Семя Гидры (СИ)
И тут его внимание привлёк серо-синий предмет на кресле напротив трапа. На его кресле. Иван пригляделся. Сиденье покрывал один из тех шерстяных пледов, которые он нашёл в хозяйстве Брижит.
Чтобы не произошло за последние сутки, память честно служила Ивану, без сбоев и провалов. Она точно подсказывала, что никаким пледом он не пользовался ни при взлёте, ни после во время полёта, ни тем более при той ужасной посадке. Скорей всего это Брижит в суматохе швырнула плед на его кресло, а Иван не заметил этого. Или когда они все вместе спускали раненого пилота на землю. Но ведь после всего случившегося он доставал из-под кресла свою сумку и собирал припасы в мусорные мешки и готов был отдать голову на отсечение, что всё это время кресло оставалось пустым. Если только не...
Он опёрся руками о подлокотники и максимально напряг зрение. Плед топорщился бугром похожим на 'лежачего полицейского', словно скрывал что-то вроде полуметрового предмета цилиндрической формы.
Иван откинул плед и выпучил глаза от изумления. Под пледом лежало новенькое подводное помповое ружьё итальянского производства. Матовый корпус, прорезиненная рукоять, хромированная кнопка предохранителя. Ствол заряжен восьмимиллиметровым стальным гарпуном. Мощная, невероятно лёгкая и безотказная в любых условиях воздушка. Стоило такое ружьишко немалых денег. Похожими 'омерами' торговали Анжела и Джим, но Иван и мечтать не смел о подобном приобретении.
Он дотронулся пальцами до рукояти. Взял в руки и вспомнил, как совсем недавно Джим снял точно такой же 'омер' с витрины и протянул Ивану с предложением оценить:
- Только получили. Последняя модель. Свалит даже человека. - И многозначительно добавил алькапоновскую крылатую фразу: - 'Добрым словом и ружьём можно добиться гораздо большего, нежели одним только добрым словом'.
Иван принял пневматику из рук товарища, повертел перед глазами и совершенно не ощутил веса, будто на ладонь опустилось пёрышко. Для богачей всё самое лучшее.
- Оцени, какая вещь! Могу продать в рассрочку, - подначивал Джим. Затем украдкой оглянулся на дверь в подсобку и заговорщицки прошептал: - Стрельнешь?
Иван принял боевую стойку, прицелился в висящую на стене полнолицевую маску для снорклинга, приложил палец к спусковому крючку и... улыбаясь, отрицательно покачал головой. Нет, он не пойдёт на поводу у инфантильного янки. Иногда Джим ведёт себя совсем как мальчишка. Со свойственной американцам бесшабашностью его частенько подмывало сделать что-либо эдакое наперекор не в пример строгой жёнушке Анжеле, хотя парень в точности знает, сотвори он что-либо из ряда вон выходящее, непременно получит 'на орехи'.
Тогда в магазине, даже не стреляя, Иван испытал ощущение, что в руках безупречно сконструированная и мастерски собранная вещь - оружие, сделанное с любовью и, бесспорно, соответствующее своей отнюдь немалой цене. Подобное чувство возникло и сейчас.
Вот это действительно клад! И не важно, как ружьё оказалось здесь, в совершенно неподходящем для него месте. Иван поднял глаза. Над креслом ниша для ручной клади. Вероятно 'пушка' принадлежала пилоту и выпала она именно оттуда. Но неужели грозный сикх - любитель подводной рыбалки? Может ружьё принадлежало Брижит? Не удивительно если с такой фигурой она окажется отличной пловчихой. Или Крофту? Но Питер уверял, что отец не пловец. Тогда Натали? А может профессору?! Плевать! Главное, что ружьё есть, оно реально и теперь в его руках. Что ни говори, Аль Капоне прав. С такой игрушкой ставка на выживание повышается в разы, нежели без неё.
Переполняемый эмоциями Иван, как и тогда в магазине, вскинул оружие, принял уверенную позу карабинера и навёл гарпун на ближайший иллюминатор с видом на мангровый лес. Уж теперь-то ночному желтоглазому гостю придётся обходить стороной их утлую фазенду.
Немного постояв так и насладившись ощущениями вооружённого человека, Иван завернул ружьё в плед, но сбросить вниз не решился. Тесаком он отпорол от пледа полоску шириной в ладонь, свернул её 'трубочкой', один конец привязал к рукояти пневмата, второй за ствол под наконечником гарпуна и как трёхлинейку перебросил через плечо. Перебрал в уме все находки, оценил их значимость и удовлетворенный результатами вылазки победно потянулся, разминая суставы. Не зря он вернулся сюда. Ой, не зря.
Невзирая на пережитые перипетии - шок авиакатастрофы, таинственное исчезновение попутчиков, страшная и глупая смерть, произошедшая прямо на глазах и полнейшая безнадёга завтрашнего дня - в эту минуту Иван чувствовал себя 'на вершине горы'. Он любовно погладил висящий за спиной пневматик, водрузил ладонь на прохладную рукоять тесака и широко расправил плечи. Не так-то просто сломить моряка-черноморца. Они ещё повоюют. Но пора и честь знать, и Иван триумфально оглядел место поживы.
Вдруг что-то нехорошее ёкнуло внизу живота. Холодок пробежал по спине, и кровь ударила в виски. Он дал бы сто к одному, что шторка кабины пилота не могла находиться там, где она была сейчас. Когда из-за удара при посадке её перекосило и сорвало с направляющих, Ивану, чтобы добраться до раненого сикха, пришлось выломать шторку из проёма и бросить на пол. Но сейчас она непостижимым образом снова водрузилась на своё законное место. И хотя так и оставалась сломанной, теперь приставленная к проёму напрочь перекрывала обзор кабины. После, когда в кабине прятался Питер, он тем более не мог установить шторку на место. У мальчишки примитивно не оставалось на это времени. Да и необходимости в этом не было никакой. Зачем?
Иван медленно снял пневматик, крепко обхватил резиновую рукоять и влажным пальцем погладил курок. Свободной рукой отодвинул шторку, и та с шумом повалилась на пол.
Кабина сверкала залитая солнцем, и в этих ярких лучах несокрушимым постаментом возвышалось кресло пилота. Никаких повреждений, будто время вернуло всё на взлётную полосу Чиннайского аэропорта. В это сложно поверить, но Иван готов был поклясться, загляни он под сидение, все ранее недостающие крепёжные гайки оказались бы намертво привинчены на свои места на всех пяти шпильках.
В кресле восседал сикх. Голова чуть свесилась. Из-под сползшего набок дастара выбился седой локон кеша. Правая рука безвольно повисла вдоль обмякшего тела, левая покоилась на штурвале. Из сжатых в кулак мертвецки сине-серых пальцев выглядывал лоскут хлопчатобумажной ткани, синий, как и рубаха мистера Роя. В горле застрял окровавленный хвостовик гарпуна. Точь-в-точь такой же, как и его брат-близнец, заряженный в пневматик в Ивановых руках.
<a name="TOC_id20243963"></a>