Две луны (СИ)

Опять их окружала сырая неприветливая темнота. Вчера восхитительным подарочным долотом весь день долбили угол перед комнатой. К сожалению, отбили совсем немного, сантиметров десять-пятнадцать, порода оказалась крепкой и почти без трещин. Попадать в комнату стало проще, но все равно не слишком удобно. На полку, где шли руки-ноги, времени не хватило. После этого долго удивлялись, как древние люди умудрялись строить целые пещерные города. Сколько у них на это ушло времени, трудно было представить. Может порода в тех местах порыхлее… С ними шел один из новеньких. Он поначалу пугался всех теней, образующихся от света налобника, но потихоньку и он стал осваиваться в подземном мире. Лестница вышла громоздкой и тяжелой. Поперечины на ней сразу нахватались глины, и приходилось постоянно ее счищать после узостей. Тащили лестницу до колодца целых два дня. Из пещеры возвращались настолько уставшими, что не хотелось есть и мечталось до чертиков бросить это дело. Но задание от хозяев обещало продолжение получение новых плюшек. А они были ой, как нужны.
Да, совсем не так земляне представляли жизнь на этой планете. Самые ужасные были не враги, а отсутствие самого элементарного, к чему они привыкли. Шило или мыло сейчас были невиданной роскошью, не говоря уж об элементарных гвоздях. Какое там золото, чтоб добыть простой кусок мяса, надо было лежать в ожидании зверя, боясь чихнуть, в не совсем удобных для организма местах. И ждать там часами, причем необязательно следовал результат. А потом еще в зверя попасть после этого не очень сбалансированным оружием. Силки тоже не каждый раз приносили еду. А затравкой для них служили пайки, которых и без того хватало на весь отряд дней на семь, если охота ничего не давала. Редкие дни сидели у костра, сытно порыгивая. И подножного корма почти не было. Грибы тут почти не росли. Муня как-то раз надрал каких-то недозрелых орехов и уверил, что их много и неядовитые. Хорошо хоть немного принес. Не отравились, но денек те, кто попробовал, дристали знатно. Муню чуть не побили крепко за такую занимательную биологию. Напоминали, видите ли эти орехи своим видом родные его сердцу каштаны, вот он и повелся. Еще встретили ниже в лесу заросли осоки около ручья. Она пахла знакомым до боли приятным запахом, оказавшейся на вкус что-то вроде чеснока, но была довольно жесткой и годилась только, как приправа для варки мяса.
Выдолбив в большом камне проушину для кожаных ремней, Петр привязал их к лестнице, скинул ее вниз в колодец и проверил, не режет ли ремни, к которым на конце были прикреплены лианы, каменный перегиб.
— Ну, погнал, перекрестясь.
Муня с обреченным видом подошел к колодцу, вытянул шею, пытаясь что-то рассмотреть внизу и нерешительно попросил — Может, ты первый полезешь?
— Муня, здесь не очередь на американские горки, где всегда можно свалить. Сказал Куратор, чтоб ты первый в колодец опускался, вот и лезь!
— Петя, вот что я вам всем плохого сделал? Ну траванул разок каштанами. А вы меня в темную яму, да еще в такую глубокую. Неужели вам меня ни грамма не жалко?
— Ты просто лезь. Представь себе клад внизу или лежак на море с красивой бабой…
— Что-то я представляю себе совсем другое. И оно мне не нравится.
Встав на четвереньки, Муня начал задом пятиться к краю колодца.
— Сейчас я шмякнусь в шершавый камень. — хрипло запел он для храбрости, нащупав ногами первую ступеньку.
— В толпу кишками бросив между дел. — на этих словах Муня с шумом выпустил воздух изо рта и одну ногу поставил на ступеньку ниже.
— Пускай раскинут, как и я, мозгами. — едва удерживая равновесие на болтающейся в воздухе лестнице, он отчаянно вцепился руками за ее края.
— Чего на завтрак этот труп поел…
Голос Муни становился все глуше. Он медленно спускался вниз. В какой-то момент Петр увидел, что лестница прижалась к стене, как раз, тем местом, где находились его руки. Муня болезненно вскрикнул, но прижатые к стене руки не выдернул и продолжил лезть дальше. Через долгие десять минут он крикнул со дна колодца, что все нормально и настала очередь Петра спускаться, поминая всех святых этого района. Его руки тоже пару раз зажало между лестницей и стеной. Было очень больно, но выдернуть их оказалось невозможно. Надо было поставить ноги на ступеньку выше, потом освободившиеся руки передвинуть намного вниз, рискуя упасть и только тогда ставить ноги в прежнее положение. К дереву, на котором они тренировались, тоже прижимало, но не так больно, как к неровному камню, сдирающему с пальцев кожу. Наконец и он спустился к Муне, шумно дыша. Состояние было такое, словно мешки с цементом потаскал в товарный вагон.
 
— Петя, у меня ноги трясутся. Как мы полезем обратно?
— Каком и полезем. Другие варианты есть? Сейчас мальца передохнем и посмотрим, что дальше.
Дальше через несколько десятков метров был следующий колодец. Все было ясно, и они уже было повернули назад, когда Петр заметил небольшой ход направо, по которому можно было пролезть только на четвереньках. Муня, отказываясь туда лезть, уперся наглухо, и Петр двинулся на карачках дальше в гордом одиночестве. Лез он долго. Очень хотелось повернуть обратно, плюнув на такие экстремальные познания новых глубин, но собственные амбиции вкупе с узким лазом развернуться не давали. Сколько Петр пролез так, он уже не считал. Но все-таки лаз закончился и он оказался на широкой полке перед вертикальной узкой щелью, из стенок которой во множестве выходили камни самых разных размеров. Спуститься в щель было возможно, но только от мыслей об этом начинало мелко трусить и разум резко шел в отказ.
— Ну, ………………….. Этот звиздец когда-нибудь закончится, или нет? — крикнул с отчаяньем Петр в черную глубину колодца, дно которого даже не просматривалось. — Ну хоть нормальные задачки давайте! Я ж перед этой жопой, как беспомощный щенок!
Он кинул вниз камень, пытаясь прикинуть глубину колодца, казавшегося бесконечным. Тот улетел, все время отскакивая от стенок щели, причем летел долго, только, досчитав до семи, Петр понял, что тот достиг дна. Тогда он швырнул вниз еще несколько камней, но результат был тот же. Пожалев об отсутствии факелов, он с досады плюнул и полез обратно. Муня был несказанно рад его возвращению. Товарищ уже так замерз от ожидания возращения Петра, что успел описать половину местности, и от запаха мочи место, где он стоял, могло по вони соревноваться с теплотрассой, которую облюбовали бомжи. Но Муня все время героически подпрыгивал и ждал, стоя на одном месте.
— Ч-что там дальше? Надеюсь, тупик?
— Лучше тебе не знать. Целее будешь. — мрачно отрезал Петр. — На сегодня цирка с акробатикой хватит. Дуем обратно.
  
Глава 14
 
Перед входом в контору поменялась вывеска. К «fack and shit» добавилась красочная надпись «супермаркет» и прибита неплохо вырезанная фигурка ящера, в шею которой воткнули стрелу, а над головой изобразили пламя. Местные импрессионисты не унывали, и как могли, разукрашивали площадь. Всей толпой заходить внутрь не стали. Первыми зашли новички, а остальные разбрелись по базару, глазея на товары. Рынок, на взгляд, стал явно побольше. Товары теперь не лежали на земле, а аккуратно лежали на столиках, столешницами которым служили толстые стебли какой-то травы, смахивающей на камыш, связанные между собой. Ассортимент тоже стал разнообразней. В первую очередь обратили внимание на глиняную посуду. До гончарного круга дело у местных пока не дошло, всякие кухонные изделия были кривоваты, но некоторые горшки были даже очень ничего. А, главное, были дешевле конторского пластика, что безусловно ласкало жабу, сидящую внутри.
— Надо бы самим этим заняться. — предложил Ежик.
— Надо. У нас глина в пещере получше будет. — констатировал Пастух. Его не хотели с собой брать, ключица только начала срастаться. Но он настоял, что пойдет со всеми налегке.
— Пастух, ты в курсе, что инициатива наказуема? Возьмешься за это? — с ехидцей протянул Выживальщик.