Шелковая императрица

— Если вы немедленно не освободите эту девушку, вся Большая Колесница рискует дорого заплатить за превышение границ законности! — бросила ему в лицо У-хоу, не колеблясь поставив на кон положение едва ли не миллиона монахов-махаянистов.
Но она прекрасно знала, что Безупречная Пустота не станет рисковать статусом своей общины в империи. Даже ради обретения священных реликвий.
— Ваше величество, вы прекрасно знаете: все мои действия направлены на укрепление веры и благоденствие нашей общины, — начал опытный дипломат.
— Повторяю, учитель Безупречная Пустота, это незаконное удержание человека, преступление против установлений империи. Интересы Большой Колесницы не оправдывают тех, кто нарушает законы государства и заповеди Будды!
— А если я откажусь? — настоятель едва сдерживал закипающий гнев.
— В таком случае мне придется разорвать с вами все отношения, причем немедленно, — ровным, нарочито спокойным голосом ответила У-хоу.
— Но это было бы неблагодарностью с вашей стороны, ваше величество! После всего, что я сделал…
— В этом нет неблагодарности, учитель Безупречная Пустота. Удерживать молодую женщину в тайне, как обычную пленницу, преступно. По крайней мере признайте это!
— С ней в монастыре хорошо обращаются. Как только она раскроет свои тайны, уверяю, ваше величество, я сразу предоставлю ей свободу!
— Если Умара вам ничего не говорит, значит, ей нечего сказать. Отец этой молодой женщины разыскивает ее. Пришлите ее ко мне — и ваше недостойное поведение не раскроется.
Безупречная Пустота понимал: появление епископа из Дуньхуана может спровоцировать скандал, связанный с пребыванием его дочери в монастыре Познания Высших Благодеяний… Он испытал горькое сожаление, что доверился императрице Китая и сообщил ей о несторианке. Но его главная цель — укрепление Большой Колесницы в Срединной империи, так что вопреки всему необходимо сохранить близость к императорскому двору. От него зависело слишком много людей… Стоило ли сообщать императрице про эту Нефритовую Луну? Ей это было выгодно, а ему самому? И узнал-то он об этом случайно, когда в ворота монастыря постучался молодой перс по имени Улик, искавший в монастыре Пять Защит.
Безупречная Пустота пожелал говорить с ним в тайной надежде больше узнать о поведении Пяти Защит в тот год, когда тот совершил грехопадение, нарушив монашеские обеты. Ведь он еще не решил, как вести себя с непокорным учеником.
Улик поведал, что долго скитался по Шелковому пути, в том числе с добрым и благородным человеком по имени Аддай Аггей.
— Аддай Аггей? Несторианский епископ Дуньхуана? — приподнял брови Безупречная Пустота, чуть подавшись вперед.
— Он самый, господин.
— И где он сейчас? Мне нужно поговорить с ним, как можно быстрее.
— Увы, наши дороги разошлись после прибытия в Чанъань, так что не могу ответить на ваш вопрос. Я собирался идти прямиком сюда, в Лоян. Я хотел увидеть друга, монаха по имени Пять Защит. Но, кроме того, у меня есть важная информация.
— Слушаю!
— Я знаю практически все языки, которыми пользуются на Шелковом пути. Благодаря чему разговорился с западным послом, неким Фирузом, Он сопровождал молодую китаянку по имени Нефритовая Луна, предназначенную для императора Гао-цзуна. По словам этого посла, молодая китаянка — высокородная принцесса.
— Но у тебя такой вид, словно ты сомневаешься в этом…
— Правитель западной державы, который получил эту женщину от тюркютов, был обманут кочевниками. Они выдали Нефритовую Луну за китайскую принцессу, но она — обыкновенная простолюдинка! — почти шепотом сообщил Улик.
— Откуда ты это знаешь?
— В странствиях многое узнаешь, — пожал плечами Улик.
— А почему ты поделился этим со мной? — поинтересовался тот.
— Учитывая ваше высокое положение и широкие возможности, я хотел бы просить вас о помощи в получении китайского гражданства. Я здесь никого не знаю, но слышал, что достойный иностранец может получить право проживания в Срединной империи…
— Насколько знаю, в столице живут персы. Почему ты хочешь стать подданным империи? — Безупречная Пустота пристально смотрел в глаза собеседнику.
 
— Ваш помощник Пять Защит произвел на меня сильное впечатление. Мне захотелось стать похожим на него. Но есть и другая причина: меня тяготит статус беженца. Китай — самая могущественная держава мира. Китайцам не приходится бежать из своей страны, как пришлось нам из-за нашествия мусульман.
— Понятно. Ты решил купить мою поддержку, сообщив про аферу с Нефритовой Луной.
— Я подумал, что такие сведения могут быть важными для императорского двора, — Улик не мог понять, чего добивается настоятель.
Ему хотелось выбраться из отчаянного положения, обрести стабильность. Он и не подумал о последствиях своего поступка.
Вот этот разговор и всплыл в памяти Безупречной Пустоты, когда императрица предъявила ему свои требования.
— Как вижу, вас обуревают сомнения, что Аддай Аггей лично потребовал возвращения его дочери! Но кто больше отца имеет на это право? — резко бросила ему в лицо императрица.
К полной неожиданности мастера дхьяны, по знаку У-хоу дверь открылась и в зал буквально вбежал несторианский епископ.
— Моя дочь! Где моя дочь?! — закричал он с порога. — Я узнал, что вы держите ее у себя в монастыре. Как пленницу! Но это противоречит всем нормам и правилам! Когда вы освободите невиновную? Где же ваши моральные принципы? — Он накинулся на настоятеля из Лояна, стал трясти его за плечи.
— Отпустите меня! Он меня задушит! — Безупречная Пустота не на шутку испугался, что Аддай Аггей обезумел и не сумеет контролировать себя.
Но никто не поспешил на помощь старому махаянисту.
Отчаяние придавало несторианцу силы, он действительно схватил обидчика за шею костистыми пальцами, так что лицо буддистского аскета заметно побледнело, а глаза закатились. У-хоу забавлялась, наблюдая за борьбой двух духовных деятелей. Она призвала несторианца остановиться лишь в тот момент, когда его противник совсем обмяк. Императрица решила, что все это послужит Безупречной Пустоте хорошим уроком.
— Немой, прекрати это безобразие! Я не хочу, чтобы они поубивали друг друга.
Слуга оттащил Аддая Аггея в сторону, подняв его легко, как пучок соломы.
— Я отправлю ее сюда, как только вернусь в монастырь, — прохрипел Безупречная Пустота.
— Ваше величество, не могу высказать, как я вам благодарен за все, что вы для меня сделали! — воскликнул несторианский епископ, падая к ногам императрицы.
— Вам осталось только освободить Пять Защит от монашеских обетов, даже если вы его не простили. И тогда у нас все будет в порядке! Я рассчитываю на вас, учитель Безупречная Пустота, — безмятежно проворковала У-хоу, наклоняясь вперед так, чтобы ее услышал только старый настоятель.
Покинув дворец, Безупречная Пустота все еще находился в состоянии шока, так что в рассеянности налетел на тележку торговца овощами, которую на полной скорости толкали три жизнерадостных носильщика; они разразились громогласными насмешками и возгласами: «Эй ты, старый бонза! Совсем глаза потерял! Уходи с дороги!»
На противоположной стороне улицы находилась крытая галерея, где писцы за небольшие деньги составляли прошения для граждан, документы о торговых сделках и прочие письменные тексты. Там все время толпился народ, вокруг гудела бурная жизнь крупнейшего города империи. И этот непрестанный гул постепенно успокоил настоятеля монастыря Познания Высших Благодеяний.
Внезапно к нему бросилась беззубая старуха, ухватилась за желтую монашескую робу и стала просить благословения, он покачнулся и чуть не упал. И тут со стороны раздался возглас:
— Учитель Безупречная Пустота! Учитель Безупречная Пустота!
Голос показался ему знакомым; он мог бы узнать его из многих: Пять Защит! Настоятель медленно обернулся на звук этого голоса, чтобы убедиться в очевидном: перед ним стоял бывший ученик… Он не слишком изменился с момента их прощания и отъезда в Самье.