Садись, пять! (СИ)

Девушка запнулась на середине фразы, так и не решившись озвучить свои страхи. Ей казалось, сделай она это, и они сорвут тяжёлый замок, что всё это время сдерживал их, и, хлынув наружу, снова станут жуткой реальностью, в которой девушка вновь останется наедине с разорванным на мелкие клочки сердцем. И Мэй уже не удастся его заново собрать.
Подсев ближе, мужчина одной рукой мягко обнял студентку за плечи и прижал к себе.
— С чего вдруг?
Мэй смешалась. Хоть они и встречались, рассказывать о подобном опыте было несколько неловко.
— До тебя у меня было только с… с Сатоши… И то всего пару раз, а потом он… Ну… ты знаешь. Вдруг ты тоже…?
«Захочешь уйти к другой… Или другому…» — закончила она мысль, не решившись озвучить её вслух.
После того случая её уверенность в себе как в девушке ослабла. А, наслушавшись разговоров своих одноклассников, юная танцовщица и вовсе уверовала в то, что она никчёмная и не может нравиться мужчинам. Только отпугивает их, лишая «нормальных» девушек возможности обрести своё счастье, вызывает у парней ужас и пробуждает желание искать утешения у лиц одного с ними пола. Потому и начала увлекаться столь неоднозначными направлениями танцев, тем самым пытаясь поднять самооценку. Пусть даже она слышала в свой адрес не совсем то, что хотелось бы, так Мэй понимала, что способна пробудить в ком-то интерес, что всё ещё привлекает мужчин…
Обхватив Хаттори второй рукой, Фудзивара притянул её к себе, и танцовщица лбом уткнулась в грудь мужчины. Его подбородок опустился ей на макушку. Она рвано и несколько жадно, словно опасаясь, что делает это в последний раз, втянула носом исходящий от него горьковатый запах.
В ответ прозвучало приглушённое:
— Говорил уже. Нравишься мне. Рассудка лишаюсь, когда рядом. Что опыта мало — не страшно. Научишься, помогу.
Его голос сладко обволакивал сознание, принуждая прежние страхи бросаться в бегство. Мэй слушала слова психолога и ощущала, как постепенно к ней приходит понимание: Кадзу другой. Его чувства другие. Искренние, глубокие, способные своей мощью задавить всё, что помешает ей быть счастливой. Совсем не те, что когда-то испытывал к ней Сатоши. С Фудзиварой не страшно быть нелепой, неуклюжей, неумелой. Он её не бросит из-за этого.
Стена, сотканная из фантомов прошлого и надуманных тревог, рухнула, не выдержав напора его нежности и заботы. Последняя страница воспоминаний об отношениях с Сатоши сгорела и хлопьями пепла развеялась по ветру. Теперь освободившееся место займёт Кадзу и те мгновения, что они с Мэй проведут вместе.
Дождавшись, когда нервное напряжение окончательно спадёт, мужчина выпустил девушку из своих объятий. Потянулся за брошенной на другой край кровати футболкой и подал её студентке. Хаттори аккуратно отложила её в сторону, чем вызвала у Кадзу недоумение.
— Если ты не против… — она ощутила, как вспыхивает до кончиков ушей. От одной мысли о том, чтобы предложить такое, сбивалось дыхание. Но она уже всё решила: это должно произойти сегодня. Теперь она точно готова. — Я бы хотела… продолжить.
— Нужная, ты уверена? — спросил психолог, внимательно вглядываясь в её лицо.
Приблизившись к Фудзиваре почти вплотную, Мэй прошептала ему в губы:
— Уверена.
И, отсекая все возможности для возражений, первая вовлекла мужчину в поцелуй. Поутихшая страсть разгорелась с новой силой, обволакивая их своим жарким, но ласковым пламенем. Они балансировали между нежностью и безумием, склоняясь то на одну, то на другую сторону. Теперь Мэй уложила его на кровать. Не до конца уверенная, правильно ли всё делает, Хаттори решила довериться интуиции и принялась губами изучать его ключицы, грудь, живот. Россыпь лёгких поцелуев заставила дыхание мужчины сбиться.
«Ему так хорошо… Из-за меня…»
Наблюдая за тем, как Кадзу млеет от её ласк, Мэй ощутила, как давно утраченная уверенность в себе снова наполняет её сердце. Это она заставляет его испытывать эти чувства, это она сводит его с ума. Страх быть отвергнутой трусливо отступил, навсегда освобождая танцовщицу от своих тяжёлых ржавых оков. Ему, как и Сатоши, больше нет места в её новой жизни.
 
— Мэй… — хрипло позвал её психолог, а затем потянул на себя. И снова поцеловал. Глубоко, страстно. Опьяняя, заставляя таять от его нежности. Вместе с возбуждением тело охватила лёгкая слабость, и танцовщица опустилась рядом с Кадзу, позволяя теперь ему быть главным. Руки Фудзивары вновь вернулись к застёжке и ловко с ней расправились. Оставляя после себя дорожку из лёгких электрических импульсов, что разбегались по телу, отдаваясь внизу живота сладким возбуждением, его ладони скользнули вниз по спине, на поясницу…
Через пару мгновений оставшаяся на Мэй одежда полетела в сторону. Девушку не особо волновало, куда именно. Всё её внимание, все чувства были направлены на мужчину, от нежности которого кружилась голова, а тело охватывала мелкая трепетная дрожь.
— Подожди, нежная, — донеслось сквозь затуманенное ласками сознание. Перевернувшись на бок, мужчина дотянулся до прикроватной тумбочки и извлёк оттуда небольшой конвертик.
Мэй робко отвела взгляд в сторону, дожидаясь, пока мужчина наденет презерватив. Невольно вспомнила «подарок», который оставила Сино в её сумочке. Не пригодился. Что ж… Пусть там и лежит пока.
«Будет запасным, а то мало ли…»
Склонившись к девушке, Кадзу на несколько секунд поймал её взгляд. Танцовщица томно прикрыла веки, давая ему безмолвное разрешение. Мягкое движение. Мэй прогнулась, наконец, ощутив любимого мужчину.
— Волшебная…
От его нежного шёпота и горячего дыхания по коже пробежала мелкая стайка мурашек. Фудзивара осторожно подался вперёд, проникая глубже. Движения, от которых реальность ускользала, становясь чем-то далёким, незначительным, а наслаждение растекалось по венам, заставляя Хаттори ещё крепче прижиматься к психологу, желать ещё большей близости.
— Кадзу… — его имя сорвалось с губ вместе с тихим стоном. Пальцы Мэй крепко сжали его плечи.
— Неотразимая…
Мужчина провёл рукой от её бедра до колена и закинул голень девушки себе на поясницу. Подавшись навстречу его движениям, она обхватила спину Кадзу ногами. Их пальцы переплелись, и Фудзивара закинул руки Мэй на подушку. Оставив несколько поцелуев на запястьях, он вернулся к её губам. Хаттори потерялась в ощущениях.
Она пришла в себя, когда Кадзу, кое-как укрыл их покрывалом, на котором они так и остались лежать, не в силах забраться под него. Губы психолога оставляли невесомые поцелуи на макушке девушки, а сама Мэй крепко прижималась к нему. Сквозь всё ещё затуманенный сладостной истомой разум пронеслась мысль:
«Я только что переспала со своим преподом…»
Не отстраняясь от Фудзивары, танцовщица пыталась осмыслить всё, что произошло между ними. Вспомнила, как впервые пришла на его лекцию по психологии, как обменивалась с ним телефонами, чтобы он в случае чего мог связаться и передать через неё новости о парах, как на трясущихся ногах выходила отвечать на первом семинаре, как боялась допустить ошибку и как в первый раз он похвалил её перед всеми за хорошо написанный тест. Одногруппники потом неделю завистливо перешёптывались у неё за спиной. Тогда она и предположить не могла, что их взаимодействия преподавателя и студентки обернутся подобным образом. Но Хаттори определённо ни о чём не жалела. Теперь мысленно даже благодарила Сино за то, что та попросила Мэй подменить её в ночном клубе.
Хаттори отогнала лишние мысли куда подальше, исправилась:
«С моим Кадзу».
Мэй прильнула ещё ближе к мужчине, утыкаясь носом ему в ключицу. Фудзивара еле слышно фыркнул и чуть отстранился от девушки.
— Пушистая, — пробормотал психолог и хрипло рассмеялся. Приподнявшись, смахнул прилипшие ко лбу Хаттори прядки волос и оставил мягкий поцелуй, а затем ласково прошептал: — Хорошо, когда ты рядом. Нужная.
Хаттори блаженно прикрыла веки и улыбнулась в ответ. И чего она, глупая, так боялась?
— Не проголодалась ещё? Ужин тебе приготовил, как домой пришёл.