Дракон (ЛП)

Он не хотел думать о том, сколько из этих видящих-наложниц могут знать Элли.
Он не хотел знать, так ли это, и было ли это истинной причиной её доброты к нему в отношении его жены. Он сказал им, чтобы они не говорили ему, знают ли они её. Он сказал и этой… или он был достаточно уверен, что сказал.
Но с другой стороны, он не спал ни с кем из них больше нескольких раз.
Он подумал, что его жена предпочла бы такой вариант.
Он изо всех сил пытался вспомнить то, что только что сказала недобровольная, хотя бы для того, чтобы отвлечься от хода мыслей, куда его разум всё ещё хотел отправиться. В последнее время его мысли постоянно повторялись, как своего рода форма самоистязания, мазохистский зуд, который он никогда не мог полностью унять. Пьянство не останавливало этот цикл, если только он не напивался до потери сознания.
Ревик попытался вспомнить, что привлекло его внимание.
Проигрывая её слова, его разум включился по-настоящему.
Он сел, потирая лицо рукой и перенося свой вес на другую руку.
— Что? — спросил он, затем моргнул, глядя на неё и пытаясь заставить свой разум снова работать, отодвинуть последствия алкоголя и чувства, в которых он тонул с того утра. — Что ты сказала? — повторил он.
— Подземная камера, — она слабо улыбнулась, и её охватило облегчение от того, что её отвлекающий маневр сработал. — Ведь туда ушли те другие солдаты, не так ли? Тех, кого ты привёз сюда с собой?
Ревик сжал челюсти.
Он просканировал её светом, делая всё возможное, чтобы скрыть следы сканирования со своего лица и выражения. Он не мог получить много. Не потому, что он был пьян, а потому, что она, казалось, мало что знала. Он получил изображения того, как она подслушивала разговоры солдат Тени, когда те посещали покои наложниц.
Он видел, как они разговаривают, смеются, не обращая внимания на наложниц внизу, сосущих их члены или, в некоторых случаях, лижущих их киски.
Видящие бывали такими грёбаными идиотами, когда дело доходило до секса.
— Где? — только и сказал он.
— Под Городом, — её голос и глаза сделались озадаченными, и она придвинулась ближе, массируя его плечо опытными руками. — Ты знаешь об этом, брат. Само собой. Ты здесь лидер. Ты послал их туда, не так ли?
Ревик издал полушутливое фырканье.
— Верно.
Все ещё пытаясь заставить свой мозг работать, он потёр лицо, моргая от слабого света.
Он встретился с ней взглядом.
— Ты слышала, как они говорили о входе в это место, сестра? — он спросил её скорее для того, чтобы направить её свет и дальше читать её. Он не ожидал настоящего ответа. — Где они нашли дорогу в эту подземную камеру?
Она тихонько щёлкнула, издавая убаюкивающий, мурлыкающий звук.
— Я не знаю, — она вздохнула, чувственно прижимаясь к нему своими aleimi, массируя его спину. Я слышу только шепотки… слухи. Но Вой Пай очень зла. Солдаты смеются над этим. Она не знала, насколько велика эта подземная комната, хотя, похоже, знала, что там что-то есть. Я слышала, как они сказали, что Вой Пай сначала отказалась предоставить им доступ.
Она нахмурилась, пожав плечами, а потом её голос стал извиняющимся.
— Конечно, я кое-что из этого знала. Вой Пай сказала нам, что наш союз с вашим лидером, Тенью, был разорван ещё тогда, когда человеческая чума впервые пришла в Пекин. Для неё вторжение сюда незаконно. Она считает, что китайские люди настроены так же, — недобровольная продолжала гладить его по спине, поджав губы. — Но она побывала в той подземной комнате… со своими людьми. Солдаты говорят, что они привели её туда. Они заставили её открыть несколько дверей.
Ревик кивнул, изо всех сил стараясь скрыть реакцию из своего света.
В отличие от пешек Тени, он знал, что лучше не недооценивать разведывательные навыки местных наложниц. Он знал, что большинство из них были обучены этим искусствам даже более основательно, чем сексу. Он также знал, что они веками использовали эти навыки для защиты суверенитета Лао Ху.
Очевидно, большое количество людей Тени были не в курсе.
С другой стороны, большинство из них не были женаты на бывшей наложнице Лао Ху.
 
Вытеснив это из своего света, Ревик продолжал изучать свет недобровольной.
— Ты покажешь мне, сестра? — вежливо попросил он. — Ты покажешь мне, где, по слухам, находится этот вход?
Однако сейчас она выглядела взволнованной, изучая его свет.
Почувствовав природу её беспокойства, он приоткрылся ещё больше, позволяя ей посмотреть на себя. Он почувствовал, как его прозрачность слегка расслабила её, но нити этой нервозности остались, вибрируя там, где он почти мог их видеть. Она ничего не сказала, когда её взгляд скользнул по его лицу.
— Ты здесь главный? — спросила она.
Покачав головой, он уныло щёлкнул в её адрес.
— Нет… и да. Только в некоторых отношениях, сестра.
— Что это значит, Прославленный Меч?
— Это означает, что я на самом деле не один из них. Из-за этого они мне не доверяют, — он встретился с ней взглядом, ещё больше открывая свой свет, чтобы она могла почувствовать его правдивость. — Они не рассказывают мне всего. Я вообще не знал об этой комнате, сестра.
Между ними воцарилось молчание.
— У меня есть дочь, — сказала она с ноткой страха в голосе.
Ревик почувствовал, как его челюсти напряглись. Кивнув, он отстранил свой свет.
— Я понимаю.
Страх становился всё более заметным в её свете.
— Я бы ни в чём не отказала тебе, Прославленный Брат. Но я здесь пленница. Как и мой ребёнок.
Он поднял глаза, встретившись с ней взглядом.
— У меня тоже есть дочь, — сказал он ей мягче. — Это тоже делает меня рабом, сестра. Так что поверь мне, когда я говорю, что понимаю. Я больше не буду спрашивать тебя об этом.
Он увидел облегчение в её глазах, хотя его слова, казалось, тронули её. Она погладила его по лицу, затем наклонилась ближе, целуя его в губы.
Он чувствовал, как она колеблется внутри своего света.
Её пальцы во второй раз коснулись его лица, поглаживая кожу.
— У главного загона для лошадей, — тихо сказала она, целуя его в губы. — У юго-западной стены, брат. Той, что снаружи. Вот это место они обсуждали.
Запустив руку в её тёмные волосы, он поцеловал её в ответ, посылая импульс благодарности.
— Спасибо, сестра, — пробормотал он. — Спасибо.
Ревик снова поцеловал её, на этот раз с языком, чувствуя соответствующую рябь в её свете, когда она открылась, томительно притягивая его aleimi. Борясь с образом Элли, который хотел появиться перед его глазами, он поцеловал её в последний раз, затем отпустил, поднимаясь со спального коврика.
Его разум оставался странно ясным, пока он искал свою одежду, натягивая вещи одну за другой по мере нахождения.
Он изо всех сил старался сохранять спокойствие, сводя свои реакции к минимуму.
Несмотря на это, боль разлуки снова вспыхнула в его свете, вместе с бледным мерцанием, которое могло быть только надеждой. Настоящей надеждой — тем, чего он не позволял себе чувствовать месяцами. Это чувство было достаточно сильно, достаточно ощутимо, чтобы он почти мог обманывать себя, веря, будто действительно сможет это провернуть.
Возможно, он действительно сможет вернуться домой.
Наконец-то передышка, бл*дь.
Натянув последний ботинок, Ревик поклонился ей, пробормотав слова благодарности, и вышел через открытую дверь. Закрыв за собой раздвижную панель, он по-настоящему закрыл свой свет, перейдя в режим разведчика, пока ждал, пока его глаза привыкнут к темноте.
Сориентировавшись, он начал идти, бесшумно двигаясь по деревянным полам здания наложниц, пока не достиг выхода, ведущего в ближайший каменный двор.
 
Выйдя на ночной воздух, он услышал, как фонтаны разбрызгивают воду по камням, шёпот крылатых существ, которые могли быть летучими мышами, мягкое стрекотание сверчков.
В остальном всё было совершенно тихо.
Должно быть, сейчас примерно три часа ночи. Плюс-минус полчаса.