Когда герои восстают (ЛП)

Мы уставились друг на друга, как два льва, готовые сразиться за территорию. Я был моложе, быстрее, сильнее, но только на этом складе в распоряжении Рокко было целое ополчение мафиози. Если бы он хотел моей смерти, это было бы сделано.
Я лениво моргнул и увидел, как раздражение промелькнуло на его лице. Его раздражало, что я не боюсь его. Страх был единственным инструментом в его арсенале.
— Va bene (пер. с итал. «хорошо»), — сказал он наконец. — Но я хочу, чтобы ты побыстрее женился.
— Как тебе будет угодно, — уклончиво ответил я.
Подозрение напрягло его мясистое лицо.
— Я не потерплю никаких шуток, Данте. Если ты все испортишь, тебе конец. В глазах Каморры и в моих глазах.
Завуалированная угроза была на волоске, но я все равно кивнул.
— Я и не мечтал об этом. А теперь давай поговорим о цифрах.
Глава 10
Данте
Я только что вернулся на Вилла Роза, Ламборджини мягко урчал, останавливаясь возле фонтана, когда Фрэнки ворвался в парадную дверь с выражением лица, подобным грому.
Мгновенно мое сердце упало в желудок.
— Che cos'è? (пер. с итал. «что такое?»), — потребовал я, выходя из машины и встречая Фрэнки на середине дороги.
На его лбу выступили бисеринки пота, которые не имели ничего общего с приятной декабрьской жарой.
Его рот едва шевелился, когда он заговорил:
— Они добрались до Марко.
Меня пробрал холод до самых костей.
— Насколько серьезно?
Я не хотел знать.
Марко.
Он был самым солнечным ублюдком, которого я когда-либо знал, полным энергии и радости, несмотря на то что был женат на женщине, в жилах которой вместо крови течет уксус.
Я познакомился с ним через две недели после переезда в город, когда Якопо и его отец проводили для нас с Торе экскурсию по их предприятию. Марко был солдатом низшего звена, отвечавшим за их сеть пиццерий. Когда мы зашли на кухню ресторана в Квинсе, он сидел у огромного чана с красным соусом вместе с шеф-поваром, обнимая его, и пел O sole mio во всю мощь своих легких.
Он мне сразу понравился.
Но только на следующий год на встрече с местным отделением байкерской банды Падшие Марко доказал свою ценность. Мы попали в засаду наркокартеля Вентура, того самого, который убил отца Якопо. Торе не погиб только потому, что Марко бросился на своего капо и получил два удара в спину.
И все.
Марко стал членом моей команды.
Фрэнки втянул воздух сквозь зубы.
— Это нехорошо. Они взяли его возле пиццерии Санта Лючия в Квинсе. Там же, где мы впервые встретились. Две пули в грудь и две в брюхо. Он в реанимации, его собираются оперировать.
— Cazzo (пер. с итал. «блядь»), — выругался я, желая свернуть кому-нибудь шею, мои руки бесплодно открывались и закрывались. — Кто с ним?
Фрэнки поморщился.
— Еще хуже.
Я перестал дышать.
— С ним была Бэмби. Похоже, они встречались на стороне, — признался он, зная, что мне это чертовски не понравится, потому что Марко, черт возьми, был женат, и к этому нужно относиться серьезно, а еще потому, что я ненавижу секреты в своей команде. — Она была там, когда это произошло, но не пострадала. Она была с ним в неотложке, пока не приехала его жена и не устроила сцену.
— Merda. (пер. с итал. «дерьмо»). — я провел обеими руками по волосам. — Они охотятся за нами сильнее, чем я думал. Нас не было один гребаный день, а они уже бросаются на нас.
— Si (пер. с итал. «да»).
— Пусть Яко заберет Бэмби и отвезет ее и Аврору к себе домой. Они должны оставаться с ним, пока мы не вернемся на территорию штата или не уничтожим этого ублюдка ди Карло.
— Как мы собираемся это сделать с половиной команды, включая нашего капо в Италии? Ты в розыске, Ди. Как только мы вернемся, они арестуют тебя за побег из-под залога, а потом затянут процесс на годы, держа тебя в тюрьме.
— Ты думаешь, я этого не понимаю? — сказал я между стиснутыми зубами. — Я что-нибудь придумаю.
— Ты всегда думаешь, что сможешь выбраться из любого затруднительного положения, — возразил он, напомнив мне Александра. — Иногда нам приходится сталкиваться с последствиями, Ди.
 
— Смотреть, как моих парней забирает ди Карло не одно из них. Я не какой-то необразованный бандит, Фрэнки. Ты забываешь, что у меня есть мозг, и я знаю, как им пользоваться.
— Я просто говорю, что ты можешь быть чертовски умным и все равно совершать ошибки, все равно попадаться. Блядь, Данте, ты даже не убивал Джузеппе ди Карло, а они пытаются тебя за это посадить. Я просто говорю, что нам нужно потушить тонну пожаров, некоторые вещи могут сгореть.
— Я этого не допущу, — повторил я голосом, который казался каменным, слова были твердыми и болезненными в горле, прежде чем я их произнес. — Это дерьмо не только мой бизнес, Фрэнк, это семья.
Наконец, его лицо смягчилось, и он слегка попятился. Когда он потянулся вперед, чтобы сжать мое плечо, я сделал то же самое с ним. Мы стояли так в течение долгого времени, просто вдыхая воздух и посылая молитвы за нашего брата Марко.
— Твоя женщина на террасе занимается домашними делами и готовит ужин с Торе, — наконец пробормотал он. — Старик смеется вместе с ней. Я никогда не думал, что стану свидетелем такой сцены. Она еще не знает о Марко.
— Хоть что-то хорошее за сегодня, — сказал я, когда мы расступились и в тандеме двинулись к дому. — Я добавлю это к моей победе с Рокко.
— Он согласился поддержать наши планы относительно города?
— Если я женюсь на Мирабелле Янни.
— Хм.
— Да.
— Еще один пожар, — мягко заметил он.
— Не бойся обжечься, Фрэнки, — небрежно напомнил я ему, когда мы прошли на кухню в задней части виллы и вышли через массивные стеклянные двери.
Зрелище их присутствия обрушилось на меня как волна, выбив все мысли из-под ног.
Елена сидела за круглым деревянным столом на том месте, которое обычно занимал я, лицом к цитрусовой роще. Она не завила волосы, пряди были распущены и волнисты под зеленой, белой и красной косынкой, которую она использовала, чтобы уменьшить их объем, когда наклонялась, вырезая кружочки из кабачка. Бретелька ее белого льняного платья соскользнула с одного плеча, кожа на нем подрумянилась под солнцем Неаполя. Она еще не заметила меня, сосредоточившись на своем занятии, но ее рот растянулся в искренней ухмылке, когда Торе рассказывал ей историю, которую я знал из своего детства, проведенного на вилле.
Он откинулся в кресле с бокалом красного вина в одной руке, а другой рассказывал свою историю в тандеме с голосом, который двигался по воздуху в той квинтэссенциально итальянской манере. Его лицо было изрезано глубиной улыбки, его аура была абсолютно расслабленной.
У меня перехватило дыхание от красоты этой сцены. Два моих любимых человека, единственные, кто любил меня настолько, что боролся за меня, улыбались вместе за обеденным столом, зеленые горы за их спинами, мягкие звуки Андреа Бочелли на заднем плане.
Это то, чего я хотел с тех пор, как умерла моя мать.
Именно этого.
Семья.
Дом.
Почувствовав мой взгляд, они оба почти одновременно остановились и повернули головы, чтобы посмотреть на меня. Мое горло сжалось, когда улыбки на их лицах расцвели.
— Данте, — счастливо пропела Елена, более беззаботная, чем я когда-либо видел ее.
Она мгновенно распахнула свои объятия для меня
— Figlio (пер. с итал. «сынок»), — поприветствовал Торе низким гулом, наклонив ко мне подбородок.
— Я сделаю все, чтобы защитить это, — поклялся я приглушенным шепотом Фрэнки рядом со мной, прежде чем пройти по красным камням к Елене.
 
Когда я наклонился к ней, она без колебаний предложила свои губы, моя консервативная девочка расцвела так красиво после всего лишь нескольких дней моей любви и одобрения.
Мое сердце медленно и сильно билось в груди, каждый пульс был тяжелым от благоговения и страха. Я еще никогда не терял столь многого и никогда так не хотел не потерять ничего из этого.