Дикая родня (СИ)

— Как обычно, лишнего наболтали, — проворчала она, поднявшись по трапу, затем повернулась к человеку и серьёзно спросила: — Ты же можешь своими Словами успокаивать?
Опешивший Александр только утвердительно кивнул, и Тира повела его дальше по коридорам корабля. А покоритель пытался сообразить, что происходит. Кого это ему нужно успокоить?
Капитана они обнаружили на полпути к мостику, он, похоже, хотел выбраться на крышу, но не дошёл. Дарч сидел на полу в коридоре и, прикладываясь к бутылке, бормотал себе под нос что-то, издавая жалкий скулёж, переходящий в тихие стоны. Подойдя ближе, Александр смог разобрать слова, какие повторял Дарч:
— Прости меня, брат. Я виноват, прости…
Могучие плечи дрожали, из его горла вырвался сдавленный хрип, он закрыл глаза рукой и не увидел, как рядом опустилась женщина.
— Капитан, — Тираини положила горячую ладошку ему на плечо, осторожно поглаживая и заглядывая в лицо, в золотых глазах стояли слёзы. — Всё хорошо, мы с тобой. Рядом. Поднимайся, Дарч, идём спать.
Дарч молча кивнул и попробовал встать. Тираини подставила ему плечо, с другой стороны его поддержал Александр. Они довели Дарча до каюты, и тут капитан остановился:
— Спасибо, ребята. Идите отдыхать. Утром встречаем Королеву…
— Непременно, — пропыхтел Александр, пытаясь сдвинуть тяжеленного самина с места. — Как только тебя уложим, сразу спать, обещаю…
— Ты хороший друг, Саша, — улыбнулся Дарч, погладив человека по голове, тому, конечно, подобное обращение ни капельки не нравилось, но ради капитана Котов был готов потерпеть и не такое. — Жаль, что не останешься с нами.
— Это ещё не решено, — сказал Александр, заставив всё-таки Дарча сделать шаг в комнату. — Давай, дуй в свою кроватку, я тебе песенку спою…
Женщина тенью следовала за ними, боясь и уйти, и остаться, так как не знала, помешает ли её присутствие покорителю. Тем не менее, помогла Котову уложить Дарча и отступила на пару шагов, с интересом наблюдая, что будет делать человек. Как выяснилось, ничего особенного. Котов просто положил ладонь на лоб и глаза Дарча и прошептал несколько слов. Самин почти сразу расслабился и умиротворённо засопел.
— Всё, теперь будет видеть женщин во сне, — усмехнулся Александр, посмотрев на Тиру. — Идём, мы здесь уже лишние. Заодно расскажешь мне, что это было…
Они покинули апартаменты Дарча и направились в кают-компанию, спать им уже не хотелось.
— Это с ним началось не так давно, — рассказывала по дороге Тираини. — Ты же знаешь, что он старший сын в их семье? — спросила она, Котов утвердительно кивнул, и женщина продолжила. — Несколько десятилетий назад мы вернулись на Марах-Мэ, чтобы пополнить запасы, как раз пролетали мимо. Дарч решил своего брата навестить, Тэру. Они в последние годы очень сблизились, даже подружились, хотя никогда прежде не ладили, Тэру тем ещё уродом был, вылитый папаша, они даже внешне похожи были.
— Были? — переспросил Котов.
— Он погиб, — кивнула саминша. — Говорят, что где-то в Пределе пропал без вести. А мы почти уверены, что Туррон сам его убил. Какой-то разлад у них сильный произошёл, из-за чего Старейшина взъелся на Тэру, жизни ему не давал. Только Дарчу не говори, что я разболтала всё, — умоляюще посмотрела она на Александра. — Я однажды их разговор с Тэру подслушала. Случайно, конечно. Он к нам на корабль просился, с Дарчем летать захотел. Видимо, совсем с отцом света белого не видел. А Дарч ему тогда отказал, сказал, что не может команду менять, раз все собраны, неправильно это. Пообещал, что при следующем возвращении оставит место для брата. Тэру согласился подождать, но следующей встречи у них уже не было.
— И теперь Дарч винит себя за это, — понял Александр.
— Да, — убитым голосом подтвердила Тираини, утирая выступающие слёзы.
Всего, конечно, можно было ждать от старика, но убийство собственного сына… Александр редко задумывался о том, каково живётся сыновьям злобного Старейшины, какие требования он им предъявляет, чтобы они казались ему достойными. Задумался сейчас и понял, что не смог бы вынести с таким «папашей» и пары часов совместной жизни под одной крышей.
 
— Знаешь, мы же с ребятами тогда даже порадовались, что Дарч отказал Тэру, — продолжила Тираини. — Думали, так ему и надо. Это же из-за него Дарча выгнали из клана. Туррон зачищал место для «достойного» преемника. И сам Тэру был, мягко говоря, не подарок. Вечно задирался со всеми, считал, что он лучший во всём, поэтому и достоин большего. И вместо того, чтобы защитить старшего брата, просто промолчал! А ведь Дарч о них заботился, оберегал. Как можно было так по-скотски себя повести?! Ладно, — выдохнула она, — о мёртвых плохо не говорят. Хотя и хорошего ничего о нём тоже не хочется говорить…
- Это у них, пожалуй, семейное, — криво усмехнулся Котов. — Кроме Дарча, конечно.
— Да, — вздохнула Тираини, — он хороший. Очень. Стольких вытащил. Ты знаешь, как он команду набирает? — спросила она, посмотрев на Александра.
— Я слышал, что к нужным людям его что-то вроде внутреннего голоса ведёт?
— Да, но не просто — к нужным, — кивнула Тираини. — А только к тем, кому он сам становится нужен. Если ты доволен своей жизнью, ты не полетишь со странными незнакомцами в космическое путешествие. Даже многим саминам это кажется безумием. А если кому-то нужна помощь, действительно нужна, вот тогда он и появляется в их жизни. К кому-то может приходить во сне, как к Марии. С ней он общался с самого её рождения, она всегда знала, что будет летать с нами. А когда поднялась на Ящер, всех нас назвала поимённо, словно всю жизнь знала, — усмехнулась Тираини, — удивительно.
Александр задумчиво перебирал в пальцах пряжку от рукава, затем серьёзно посмотрел на Тираини.
— Я бы мог заставить его забыть об этом эпизоде, — тихо сказал он. — Но не уверен, что это правильно. Воспоминания делают нас теми, кто мы есть, помогают совершать свой выбор и следовать по этой жизни дальше. Если я сейчас вмешаюсь в ход его воспоминаний, кто знает, что нарушу этим? Это было бы самым простым решением. Но простое — далеко не всегда верное.
— А если с Дарчем поговорить об этом? — неуверенно спросила Тираини.
Идея избавить капитана от неприятных воспоминаний ей понравилась, и так сразу отступить от неё Тираини была не готова.
— А сама как думаешь, согласится? — спросил Котов.
Женщина задумалась, затем понуро опустила голову и тихо ответила:
— Нет. Никогда не согласится. Это один из немногих моментов его жизни, когда они с Тэру были братьями.
Часть 3. Похмелье
Ардж проснулся от того, что всё его тело буквально одеревенело от холода. Кое-как приподнявшись на локте, воин встряхнулся и оглядел безумными глазами окружающую действительность. Вокруг тьма тьмущая. Костёр едва теплится, и в него практически заполз всхрапывающий Сохра, ещё двое людей чуть ли не в обнимку спят сидя, норовя нырнуть в раскалённый пепел носами. Похрюкивающие звуки, какие они издавали при этом, ясно заявили, что с собутыльниками всё путём. Ардж пихнул пяткой штурмана. Сохра очнулся, недоумённо моргая, а Ардж, с трудом вспомнив нормальную речь, прорычал:
— Вставайте! Нашли время и место, где дрыхнуть! Ночью на чужой планете!
Сохра тихо заворчал, схватившись за гудящую голову, и попробовал определить, где верх и низ, и где, собственно, в этих координатных прямых находится он сам.
— А остальные где? — спохватился Виктор, тоже очнувшийся от громкого рычания Арджа.
— Не знаю, — всхрапнув, ответил Павел, поднял голову и с хрустом потянулся. — Но, судя по моему похмелью, прошла уже ночь. Часов семь так точно.
— Восемь с половиной, как мы засели, — кивнул Виктор, сверившись с часами, затем обвёл проснувшийся народ весёлым взглядом. — Можем с чистой совестью повторить, либо продолжить!
Ардж посмотрел на него круглыми глазами и перевернулся на бок, откатившись от кострища. Тело ещё толком не отошло, было деревянным и непослушным, а голова с желудком вовсе взбунтовались, отзываясь яростным головокружением и тошнотой на любую попытку подняться на ноги. Сохру, похоже, мучили сходные симптомы, штурман шипел, сипел, ругался, но к кораблю в итоге ему пришлось ползти по-пластунски под ехидные смешки людей. Добравшись до пологого трапа, штурман всё-таки смог водрузить себя на четвереньки и хотя бы на карачках, но войти на корабль. Ардж проводил его завистливо-грустным взглядом, ему этот путь только предстоял. Хотя тело здорово подстёгивали холод и болезненное покалывание в застывших конечностях.