Сделка с профессором (СИ)

– Протяни руку.
Преподаватель арифметики торопливо выставил ладонь, Эдман уколол подушечку указательного пальца и шепнул заклинание, не позволяющее лгать.
– Ну вот и все. Теперь выкладывай, что тебе известно о Виктории.
Он снова откинулся на спинку кресла и приготовился слушать.  Жуль поднялся с дивана и принялся расхаживать по комнате, сцепив руки в замок и нещадно хрустя мелкими суставами кистей.
– Честно говоря, ничего особенного я за ней не замечал. Обычная тупоголовая адептка, каких тут великое множество. Если не ошибаюсь, ее из приюта в школу доставили. Особого усердия к учебе не проявляла. К моему предмету и вовсе оказалась неспособной. Сколько я не пытался объяснять, все было бесполезно. Хотя здесь это не редкость. Единственным ее отличием от остальных одноклассниц был большой резервуар маны, почти триста единиц. Среди выпускниц прошлого года она такая одна оказалась.
Жуль замолчал, но так и не прекратил бродить из стороны в сторону по гостиной.
– А с кем она больше других общалась? – спросил Эдман.
– С подругами, конечно, – пожал плечами преподаватель арифметики. – В школе девушки обожают трещать без умолка и обсуждать всякие глупости. 
– Только с адептками? А как насчет преподавателей или других служащих?
Он покачал головой:
– Нет, служащие практически не имеют отношения к ученицам. Да и бонны везде сопровождают своих подопечных. Разве что дайна Монд частенько звала к себе Викторию. Я периодически видел их вместе. Еще один раз заметил, как Творф выходила из апартаментов Лавинаса. Но Джон тогда отговорился, будто бы она передала ему сообщение от директрисы. Я не стал выспрашивать, в чем там дело. Мне-то какая разница? Даже если между ними что-то и было, все равно девушка осталась невинной, а это главное.
– Действительно, – пробормотал Эдман с рассеянным видом. – Значит, Монд и Лавинас. Хорошо. Еще что-то знаешь про Викторию?
– На редкость бестолковая дайна из нее вышла, – сказал Жуль и поморщился. – Ваш предшественник, господин Дадгун, был моим приятелем и часто жаловался, что, даже несмотря на весь свой огромный резервуар, Творф совершенно безалаберно относилась к практической манологии и плохо владела навыком передачи маны. Как-то Лавинас пригласил всех педагогов в закрытый клуб в Финаре, чтобы отметить свой юбилей. Так Дадгун среди гостей заметил Викторию с ее максисом. Это было уже после выпуска. Девица вела себя крайне развязно, вешалась своему господину на шею, но это еще ладно. Она вдруг начала громко смеяться и попыталась отдать ему ману прямо на глазах развлекавшейся публики. Максис тут же увел ее из заведения. Больше я не встречал Творф.
Эдман молчал, сосредоточенно глядя перед собой и обдумывая новые сведения, а Жуль опять принялся говорить:
– Я тебя очень прошу, не сообщай в комиссию о моем конфузе! Обещаю, больше и близко к бане не подойду! Я ведь ничего плохого никому из девушек не сделал. Понимаешь, Хельга Дорн особенная. Помню, как впервые увидел ее три года назад. Светленькая, небольшого роста и фигуристая, даром что только-только четырнадцать минуло. Глупенькая, правда, но ведь это не главное в женщине.
– Несомненно, – подтвердил Эдман, не особенно вникая в душевные терзания преподавателя.
– Вот и я так посчитал! – обрадовался Жуль поддержке нежданно обретенного единомышленника. – Сначала я еще пытался бороться с собой, даже не смотрел в ее сторону. Но Хельга так быстро выросла, стала потрясающе аппетитной и привлекательной, и я больше не смог терпеть. Вызывал ее каждый урок и терзал у доски, а сам в душе сгорал от желания обладать ею. Однажды вечером мне особенно было тоскливо, и я отправился бродить по территории школы. Случайно оказался возле бани, ну и что греха таить, из любопытства заглянул внутрь. А там она! Совсем голенькая, в мыле, с чудесными торчащими…
– Достаточно, Жуль, – оборвал его откровения Эдман. – Если о Виктории ничего больше не знаешь, ступай к себе. И подумай насчет женитьбы.
Жуль вылупил на него блеклые глаза.
– Как? Я ведь не могу жениться на дайне. Ей нужно отслужить по контракту. Да и выплатить долг за ее образование мне не под силу. Мой род совсем мелкий, у нас нет даже крохотного наследуемого имения. Вот и приходится перебиваться на государственной службе.
 
– Да я вовсе не о Дорн говорю! – с раздражением бросил Эдман, поднимаясь из кресла и направляясь к двери. – Найди себе какую-нибудь одинокую, не первой свежести вдову из небогатого рода и без средств к существованию. Уверен, она будет счастлива, выскочить за тебя. Или, на худой конец, возьми мединну. В мастерских любого города полно свободных старых дев, только и мечтающих поскорее затащить под венец случайно подвернувшегося жениха. И бонну Виклин на твоем месте я не стал бы сбрасывать со счетов. Выбирай, любой вариант, который больше нравится, и действуй. Нельзя же вечно стоять у бани и довольствоваться жалкими крохами плотского удовольствия. У Дорн, между прочим, выпускной скоро. Что ты будешь делать, когда она покинет Камелию?
Жуль весь сжался, понурил голову и промямлил:
– Я не смогу без нее.
– Чушь собачья! – отрезал Эдман, открывая дверь. – Жена быстро взбодрит тебя и заставит забыть бредовые мысли о воссоединении с безродной лоункой. Все, иди к себе. Завтра новая неделя начинается. Тебе нужно отдохнуть.
Совершенно раздавленный разговором Жуль покинул апартаменты Эдмана и поплелся к своей двери, но на полпути обернулся и сказал:
– Ты, наверное, никогда не любил, Привис. Иначе понял бы меня.
Глава 17
Истерический припадок Фулн взбудоражил выпускной класс не хуже камня, пущенного из рогатки взбалмошным мальчишкой и попавшего в пчелиный улей. Адептки весь остаток дня обсуждали происшествие и никак не могли успокоиться, но старались делать это так, чтобы бонна не слышала. Беатрис уже порядком утомилась от колких взглядов одноклассниц и раньше других улеглась в постель, однако даже перед сном девушки продолжали шептаться и поглядывать на нее.
Возможно, если бы ситуация касалась тугоухого господина Батли или плешивого господина Жуля, ученицы не были бы столь возмущены и раздосадованы, но профессор Привис успел очаровать всех от мала до велика и стал главным объектом грез всех обитательниц Камелии. Судачили, что даже директриса Гризар к нему неравнодушна, что уж говорить о выпускницах, считавших себя вправе претендовать на его внимание в первую очередь, как старшие среди адепток.
– Бетти, – шепотом позвала ее Хельга, лежавшая на соседней кровати, – ты уже спишь?
– Как тут уснешь, когда все только и делают, что болтают? – буркнула Беатрис и повернулась к подруге, выглянув из-под одеяла. – Ты что-то хотела?
– Ты весь вечер отмалчиваешься, – заканючила она. – Скажи наконец, что ты делала в апартаментах Привиса? Он в тебя влюбился и позвал объясниться?
– Не мог он такого сделать! – в негодовании зашептала Элиза, чья кровать тоже стояла рядом. – Он слишком благороден для подобного!
– Тебе-то откуда знать, на что он способен? – отозвалась Хельга.
Беатрис тяжело вздохнула и с раздражением проговорила:
– Сколько можно повторять? Он дал мне индивидуальное задание, и больше ничего. Что вы еще хотите от меня услышать?
– Странно, что он позвал тебя для этого к себе да еще в день отдыха, – с сомнением протянула Элиза. – Мог бы и после урока манологии задание дать. Ты точно ничего не хочешь нам рассказать? 
– Нет!
– Ну и зря, – с обидой сказала Хельга. – Мы тебе все выкладываем, а ты скрытничаешь.
– И вовсе я не скрытничаю! – возмутилась Беатрис. – Просто говорить больше нечего.
Подруги помолчали, и Беатрис уже обрадовалась тому, что ей дадут спокойно поспать, но тут Элиза сказала:
– Профессор явно за тебя беспокоился сегодня, Бетти, и появился в самый подходящий момент, чтобы прийти на помощь. Между вами что-то происходит. Но я тебя понимаю. Я бы тоже не захотела ни с кем делиться настолько личным.
Беатрис даже на локтях приподнялась и посмотрела на подругу потрясенным взглядом, но та быстро юркнула под одеяло и отвернулась.