Дракон (ЛП)

Он ничего не помнил, не понимал, что это значит.
На его руках была кровь. Кровь. Так много крови, и он держал на коленях Люгер. Плакал. Он не знал, почему плачет — пока не знал.
Это придёт позднее.
Даже теперь воспоминания не стали полностью ясными.
Он пребывал в таком смятении, бл*дь. Даже увидев стоявшую там полицию, которая приближалась к нему с поднятым оружием, он всё ещё пребывал в смятении.
Тот один коп. Он посчитал его монстром. Чем-то из истории ужасов. Вроде Джека Потрошителя. Он думал, что Ревик только притворяется, будто не знает, где он.
Он думал, что Ревик просто ничего не чувствовал.
Он думал, что он монстр.
Он находился снаружи дома. Он понятия не имел, как он туда попал.
Пирна была внутри. Это он тоже узнал лишь позднее.
Тот самый коп, приведший его в здание полиции где-то в Баварии, рассказал Ревику, что он натворил. Он в деталях пересказал Ревику, что он сделал с Пирной и её мужем, что он сделал с пистолетом, что он сделал своими кулаками и ногами.
Пирна была его школьной учительницей. Раньше, когда из него каждые несколько месяцев регулярно выбивали дерьмо. Пирна пыталась защищать его, пыталась сделать так, чтобы немецкие власти забрали его у Менлима, старалась помочь ему. Пирну он по-своему любил, и даже мысль о ней вызывала невыносимый стыд из-за того, как он спровоцировал её увольнение из школы.
Ревик убил её и её мужа.
Это сломало что-то в разуме Ревика.
Он посмотрел на Элли, чувствуя её раны, сломанные части её света. Сломанные части её тела.
Это сделал он.
Он не знал, как, но это его рук дело.
«Вэш! — позвал Ревик в Барьерном пространстве. — Вэш! Ты мне нужен!»
Затем он вспомнил, и его свет врезался обратно в него, заискрив жёсткими вихрями, когда накатило другое, более недавнее воспоминание. Горе ударило по нему прежде, чем он успел защититься, как-то отстраниться.
Вэш ему не ответит. Вэш мёртв.
Единственный, кто поистине выступал для него родителем после смерти его родителей, единственный, к кому он мог обратиться с чем угодно, в любое время, даже после того, как Вэш должен был захлопнуть перед ним дверь… умер.
По меркам эмоциональных связей Вэш ощущался как защита.
Может, как страховочная сетка. Главным образом страховочная сетка от самого Ревика — от его природы, от того, что не так с его светом, того, что Дренги сломали в нём, похоже, навсегда. На протяжении десятилетий его жизни Вэш был единственным, чьему восприятию и мотивам Ревик доверял без вопросов. Ему никогда не приходилось сомневаться в нём, задаваться вопросом, не лжёт ли Вэш, не пытается ли он манипулировать им.
Вэш всегда действовал на стороне света. Всегда.
Он был светом даже тогда, когда Ревик не был согласен с его тактиками.
Ревику никогда не приходилось задаваться вопросом, не работает ли Вэш на какие-то тёмные силы. Ему не приходилось беспокоиться, что тот может поддаться жадности, эгоизму или даже потерять надежду.
Помимо Вэша, он испытывал такие чувства лишь к одной живой душе.
Это Элли, его жена.
Боль в голове Ревика усилилась.
«Балидор, — поправился он, сделав свой свет более сдержанным, сменив резонанс и ища видящего из Адипана. — Балидор… Тарси. Мне надо поговорить с одним из вас. Мне нужно как можно скорее поговорить с одним из вас. Прямо сейчас, если вы свободны».
Он ощутил страх в собственном свете, когда обратился к ним.
Он знал, что они тоже это почувствуют.
Ему было всё равно. Это не имеет значения.
Балидор ответил первым.
«Прославленный Меч, тебя ли я слышу? — мысли лидера Адипана оставались настороженными, несмотря на дразнящий тон. — Сейчас середина ночи, брат. Это не может подождать до тех пор, пока мы не будем в более-менее сознательном состоянии? Или хотя бы под дозой кофеина? Мы оба уже не так молоды, как раньше».
Разум Тарси поднялся резко.
«Говори за себя, Адипан».
Ревик буквально слышал, как Балидор улыбнулся.
Теперь он чувствовал их обоих достаточно хорошо, чтобы задаться вопросом, не разговаривали ли они меж собой до того, как он связался с ним. Он ощутил, что как минимум у Тарси имелись кое-какие подозрения о том, из-за чего он с ними связался.
 
Он также почувствовал, что они оба находятся относительно рядом, в какой-то другой части корабля.
Корабль. Они были на корабле.
Не авианосец. Другой корабль.
Почему Лили с ними? Разве они не послали её вперед? С Мэйгаром?
«Она почувствовала, что вы оба пострадали, — объяснил Балидор с лёгким извинением в голосе. — Она настояла на том, чтобы увидеть вас своими глазами. Мэйгар привез её сюда вчера. Мы не видели в этом ничего плохого, поскольку вы все до сих пор связаны между собой, — Балидор поколебался. — Мы скоро пристанем к берегу, брат. Спутниковая активность сообщает нам, что нас опять отслеживают… и корабли уже не являются безопасным местом для размещения наших людей. Мы направляемся к берегу».
«К какому?» — послал Ревик.
Даже учитывая всё остальное, он не мог полностью отбросить тактическое мышление.
«Паттайя, — тут же ответил Балидор. — Затем в Бангкок. Но лишь ненадолго, брат. Нам предложили там укрытие, и нас встретят другие члены Адипана. Они доставили некоторых беженцев с юга Китая, так что есть вероятность, что они сумеют пересечься с нами в Лаосе или Северном Таиланде, в зависимости от того, как мы в итоге распределим свои ресурсы. Твоя жена посчитала, что это место пригодится и для других целей, по крайней мере, пока некоторые другие команды находятся в дороге. К примеру, у них всё ещё есть работающий аэропорт».
Ревик кивнул, позволяя голове опуститься на подушку.
Его разум вернулся к другому вопросу.
Он должен спросить. Он хотел спросить.
Теперь, когда он связался с ними обоими, он не знал, как это сделать.
Тарси, как обычно, решила проблему.
«Да, — послала она. — Ты сделал это со своей женой».
Ревик почувствовал, как его дыхание замерло в груди.
Тарси помедлила ровно настолько, чтобы он расслышал эти слова.
«Ты атаковал её в той лодочной станции после того, как твой опекун, Менлим, произнес кодовую фразу».
Она помедлила, но опять-таки, ненадолго.
«Это случилось не по твоей воле, племянник. Нет причин погружаться в чувство вины из-за этого. И да, мы уже ищем какой-то способ нейтрализовать этот триггер, который Менлим встроил в тебя. Честно говоря, для нас обоих это не стало большим сюрпризом, учитывая, как Менлим зациклен на том, чтобы заполучить тебя в свою конструкцию, а также его высокомерную уверенность в способности контролировать тебя. Мы понятия не имели, как далеко это может зайти, но мы оба догадывались, что такая лазейка может существовать. Мы ожидали, что воздействие будет более деликатным».
Что-то в её прямом признании одновременно расслабило Ревика и заставило его свет закружиться, как самолет, ушедший в штопор. Он заметил молчание Балидора.
Он осознал, что другой видящий вообще мог не сказать ему этого, во всяком случае, сразу же.
Эта мысль на мгновение разозлила его, но и её он отбросил в сторону.
Тарси права. Всё это дерьмо — не главное, бл*дь.
«Как они меня нейтрализовали? — спросил он вместо этого. — И почему, бл*дь, моя жена и дочь со мной, учитывая данные обстоятельства?»
Балидор ловко ушел от обоих вопросов.
«Мы подключим к этому больше разведчиков с высоким рангом сразу же, как только ты разрешишь, — послал он, и его мысли практически напоминали военный отчёт. — Я также рекомендовал бы Варлана для помощи с обнаружением самого триггера. И брата Врега».
 
Балидор умолк; Ревик почти слышал, как он прочищает горло.
Он буквально видел, как тот жестикулирует руками.
«После высадки в Бангкоке у нас появится дополнительный оперативный приоритет, — добавил Балидор. — Твоя жена помогла нам отыскать ещё две зацепки по видящим Сети. Она попросила нас послать две группы и высадить их перед прибытием в Бангкок. С твоего одобрения, конечно же. У нее также имеется более дипломатичное пожелание».