проклинает его и министра, он запустил процесс регенерации и немного притупил боль. Затем перевернулся на спину и обнаружил, что ситуация стала в разы хуже.