Тэлон (ЛП)

— Да пошел ты, бро, — на бегу бросаю я в ответ Мике, направляясь к двери, чтобы догнать жену.
К счастью, я нахожу ее, сидящей на бордюре у крыльца. В пальцах она держит отцветший пушистый одуванчик.
— Эй, прости, — начинаю я, как только подхожу к ней. — Он просто саркастичный мудак.
— Видимо, здесь жить мы не будем, — бормочет она, закрывает глаза и дует на одуванчик, а затем снова открывает их и наблюдает с грустным лицом, как маленькие семена цветка плывут в воздухе, уносимые легким ветерком. Думаю, она тоже хотела бы улететь прочь. Подальше от меня.
— Точно не будем, детка. — Я протягиваю ей руку, и когда она кладет в нее свою маленькую ладошку, помогаю ей подняться. — Поехали, посмотрим твой дом.
— Может быть, пропустим этот пункт? Нам можно спокойно обойтись без этого. Ты точно не захочешь там жить.
— Нет, я хочу посмотреть, где ты живешь. И это указано в списке задач. Предполагается, что мы посетим дома друг друга.
— Не понимаю, зачем нам это делать, — раздраженно вздыхает девушка. — Сплошная трата времени, — продолжает спорить она по дороге к машине. — Разве мы не можем просто заняться поисками общего жилья?
— Ты не хочешь, чтобы я увидел твой дом, да? — Я снова поднимаю ее, чтобы усадить на пассажирское кресло.
— Это квартира, не дом. — Она нервно отводит взгляд.
— Дом, квартира, какая разница. Ты не хочешь, чтобы я там появился. Почему?
— Я этого не говорила.
— Говорить не обязательно. И так очевидно. У тебя на лице это написано.
Она бросает на меня уничтожающий взгляд, но я облокачиваюсь на дверцу машины, не собираясь сдаваться.
— Да поехали уже тогда, — уступает она. — Разделаемся с заданием и все.
Девушка подсказывает мне дорогу, пока мы едем, и причина, по которой она не хотела, чтобы я увидел ее жилье, становится мне понятна. Она живет в трущобах. То есть, когда я был помоложе, бывало, покупал здесь наркоту. Вот такой вот это говеный район.
Припарковавшись напротив обшарпанного многоквартирного дома, я бросаю на Азию короткий взгляд. Она смотрит в окно, теребя пальцами ткань своих джинсов.
— Ты в порядке? — спрашиваю я.
— Да. Я в порядке.
Однако, судя по ее голосу, это не так. Сейчас она кажется очень далекой.
— Азия, все нормально. Ничего особенного.
— Тебе здесь не место.
— Тебе тоже. Уже нет.
Она опускает взгляд в пол.
— Нет, мое место здесь. То, что я вышла за тебя замуж, не меняет того, кто я есть.
— Нет. Но это меняет то, кто мы вместе. — Я беру ее за руку, чтобы она перестала нервно водить пальцами по своей ноге. — Вместе мы должны быть лучше.
Черт, что это за херню я сейчас выдал?
— Это очень мило с твоей стороны. — Она сжимает мою руку. — Спасибо, что сказал это.
Ого! Неужели я действительно сказал что-то правильное? Пусть даже на мгновение в меня вселился герой слезливой романтической комедии, когда я это говорил. Неплохо!
Как нарочно, лифт оказывается сломан, поэтому в ее квартиру на третьем этаже нам приходится тащиться пешком по замусоренной лестнице. На лестничной площадке жуткая вонь. Поверить не могу, что эксперты решили, будто мне подойдет девушка, которая вот так вот живет. Мы с ней настолько разные во всех возможных отношениях, что дальше просто некуда.
Азия достает из сумочки ключи, открывает три замка на входной двери, а я начинаю волноваться за свою машину. Если кто-то разобьет мне стекла или забрызгает граффити на ней краской из баллончика, я, мягко говоря, рассержусь.
Когда мы, наконец, заходим внутрь, на меня, неожиданно для меня самого, вдруг на долю секунды накатывают непонятные эмоции. Квартира невероятно маленькая. Такая крошечная, что кажется, чтобы сделать нормальный вдох, мне придется выйти на улицу. И тут становится совершенно очевидно — у моей новоиспеченной жены не так много… у нее вообще ничего нет. Теперь мне даже стыдно, что я привел ее в свою огромную квартиру, расположенную на закрытой охраняемой территории, да еще и ныл про бардак и бедлам, который мы с Микой дружно устроили на двухстах с лишним квадратных метрах площади. В голову непроизвольно приходит мысль о том, не стало ли это одной из причин, по которой нас решили поженить: что у меня есть деньги, и я могу вытащить ее отсюда. А еще я снова задумываюсь о том, не согласилась ли она на эксперимент ради денег, которые мы получим, а не ради того, чтобы найти спутника жизни. Вообще-то на охотницу за деньгами она не похожа, но, черт возьми, пятьдесят косарей для нее, должно быть, очень заманчивая сумма. Если это так, что, интересно, она скажет о моем наследстве в несколько миллионов долларов или о роялти за музыку. К счастью, мы подписали брачный договор, поэтому, если даже она окажется «золотоискательницей» мои бабки в безопасности. Но в глубине души я надеялся, что вся эта херня превратится в настоящую семью, как, например, у моих родителей. Не хочу я через полгода тут стоять, как тупой мудила, и смотреть, как она машет мне ручкой и валит в закат с красивым чеком в кармане.
 
Ну и хер с ним. Случится, значит случится. Возьму причитающиеся мне пятьдесят кусков и прохерачу их все с каждой грудастой блондинкой, что встречу на пути.
Каким-то непостижимым образом Азия сумела превратить это захудалое небольшое пространство в уютное маленькое гнездышко, где каждый уголок буквально пропитан ею. Здесь ярко, пахнет ванилью и карамелью, чисто, и каждая вещь лежит на своем месте. А кроме того, по квартире сразу видно ее удивительную изобретательность, творческую натуру и редкое умение превратить нечто простое, старое и сломанное во что-то по-настоящему крутое — дать вещи новую жизнь. Та мебель, которой обставлена квартира, покрашена вручную и обработана под антиквариат. Мне и спрашивать не нужно; я и так знаю, что она покрасила все сама. Вместо обычных штор окна декорированы воздушной разноцветной тканью, а вместо карнизов она использовала березовые ветки. Не металлические или пластиковые трубки — белые ветки березы. Я так и представляю, как она гуляет по лесу в поисках идеальной маленькой веточки.
Цветные пластиковые коробки, видимо, предназначенные для хранения материалов, из которых она шьет шмотки и делает мыло, про которые рассказывала раньше, сложены наподобие лестницы от пола до потолка.
Я неспешно осматриваюсь, отмечая про себя все эти мелкие детали, что она придумала и сделала, и, должен признаться, девчонка начинает вызывать некоторый интерес. Она совершенно точно не лентяйка и не «пустышка». Совсем наоборот, она талантливая, целеустремленная и абсолютно самостоятельная.
— Ты очень классно здесь все устроила, Азия, — признаю я, медленно прохаживаясь по небольшому помещению.
— Спасибо… Мне очень нравится мастерить что-то своими руками.
— Это сразу видно. У тебя талант.
— Я сейчас вернусь. — Она исчезает в небольшой прихожей, видимо, направляясь в свою спальню, и возвращается несколько минут спустя, неся в руках две вещи: самую маленькую кошку из всех, что я видел в жизни — на кошкиной голове еще и маленькая блестящая тиара надета, но об этом позже — и черный шарф с небольшими белыми крестиками тут и там.
— Никто не говорил, что в деле будет еще и кошка, — шучу я, но только отчасти.
— Смирись, она в деле. — Азия прижимает к груди крошечное серебристое существо с огромными зелеными глазами. — Она у меня живет уже три года. Я не собираюсь с ней расставаться. Я люблю ее.
— Три года? Это что, взрослая кошка? — Готов поспорить, эта кошка поместилась бы у меня на ладони.
— Да. У нее редкая форма карликовости. Она, с тех пор как ей было восемь недель, не растет.
 
— Твою мать! А почему на ней тиара?
— Ее зовут Принцесса Пикси. Я ее часто наряжаю и выкладываю фотографии в социальных сетях. У нее полно фанатов. Больше восьмидесяти тысяч подписчиков и фолловеров.
— Ты шутишь? — У этой кошки фанатов почти столько же, сколько на моей личной странице.
— Нет. У нее даже есть спонсоры всякой продукции для кошек. Они присылают мне разные корма, наряды и игрушки для нее, а мы потом постим отзывы о них.