Эра Охотников - 2 (СИ)

Палесы были и оставались лучшими мечниками среди изгоняющих. Одержать победу в честном бою с ними – невозможно. А за честность ведения боя они стояли горой. Горой своих мышц, точнее. Острый меч – их веский довод в любом вопросе. Ни один Палес не полагался на магию, их сила заключалась в разящем клинке.
Остальные их качества проседали. Эти изгоняющие поголовно страдали от тяги к консерватизму и безукоризненному соблюдению правил. Переубедить их кроме как грубой силой – увы. Никто не осмеливался.
И пусть первородной фамилией считался Эпопей, Палесы решили перенять главенство над родом по праву силы. Их больше, они сильнее. И они сделали это. А затем началась великая чистка.
Правда, в книге это подавалось как нечто благородное: Палесы несли святую миссию и карали грешников. Ну, то есть изгоняющих, которые не служили роду охотников при академии, выбрав мирскую жизнь среди людей. Многие семьи лишились жизни, когда родом начали править Палесы. Плохие семьи были, очевидно.
Кара богов, сотворенная руками избранных – так и было написано. Как великий подвиг во имя рода: мол, Палесы сражались за чистоту крови и помогали достойным семьям. Которые их поддерживали, конечно же.
И выходило, Эйван говорил правду: Палесы учинили кровавую расправу над его семьёй, где Эвис, младший брат, был носителем крови изгоняющего.
Поэтому Эльвира не тряслась перед Миодаем, она берегла в себе холодный гнев. Семья, что привела род изгоняющих к упадку своими недальновидными взглядами и, низвергнув истинных лидеров, осознала положение дел слишком поздно, когда пала последняя Эпопеева. Мао, мать Эльвиры.
– Это основы, определённо, – согласилась Эльвира и встретила неприятно злой взгляд чёрных глаз, утонувших в тенях надбровных дуг. – Вы совершенно правы.
– Да, я совершенно прав. И если ты, Эльвира Клинок, готова признать своё ничтожество и позорно покинуть зал, я могу продолжить.
Миодай намеренно выводил дао из себя. Каждый знал, что никто из присутствующих одолеть титана не способен. Каждый знал, что здесь уважают только силу и слабым тут не место. Каждый знал, что привлекать внимание монстра в человечьем обличии – подписать себе приговор.
Но Эльвира не могла уйти. Она осталась стоять неподвижно, не отводя глаз от мастера меча.
– Он не будет продолжать урок, пока ты не уйдёшь или не примешь вызов, – подсказал Диедаро, ставший по соседству.
Выхода не оставалось, кроме как принять вызов, чтобы пережить позорное унижение от Миодая, но остаться в группе. А унижение будет, Эльвира в этом не сомневалась.
– Ладно, – Эльвира сделала шаг вперёд.
Миодай лениво кивнул на стенд с оружием.
– Выбирай.
Каждый пройденный шаг, сопровождаемый внимательными взглядами, ощущался как в замедленной съемке. Ватные ноги, предательски дрожа, передвигали тело к поблескивающему в свете холодных ламп металлу. Все мечи были затуплены, но имели свой истинный вес. Эльвира выбрала два клинка, которые по размерам подходили под габариты ее призывных мечей. Пусть те и не имели такого веса, как эти железяки, но хоть какое-то сходство.
Выбор Миодай отметил как странный и нелогичный.
На что, в общем-то, Эльвире было абсолютно плевать.
Она стояла напротив гиганта и оценивала свои шансы. Их было чуть меньше нуля. И тут уже без разницы, идти на титана с двуручным мечом или сосновой веткой. В голове Эльвиры всплыл образ огромного вендиго, который был куда страшнее и настроен радикально.
Эпопеева встала в оборонительную позу.
Первый удар сотряс всё тело, Эльвира заблокировала его, скрестив свои мечи по левую сторону плеча.
За первым ударом последовал второй, за ним незамедлительно и третий. Каждый замах предвещал звон железа и летящие во всё стороны искры.
Изгоняющая не могла даже подумать о нападении: мечник перехватил инициативу сразу же, не оставляя шанса перевести дыхание.
Четвёртым ударом Миодай выбил из руки клинок и подсек ноги Эльвиры.
Она не собиралась лежать перед ним!
Превратив падение в перекат назад, дао тут же вскочила и подхватила утерянный меч.
 
Читать эмоции на лице мечника было невозможно. Непроглядная тьма чёрных глаз абсолютно ничего не выражала: рад ли он, разбираясь со злостной прогульщицей и ставя её на место? Или он зол? Или скучает?
Эльвира не понимала. С монстрами ей было проще: да, они хотели её убить и уничтожить саму её суть, но их настроение читалось без проблем.
В очередной раз поцеловав дощатый пол, Эльвира успела подумать, что шанс победить у неё всё же есть. Она и воин, и частично маг, и это бы её спасло, если бы она могла всего лишь быть собой.
Но она просто безродная Эльвира Клинок, у которой не должно быть никаких призывных мечей или сильной магии.
Это Миодай доходчиво и вбивал в неё с каждым ударом, последний из которых пришёлся по животу лезвием плашмя, когда она попыталась проскользнуть учителю за спину.
Перевернувшись в воздухе, Эльвира упала навзничь и тут же сложилась пополам, сжимая живот.
От боли потемнело в глазах и к горлу подкатила тошнота. Голос Миодая доносился до неё словно из глубокой пещеры. Она не слышала, что он говорил, но ей было не до того. Заливаясь холодным потом, дао старалась удержать сознание. Но когда Эльвира открыла глаз, поняла, что все-таки провал в сознании случился: она неизменно оставалась лежать на полу в центре зала, но к ней никто не подходил.
Все занимались. Изгоняющим, наконец, выдали оружие, и они знакомились с азами. Но Эльвира не могла сосредоточиться на фигурах одногруппников, в глазах всё плыло. Миодай неслабо её помял, она даже не могла найти в себе силы поднять головы.
Постепенно к боли примешивался гнев, она начала понимать, что произошло, и теперь ей хотелось отомстить. Ей это по зубам, нужно лишь...
– На сегодня все. Реквизит складываем аккуратно. И не забудьте забрать с собой тело. Ваш коллега, всё же.
Эльвира услышала стук отдаляющихся сапог, а затем скрип несмазаных петель.
И вот тут к ней ломанули наперегонки взволнованные тео. В первых рядах оказался Кукуха и Бардер, а по другую сторону, как ни странно, Диедаро.
– Ну, Миодай сегодня конкретно зверствовал! Он и раньше лютовал, но сегодня просто отвал башни! Ты как? – Кукуха провёл по мокрому лицу дао, вытирая кровь, застилавшую глаз.
– Сука, – выругнулась Эльвира и сжала зубы.
– Ты смотрела ему в глаза, зачем? Это же прямой вызов! – не понимал Диедаро. – Другому он может и спустил бы это, но у тебя взгляд не слишком добрый, ты и сама это знаешь.
– А куда смотреть то? В пол? Вот ещё! – шипела изгоняющая, пытаясь унять дрожь в теле. – Смотрела и буду смотреть! Убью тварь!
– Ой, она кажется головой приложилась неслабо, её бы в медкрыло отнести, – заметил Бардер и предложил: – Давай мы с Кукухой тебя дотащим, сможешь подняться?
– Нет, – отрезала Эльвира. – Никаких врачей. В комнату мою.
– Эй, позвольте я, – Диедаро протянул руку, и дао, немного подумав, приняла её. – Раны всё же стоит обработать. И у меня есть чем.
– Что, выпендриваешься, мажор-выскочка? – возмутился Кукуха.
– Не в этот раз, ладно? – тоном, не терпящим возражений, проговорил Диедаро и, подставив жертве системы местного образования плечо, потащил её в свою комнату.
Дорога на пятый этаж казалась очень долгой.
– Ну, эм... спасибо снова, – поблагодарила Эльвира, упав на мягкую кровать. Диедаро полез в припрятанную заранее аптечку. Он-то занятия не пропускал.
– А почему ты не хочешь идти к нашему медику? Он тоже Грач, между прочим. Вдруг у тебя сотрясение, внутреннее кровотечение или разрыв тканей. Разденься, кстати. Там лёд всё равно надо прикладывать. Я сейчас.
Эльвира стянула с себя мастерку и футболку, оставшись лишь в бинтовой повязке, перетягивающую грудь. Место, куда Миодай нанёс заключающий удар, покраснело, но ничего серьёзного видно не было.
Завалившись на подушки, дао уставилась в белый фигурный потолок, украшенный лампой-лентой, рисующей сложный узор сияющим контуром.