Хартблид: Цепи разума (СИ)
Хартблид: Цепи разума
Пролог
Обнаружен новый объект. Установка соединения, проверка идентификатора.
Идентфикатор не присвоен.
Сгенерировать новый идентификатор, внести в базу игроков, запросить генерацию персонажа
Ошибка доступа: игрок младше 18 лет, регистрация запрещена
Ошибка соединения: нет подключения.
Ошибка: генерация персонажа невозможна — запрет перезаписи объекта не достигшего 18 лет.
Активировать запрет на покидание стартовой зоны до достижения 18 лет.
Операция выполнена успешно
Начать стартовый сценарий в щадящем режиме.
Ошибка: стартовая зона не может быть очищена. Для запуска стартового сценария отсутствуют подходящие НПС. В локации имеются агрессивные мобы. Безопасность игрока под угрозой
Принудительный спавн НПС.
Ошибка доступа: НПС не могут быть заспавнены.
Аварийный стартовый сценарий: Принудительная смена шаблона для ближайшего моба на НПС, тип "Ментор"
Ошибка доступа: смена шаблона невозможна
Принудительное добавление персонажу фита, изменяющего опознавание цели для мобов.
Команда успешно выполнена: фит "душа, тронутая склепом" добавлен.
Перейти в режим ожидания достижения совершеннолетия игроком или до прерывания угрозой игроку. Время ожидания: 18 лет.
… Младенец, завернутый в покрытые грязью тряпки, громко и требовательно орал, глядя в ночное небо, полное звезд. Он лежал на треснутом, полузанесенном землёй камне, в центре того, что когда-то было деревней. Полная луна освещала развалины домов и построек, покосившиеся заборы, скрюченные и лишенные листвы деревья, черные провалы посреди небольшой, мощеной булыжником площади. Мертвенная тишина — ни стрёкота насекомых, ни криков птиц. Её нарушали лишь детский ор и шаги, глухой стук кости по мостовой — в свете луны из тьмы соткался белый костяк, бредущий к камню. В глазницах черепа тускло светились желтые огоньки.
Челюсти заскрежетали и звонко клацнули, костлявые руки протянулись к грязному конвертику из ткани, с живым существом в нём:
— Какого чёрта тут делает младенец? — озадаченно проскрипел скелет на своём неживом языке. Он наклонился, словно обнюхивая поднятый сверток. — С тронутой склепом душой… Один из нас, но не мёртвый. Слишком слаб. Но он вырастет? Вырастет, станет сильным, хорошим пополнением армии мёртвых…
Скелет развернулся, и понёс свою ношу во тьму, туда, где над ажурными, погнутыми прутьями ворот луна высвечивала некогда искуссно сделанную, а теперь почерневшую от времени табличку "Мертвятник".
Разорённые могилы, выломанные чьей то безжалостной рукой двери дренего склепа — скелет миновал их, ступая по тропинке, окаймленной почерневшими цветами. Он шел к скале, полукругом ограждавшей деревню. Легкое касание камня — и открылся проход. Для доступа нужно было всего немного — касание не-мёртвого в правильном месте. Но спешащие выбраться из нубятника игроки, даже получавшие каким-то чудом запретную магию, не занимались обшариванием скал, а сразу бежали к выходу из локации, и обратно им вход был заказан. По крайней мере, так считалось очень долгое время.
Проход в скале уводил вниз, младенец ненадолго замолк, а когда скелет остановился перед массивной дверью склепа — вытянул крохотную ручку и коснулся выбеленной временем ключицы. Скелет издал челюстью щелчок:
— А ты не боишься…
Сам склеп выглядел уютно — горящие волшебным огнем факелы на подпирающих высокий потолок колоннах, мозаика на стенах, узоры на полу. Массивные саркофаги, украшенные искусной резьбой по камню, четыре штуки, по углам, а прямо напротив двери — поминальный алтарь. Но если наклонить два факела на колоннах, а затем толкнуть алтарь в сторону — открывается проход, в который и направился скелет. Далее — длинный и изогнутый коридор со множеством ответвлений, одно из которых привело в нечто, напоминающее банкетный зал. Но ткань давно истлела, металл местами потускнел, местами проржавел, дерево от ветхости чуть ли не рассыпалось от дыхания — чего нельзя было сказать о каменном кресле, в котором сидел ещё один скелет. Этот носил нечто вроде мантии, а потемневший череп украшал золотистый обруч с крупным красным камнем в центре.
— Это ещё что?
— Тронутая склепом душа.
— Это я вижу. Вопрос первый: как может душа невинного младенца быть тронутой склепом? Судя по твоей роже, я полагаю что ответ тебе неведом, тогда вопрос второй, попроще: где ты его взял?
— В деревне. Сперва я почувствовал жизнь. А затем увидел его. На рунном камне.
Скелет в мантии подался вперед, глазницы вспыхнули алым:
— Кто-то восстановил камень?
— Нет, он по прежнему расколот и утопает в грязи.
— Тогда, я так понимаю, вопрос "откуда на сломаном рунном камне взялся младенец с душой тронутой склепом", остается открытым. Третий вопрос — на хрена ты его сюда притащил?
— Он один из нас. Мне показлось это правильным. Сейчас он мал, и от него только хлопоты, но когда он вырастет…
Скелет в мантии прервал его жестом. Некоторое время он молчал.
— Его появление — загадка. Когда он вырастет — он захочет узнать, кто он и откуда взялся. И мы узнаем ответ. Мы будем ждать.
Младенец захныкал, прерывая разговор, а потом вновь заорал.
— … Если он вырастет, — скелет принял задумчивый вид, почесав костяной подбородок двумя пальцами. — Насколько я понимаю, если его не кормить, он умрёт. Интересно, кому пришла в голову без сомнения свежая и оригинальная идея забросить младенца в некрополь, где всё или мертво, или умирает? Это навверняка опасный идиот, и его надо как можно скорее убить. Правда, это не решит проблему. И мы возвращаемся к твоей миссии: что с барьером?
— Барьер на месте. И с прошлого раза он словно обновился, — костяные руки покачивали сверток, и младенец снова затих, шаря вокруг ручонками.
— То есть мы до сих пор не знаем, каким образом игроки, — скелет словно выплюнул это слово. — пролезли в Нубятник и учинили в нём вакханалию. Прискорбно. Ещё прискорбней то, что мы по прежнему здесь заперты, и не можем выбраться. Я полагал что время ослабит барьер, но как выяснилось, это не так. Я так же полагал, что ты приложишь усилия для того, чтобы разобраться в вопросе и найти всё таки тот ход, которым сюда пробирается всяческая погань. Хм, да, кстати, а что если этот младенец — игрок?.. Нет, это просто гипотеза, он не может быть игроком, они все были взрослые, алчные, наглые, хитрожопые, жестокие, но взрослые. И всё таки… Но рунный камень разрушен, а значит он не может быть игроком. Вторая гипотеза — телепорт. Рунные камни — очень приметная штука, и навести на него телепорт проще пареной репы… было бы, если бы не барьер, запрещающий телепортацию в Нубятник. Хорошо, третья гипотеза — кто-то пролез тем же макаром что и игроки, и оставил нам подарочек. Ты точно никого не видел?
— Нет. Я уверен что младенец появился ниоткуда, — костяной палец почесал пухлую детскую щёчку, в ответ раздалось хныканье, грозящее вновь перейти в ор.
— Врёшь как очевидец, — скелет в мантии подпер подбородок кулаком. Алый отсвет в глазницах на миг осветил малыша. — Но, на младенце нет меток, а сам он ещё не достаточно разумен чтобы стать шпионом. Никакой магии, скрывающей или искажающей присутствие, я тоже не ощущаю. Отсюда напрашиваются два вывода. Первый и очевидный: так как младенец не мог сюда попасть сам, то либо его сюда кто-то тем или иным образом доставил, либо он… хм… самозародился по воле Хаоса или что-то вроде того. Из каких-нибудь… хм… флуктуаций первородного эфира или чего-то вроде этого. Второй вывод: детей бросают по двум причинам — или хотят избавиться, или хотят сберечь. Учитывая его душу, нельзя исключать полностью первое, однако учитывя куда его забросило, с большей вероятностью это второе. Ведь не случайно его, с душой родственной нежити, прислали в место, где царит нежить! Дай-ка я взгляну на нашего малыша поближе.