Охота на Аделайн (ЛП)

Прямо под ней жирными красными буквами указан ценник.
Двенадцать миллионов долларов.
Карманная мелочь для тех, кто их раздает, но невероятная сумма для мелкой рыбешки в пруду. Сумма, которую кому-то придется потрудиться чтобы потратить ее за всю свою жизнь.
"Черт", - бормочу я, зажав переносицу между пальцами. A расцветает сильная мигрень, и беспокойство вторгается в мои чувства. Мне хочется вырваться из собственной кожи, если только это означает, что Адди будет ждать меня с другой стороны.
Губы Джея напряжены. "Я знаю, кто ответил на объявление, и кто былответственен за ее похищение".
Я опускаю руку и бросаю взгляд на свою правую руку, ожидая, когда он
бросить пресловутую бомбу. Ужас охватывает меня, и у меня такое чувство может действительно убить меня.
"Макс", - тихо говорит он.
Мои глаза закрываются, и мой контроль, наконец, разрушается, ускользая сквозь мои как песок в песочных часах. Это был лишь вопрос времени, и последняя песчинка уже упала.
Чернильно-черная тьма разъедает каждую клетку моего тела, пока во мне не остается света внутри меня.
Красный цвет поглощает мое зрение, и я прихожу в движение. Мой ноутбук разлетается через всю больничную палату, громкий треск от его удара об оборудование и врезается в стену, поглощенный ревом, вырывающимся из моего горла.
Я неистово конвульсирую от силы пронзительного вопля, сорвавшегося с моих
губы, такой долгий и горестный, что он переходит в беззвучный крик. Вдохнув снова вдох, еще один громоподобный крик вырывается из меня, когда я хватаю прикроватный столик и запускаю его следом.
Не глядя, за ней летит капельница, с силой ударяя в окно едва не разбив его от силы, но щипок от иглы, вырванной из моей кожи незаметно.
После этого мой слух пропадает, как будто я нахожусь под водой и все звуки растворяются.
Прилив бьется в меня, затягивая в свои тиски и отправляя меня по спирали вниз, в черную яму отчаяния на дне.
Мои руки хватаются за все большее количество оборудования, и все оно разбивается о кафель, когда страданиетразрывает мою грудь.
Это моя вина.
Это все моя гребаная вина.
Как только я встаю, раздаются приглушенные крики, и я чувствую, как несколько групп рук схватили мое тело и толкнули меня обратно вниз. Я сопротивляюсь их хватке, продолжая реветь, но моя слепота работает против меня.
Ремни обхватывают мои запястья и грудь, приковывая меня к больничной койкет кровати.
Но я уже слишком далеко.
Несмотря на судорожные попытки рук удержать меня под ремнями, мои ноги перекидываются через кровать, и я стою, напрягаясь против веса.
угрожающей снова повалить меня.
"Господи, Зейд!"
Моя грудь вздымается, а зрение становится нечетким, позволяя мне лишь
отрывки моего размытого окружения. Четыре испуганные медсестры и Джей
толпятся вокруг меня, глаза расширены, лица бледные, когда я стою перед ними с почти двухсотфунтовой кроватью, пристегнутой к моей спине.
Я...
Я больше не человек - только зверь, поддавшийся первобытному инстинкту. Я
 
уничтожение.
"Сэр, пожалуйста, успокойтесь!" - пронзительно просит одна из медсестер, ее зеленые глаза почти черные от страха. Я задыхаюсь, моя грудь напряжена от недостатка кислорода и ремня, натянутого на груди.
Я не могу, не могу. Она ушла из-за меня.
Как я должен жить с этим?
Я качаю головой, моя энергия неуклонно иссякает. Слова ускользают от меня, и я спотыкаюсь, пытаясь выпрямиться.
"Отстегни его", - резко требует Джей, уже нацелившись на тот, что закреплен
вокруг моей груди. Он ждет, пока одна из медсестер отстегнет их от моих
руки, прежде чем отпустить пряжку. Кровать падает на пол с оглушительным грохотом.
Охранники вбегают в комнату, проскальзывая по загроможденной плитке, когда они видят абсолютную резню.
Джей вцепился мне в лицо и закричал: "Хватит вести себя как долбаный псих и соберись! Разгромив больницу, мы ее не спасем".
Мое зрение проясняется, и обломки становятся видны.
Черт.
Эта ярость все еще присутствует, извергаясь из моих пор, но мне удается
сдерживать ее. Настолько, что это просто пар.
"Какого черта...", - говорит охранник, на его молодом лице написано полное
недоверием.
"Он в порядке", - отрывисто произносит медсестра. Это пожилая женщина с короткими светлыми волосами и большими очками в проволочной оправе, которые занимают половину ее лица.
Она подходит ко мне, как крокодил с широко раскрытой пастью,
ее рука тверда, когда она хватает мою руку и поднимает ее.
Крошечная дорожка крови течет по моей руке из того места, где была вырвана капельница.
из разрыва в коже длиной не более полудюйма.
"Это... это неприятная рана, сэр. Вам лучше присесть, чтобы я мог вас вылечить.
пока вы не упали и не умерли там, где стоите", - приказывает она, ее голос суров, когда
она указывает мне на перекошенную кровать.
Это всего лишь царапина, и мы оба это знаем, но я все равно сажусь. Я наблюдаю за ней, пока она берет бинт из шкафа и начинает вытирать кровь.
Несколько охранников допрашивают Джея и одну из медсестер, а две другие
выбегают из комнаты, красные и дрожащие. Я не могу почувствовать ни капли вины.
Не сейчас, когда в моей груди черная дыра, где когда-то поселилась Адди.
поселилась Адди.
"Хочешь поговорить об этом?" - тихо спрашивает она, вытирая кровь куском марли.
куском марли.
"Нет", - бормочу я.
"Ну", - говорит она, наклеивая маленький пластырь на мою руку. На нем
динозавры, и все, что я могу сделать, это уставиться. Если бы я не чувствовала себя такой пустой, я бы посмеялась над тем,как жалко это выглядит.