Баловни судьбы

— Я угадала, Аннерс?
— Даже не знаю, в чем дело. Вроде бы все в порядке.
Она сидела, покачивая загорелой ногой, и рассматривала его, точно давно не видела или забыла, как он выглядит. Он взял ее за руку.
— Наверно, ты еще не вошел в колею, — решила она. — Мне тоже это знакомо. В первые дни после отпуска бывает просто невыносимо. Приходится заново привыкать друг к другу, правда?
— Да, скорей всего, так и есть, — послушно согласился он и стал водить указательным пальцем по линиям ее ладони. Глубоким, отчетливым линиям ее крупной ладони. — Наверно, так оно и есть.
— Послушай, Аннерс, а не выпить ли нам пива, тебе ведь скоро идти на это — как оно там у вас называется? — общее собрание, что ли?
— Конечно, выпьем. А собрание так и называется: общее.
Она тотчас соскочила со стола, затушила сигарету, провела рукой по его волосам, и все это, как показалось ему, совершила одним энергичным движением.
— Я принесу пиво, а ты, пожалуйста, прибери здесь немного, чтобы Лена ничего не разбросала, ладно?
Тогда мне не придется следить, чтобы она ничего здесь не трогала.
Он начал наводить порядок и окликнул ее:
— Послушай! — Она обернулась, не выпуская ручку двери. — А хороший был отпуск, правда?
— Господи! — Она покачала головой. — Ну конечно, хороший! А почему ты вдруг спросил?
— Не знаю.
Рыбацкая лодка, за которой они лежали, ее сильные руки, обхватившие его шею, шум прибоя, ее жаркое, гибкое тело и его счастливый смех, когда уже после всего он помог ей подняться и отряхнул с нее песок.
— Вдруг подумалось, как давно все это было, — сказал он.
— — —
По-всякому проходили эти общие собрания. Иной раз дело еле двигалось, потому что ребята совсем не интересовались вопросами, которые учителя выносили на обсуждение, но и сами предложить ничего не могли. Временами царила ужасная скука, когда, собственно, нечего было и обсуждать, или, наоборот, разгорались страсти, когда после какого-нибудь острого выступления возникала неожиданная дискуссия. А случалось, обстановка была спокойная, дружелюбная.
В этот день собрание проходило в атмосфере какого-то напряженного ожидания, ребята явно не хотели обострять отношения, что и позволило Максу быстро провернуть мелкие дела. Начал он с вопроса, по его собственному выражению, не совсем пустякового и повел речь о том, что ребята пьют пиво у себя в комнатах. Как бы иронизируя над самим предметом обсуждения, он заявил, что нарушение не бог весть какое, но в то же время коллектив преподавателей не может одобрить поступки такого рода, а тем более рекомендовать их в качестве примера для подражания. Ребята одобрительно засмеялись.
— Мои слова следует понимать так, что о подобных случаях мы прекрасно осведомлены, ибо нам вообще известно все, что происходит в интернате, и мы готовы пойти нам навстречу, насколько это вообще для нас возможно, но ставим при этом жесткое условие: держаться разумных пределов, под которыми я имею в виду одну-две бутылки раз или два в неделю. Предлагаю заключить своего рода джентльменское соглашение, надеясь, что вы со своей стороны обещаете не увлекаться и удержитесь в вышеупомянутых разумных пределах, а мы в свою очередь закроем глаза на это нарушение распорядка, хотя бы по той причине, что нам было бы чертовски трудно контролировать, не нарушаете ли вы наш запрет, а вам было бы чертовски трудно ему подчиниться. Но — покорнейше прошу учесть — мы не сможем пойти вам навстречу, если уборщицы по-прежнему будут спотыкаться о пустые бутылки, ходя в ваши захламленные, провонявшие табаком так называемые жилые комнаты.
Ребята снова засмеялись, одобрительно и дружелюбно.
— Кто-нибудь хочет выступить?
Клэс поднялся с кресла в крайнем ряду, вышел вперед и, заняв место Макса возле телевизора, повернулся к приятелям и учителям.
— Я хочу сказать, что, по-моему, Макс совершенно прав. Мы, конечно, можем заключить эту самую джентльменскую сделку. Я только предлагаю, чтобы нам тоже разрешили складывать пустые бутылки в ящики возле кухни, куда учителя складывают свои. Тогда мы избавимся от пустых бутылок, а учителя смогут подсчитывать, сколько мы выпили, — глаза-черносливы блеснули, — если, конечно, они запоминают, сколько выпили сами.
 
Макс засмеялся.
— Блестяще! Решение простое и удовлетворяющее обе стороны. Кто еще хочет сказать?
Бондо поднял руку.
— Ты, Бондо?
— Да. А что делать с водочными бутылками?
— Пусть себе стоят в магазине. На полках.
Ребята опять засмеялись. Вилли захихикал. Всеобщее одобрение ласкало Макса, как мягкий летний ветерок.
— Ты еще что-то хочешь сказать, Клэс?
— Не по этому поводу. Вообще-то я хотел предложить, чтобы нам давали по бутылке пива к ужину, но, думаю, это предложение вряд ли пройдет.
— И правильно думаешь. Определенно и безусловно не пройдет.
Они стояли рядом и были как-то очень под стать друг другу, директор и воспитанник, испорченный подросток с задатками преступника, впрочем, он с тем же успехом мог бы выступить в роли первого ученика или молодежного лидера.
Затем Клэс вернулся на свое место, а Макс продолжал:
— Следующий вопрос меня, собственно, не касается, это ваше внутреннее дело, но я не могу не упомянуть о нем. Случается, у вас в комнатах кто-то потихоньку вскрывает шкафы, и в результате вещи меняют своих владельцев. Я не уверен, будто вам это на пользу. Нельзя же носить все свои вещи при себе, и лично я считаю, было бы лучше вообще не запирать шкафы, а потом находить в них все как было, Клэс!
Макс отошел в сторону и снова уступил ему место у телевизора.
— Конечно, Макс тут красиво говорил, но, черт возьми, речь-то идет о самом элементарном воровстве. А какой смысл воровать друг у друга? По-моему, надо попросить тех кретинов, которые портят мебель, завязать с этим, иначе мы сами заставим их.
— Вот это уже дело. А кретины хотят что-нибудь добавить? Вроде непохоже. Ну что, будем продолжать в том же духе?
Клэс пожал плечами. Подумаешь, несколько эре, пара сигарет...
— Не стоит. Если у кого-нибудь кончится курево, пусть стрельнет у других.
— А если у тебя у самого нет? — крикнул кто-то. — Тогда что?
— Что ж, — Клэс широко взмахнул рукой, — разве нельзя установить такой порядок, чтобы мы часть карманных денег получали авансом? — Он обернулся к Максу. — Можно?
— Об этом мы еще потолкуем. По крайней мере установить такой порядок разумнее, чем продолжать портить мебель. Еще есть замечания по этому вопросу? Рольф?
— Когда нам прибавят денег на карманные расходы?
— Не имею ни малейшего представления. Спроси у наших политиков.
— После дождичка в четверг, — подхватил Бондо, и ребята снова прыснули.
— Так. — Макс поднял руку. — Хорошо, хорошо... Остается последний вопрос. — Он повернулся к Клэсу: — Ты как, сядешь на место или, может, останешься здесь?
— Пожалуй, останусь здесь, — ответил Клэс.
— Ну что ж, ладно. Вообще-то это, конечно, нарушение регламента, но я разрешаю тебе остаться, поскольку ты все равно не промолчишь. Речь пойдет о проигрывателе.
Настроение мгновенно изменилось, точно он произнес волшебное слово: веселое оживление уступило место настороженной подозрительности. Вдруг стало так тихо, что было слышно, как кто-то провел ногой по паласу, а Клэс переступил с ноги на ногу.
— Я не знаю, передали вам Клэс с Микаэлем содержание нашего разговора или нет, но на всякий случай коротко изложу суть дела. Как вам известно, существует уговор, по которому вы должны оплатить половину стоимости нового проигрывателя. Кое-кто из вас считает, что это не совсем справедливо, и ко мне обратились с просьбой отменить это решение. Мы, то есть учителя, обсудили этот вопрос на педсовете. И не пришли к единому мнению, поэтому старое решение остается в силе. Вот и все. Может, ты, Аннерс, сам объяснишь ребятам, почему ты против его отмены?