Пленница для двоих (СИ)

— Или учитываем, — опускаю её ладошку на стоящий член, чтобы хватила. — Если хочешь счёт сравнять.
— Не хочу.
— Согласен, — киваю серьезно, только её пальцами по стволу веду. — Два: один лучше будет. Я организую, лапочка.
Сразу обещание выполняю, на клитор надавливая. Лаская так, что вскрикнула и сжалась. И в глазах карих такой туман, что на двоих хватит. Дрожит, а кожа превращается в раскалённый металл.
Но при этом малышка собой остаётся, рубя всё одной фразой:
— Если мы сейчас переспим, это не значит, что я выбираю тебя.
  
Глава 25. Тиса
 
Я словно с револьвером играю. Зарядила барабан и крутанула, на курок нажимая. Раз за разом, ожидая того самого выстрела. Когда удача перестанет спасать. Когда Князю окончательно границы сорвёт, и он без промедления возьмёт то, чего хотел так.
Меня.
— Выберешь, — уверенный, словно другого варианта не предвидит. Скользит руками по моему телу, но смотрит только в глаза. У него зрачки расширенные, взгляд пронизывающий. — Поверь, лапочка, ты выберешь меня.
— Миху выберу. Если сейчас не уйдешь.
— Миху? Отлично.
Я вскрикиваю, когда Князь на себя дёргает. О свое обнаженное тело разбивает. Вода глаза заливает, шпарит кипятком. Или это так кожа мужчины горит? Его руки везде, губы шеи касаются.
У меня каждый удар сердце по телу отдается. Каждая частичка пульсирует в так тому, как поцелуи осыпаются.
— Князь…
— Илья, блять. В универе учишься, а одно имя запомнить не может?
Повторяет каждый раз, на рычание срываясь. Сверлит взглядом, словно это значением имеет. Вдолбить пытается, как обращаться должна. А я не могу. Слишком личным кажется, откровенным, щиты последним рушащим.
Просто слишком.
— И-лю-ша, — повторяет по слогам, как ребенку нерадивому. Только совсем не по-детски пальцами задницу сжимает. В живот стояком каменным упирается. — Давай, лапочка.
Одним движением меня вверх поднимает, перехватывая удобно. Вжимаюсь лопатками в плитку холодную, но вздрагиваю не от этого. А протесты в жадном поцелуе тонут. Какие слова, когда язык другим занят.
— Остановись, — прошу, сильнее его торс обхватывая. Уверена отчего-то, что мужчина удержит меня. — Остановись.
— Ты же Миху выберешь, — напоминает, крепче ладони сжимает. Губами грудь ловит. — Последний шанс тебя трахнуть.
— Князь.
— Неправильно.
Его член по влаге двигается, жар разгоняя. Набухшая головка клитор ласкает, в странной манере удовольствие принося. Он так близко, в шаге от грани. Которую пересекать нельзя.
Но стон рвётся из груди, когда мужчина соски сжимает. Зубами едва царапает, оттягивает. И на меня взгляд довольный поднимает, чувствуя прекрасно, что со мной творит.
Как тело дрожит, а между ног все жарче. Влажно, тянет неприятно, большего желает.
И Князь это большее дает.
— Ох, — вздох истеричный с губ срывается, когда мужчина в меня входит. Медленно, едва. Дразнит больше, чем действительно удовольствие получает. — Я…
— Ты, лапочка, ты. Двигаться? — едва перёд подается, тело иголками пронзая. — Или мне уйти?
— Ненавижу! — всхлипываю, когда покидает моё тело. — Ненавижу…
— Ненавидь, Тиса. Только скажи мне сейчас «да». Пиздец тебя хочу. Чувствуешь насколько?
— Да, — быстрее произношу, чем обдумать получается.
— Да — чувствуешь или да…
— Да!
Ответ криком разносится, когда Князь толкается. Сразу весь во мне, со шлепком пошлым. Кожа к коже, дыхание к дыханию.
— Узкая, — шепчет, когда вокруг сжимаюсь. Болью легкой оттягивает, от того, насколько он огромный и во мне. — Ты же не…
— Ты не первый, — к сожалению, лучше было бы. Но о прошлом думать не получается, когда Князь скорость набирает. Вколачивается, кожу прикусывая. Резко двигается, быстро. Каждый раз до самого нутра прошибает. — Да.
— Теперь ты сплошное «да»?
Я не понимаю, что творю. Только выгибаюсь, в стену сильнее лопатками вжимаясь. Ладонями шарю, в поисках опоры. Чтобы окончательно не пропасть, когда так хорошо.
— Давай, лапочка, за меня держись.
 
И я держусь, и позволяю всё. И губы кусать, языком исследуя. И за влажные волосы тянуть. Князь власть не забирает, я добровольно вручаю. Под взглядом плавлюсь, в сплошную вязь превращаясь.
Хватаюсь за его руки, плечи широкие, шею обнимаю. Не знаю, куда деться, как ближе оказаться. Недостаточно, все ещё недостаточно. Сама с поцелуем тянусь, желаниям покоряясь.
И сейчас, когда Князь во мне двигается, когда блажь по венам растекается, всё правильным кажется. Самым важным и нерушимым. Ничего другого значения не имеет, когда мужчина моё лицо обхватывает. Эмоции считывает, наслаждается, как меня колотит.
А затем всё прекращается резко. Меня просто на ноги опускают, отступая.
— Уйдёт она, блять, к Михе, — злостью каждый звук пропитан. Хочу себя руками обхватить, защищаясь. В попытке понять, что дальше будет. Но Князь ладони ловит. — Не закрывайся. Ты такая красивая, охрененная. Развернись.
— Я…
— Удобней будет, давай. Хочу снова в тебе быть.
И на это у меня никаких аргументов не остается. Особенно, когда мужчина сам всё делает. За плечи разворачивает, к стене толкает. На поясницу ладонь ложится, прогнуться вынуждая.
Толкается сразу, свое желание выполняя, моё.
Общее.
Пальцы по мокрой плитке скользят. От капель воды, бьющихся об тело, Князь прикрывает. Наваливается сверху, сжимая бёдра. Дергает меня, вколачивается, воздух выбивает.
Желание словно и не затихало. Зудом по коже идёт, нервы выкручивает. Словно лишь для того существует, чтобы меня уничтожить. Раскрошить, пылью сделать.
— Уже близко? Дрожишь вся, — его голос сплошное елейное удовольствие. — Хочу, чтобы с моим именем кончала. Пока не назовешь, не получишь.
— Ты…
— Гад, — резкий толчок, от которого шатать начинает. — Мудак, — шлепок обжигающий. — Ещё варианты?
— Илюша, — имя само срывается. — Пожалуйста, пожалуйста.
Имя и просьбу чередую, лихорадочно повторяя. Словно в лихорадке сплошной, что тело, что разум. Чувства на пределе, а голова кругом идёт. Когда дым сигарет легкие выжигал легче было.
— Блять, малышка.
Непривычное обращение таким нежным кажется, но каменной глыбой придавливает. Последней каплей, которая всё рушит.
Мой крик глушит и ослепляет, в темноте оставляя.
  
Глава 26. Тиса
 
— Тише, лапочка.
Я улыбку Князя кожей чувствую, когда он прижимается поцелуем меж лопаток. Держит меня, чтобы вниз не сползла. От переизбытка чувств и отсутствия сил.
— Ты как? — голос мужчины звучит непривычно мягко. Князь разворачивает меня и пальцами лицо сжимает. — Порядок?
— Да, — бурчу, потому что не порядок. В теле легкость, сплошное желе, которое без рук мужчины удержаться не может. Но в мыслях сумбур. С утра меня ласкал один мужчина, теперь другой. Насколько я сломана, если мне это нравится? — Да.
— Я бываю несдержанным. Направляй меня, хорошо?
— Это больше не повторится, Князь.
— Если мне нужно тебя на грани оргазма держать, чтобы ты имя запомнила, только скажи. Я организую, лапочка.
— Илюша. Смысл сказанного не меняется. Это неправильно и… Подло. Если бы Миха так меня зажимал?
— Он к тебе и близко теперь не подойдёт.
Не было ожидаемой злости в голосе мужчины, угрозы или стали. Словно просто факт озвучил, ничего больше не добавляя.
А у меня совершенно не было сил с этим спорить. Завтра всё вернется на круги свои, а сейчас просто нужно пережить.
Первой выбираюсь из душевой кабины, хватая белоснежное полотенце. Князь не спешит выходить, буравя взглядом. Поэтому я возвращаюсь в номер, стараясь быстрее стереть капли воды.
Пижама, купленная в Благовещенске, мгновенно становится мокрой. Но это волнует меньше всего. Натягиваю на себя одеяло, будто Князь не различит меня в этом коконе.