Научи меня жить (СИ)
Барри пробормотал что-то нечленораздельное, но брат уже исчез в дверях фитнес центра. Сунув руки в карманы, он последовал за ним и, предъявив абонемент администратору, направился к лестнице, ведущей на второй этаж. Войдя в раздевалку, Барри обратил внимание на то, что кроме них с Ноланом, там никого не было. Плохо дело: если и в зале тоже никого не окажется, ему точно не отвертеться от расспросов.
С минуту поколебавшись у двери, и рассудив, что закрепит за собой статус труса, если сбежит, Барри всё же подошёл к своему шкафчику и быстро переоделся. Не дожидаясь брата, он пошёл в зал, и едва сдержал вздох отчаяния, не заметив там других желающих попотеть среди дня.
Гадство.
Но, раз пришёл — нечего отлынивать. Барри выбрал беговую дорожку напротив огромного, от пола до потолка, широченного окна. Отсюда открывался неплохой вид на пролив, а любопытные взгляды с улицы его ни грамма не волновали. Он же не девчонка! Барри начал с быстрой ходьбы, и постепенно увеличивал нагрузку. А заметив движение справа, в лице младшего брата, наряду с разбитыми очками пожалел и о забытых дома наушниках.
— Итак. Раз уж я освободил полдня для качалки, то рассчитываю как минимум на то, что мне не придётся вытягивать из тебя каждое слово. Выкладывай.
— О, конечно. Сейчас мы посплетничаем, а как вернёмся домой, съедим галлон мороженного, заплетём друг другу косички, и устроим бой подушками.
— С таким настроением его ни один из нас не переживёт, остряк, — отсмеявшись, заметил Нолан. — Ты раздражён, приятель.
— Не помню, чтобы это считалось преступлением. Я иногда раздражаюсь. С каких пор это стало сенсацией, чёрт возьми?
— Раздражение по поводу и без — прерогатива нашего младшенького, в этом Эйбу нет равных. В его отсутствие этим иногда грешу я, и мне это тоже простительно, учитывая фронт моей ежедневной, а порой и круглосуточной работы.
— А я, конечно, не имею на это никакого права.
— Ты работаешь с подростками уже почти десять лет, приятель. Ты добровольно подписался на эту пятидневную адову пытку, и сколько раз я видел тебя взбешённым из-за проблем на работе? Не припомню ничего грандиозного. Нет, тут что-то другое. — Нолан цокнул. — Чувствую женский дух, и не смей врать или отнекиваться.
— Почему ты ко мне прицепился?!
— Я волнуюсь, придурок. Хандра для тебя не типична. И уж ты-то должен понимать, что я расспрашиваю тебя не просто от безделья.
Барри заставил себя проглотить проклятия и сделал несколько глубоких вдохов, успокаиваясь. Нолан прав, а он — Барри — и в самом деле придурок. Почему он так остро реагирует? В конце концов, традиция обсуждать неприятности каждого из братьев в качалке или бургер баре уходит далеко в их юность. Сколько проблем они разрешили вот так, обливаясь потом, максимально нагружая мышцы? Сначала вдвоём, как сейчас, а потом и в присутствии Эйба? Наверняка, он бы тоже сейчас насел на него, и расспросы этого парня были бы куда более резкими — всё же, он и впрямь не отличается сдержанностью.
Поэтому если Барри хочет, чтобы потом не отмахивались от его помощи, надо и самому проявить гибкость.
— Я не имел в виду ничего такого, — проворчал он, бросив мимолётный взгляд на брата. Вряд ли Нолан оскорбился в лучших чувствах, но на всякий случай градус напряжения надо бы понизить. — И ты знаешь, как я не люблю обсуждать то, чего не понимаю сам. Извини.
— Принимается. И раз уж мы это выяснили…
— Да — дело в женщине, и нет — не только в ней. Она лишь причина, а злюсь и раздражаюсь я, прежде всего, на самого себя.
— Всё интереснее и интереснее, — проговорил Нолан, когда они слезли с беговых дорожек и взялись за гантели. — Продолжай.
С каким бы удовольствием Барри сейчас увильнул! Но это не облегчит ему жизнь, а Нолан… Хм… Нолана можно использовать.
— Ну, вот слушай: допустим, что когда вы ещё и не думали разбегаться со Стеф, она познакомилась кое с кем на работе. С мужчиной. И она бы очень понравилась ему… И они пару раз встретились в неформальной обстановке…. Без твоего присутствия. Что бы ты делал?
— После того, как поколотил бы обоих? Брось, я шучу. Зависит от многих факторов, и определяющим фактором являются чувства между партнёрами, или же их полное отсутствие. Кстати, Стеф нашла себе парня через месяц после нашего расставания, но так как мы давно к этому шли и остались друзьями, меня это не слишком задело. А ей этот новый мужчина нравится как мужчина, или как новый приятель?
Хотел бы он и сам это знать, чёрт возьми…
— Трудно сказать.
— Мне тоже трудно ответить. Речь о новой учительнице?
Барри резко повернулся к брату.
— Откуда ты…
— Агентура. — Нолан ухмыльнулся. — Недавно в паб заезжала Стефани — в один из тех вечеров, когда ты предпочитаешь там не появляться. Мы поговорили о том, о сём, и тут она, перегнувшись через стойку и понизив голос почти до шёпота, призналась, что перед тем, как уехать, заглянула в комнату Эрни и застала его за очень…нетипичным занятием.
Губы Барри дрогнули. Впервые за этот день.
— Неловкая ситуация, конечно. Но вполне естественная для парней его возраста. Хотя застань мама за этим меня, я бы сбежал из дома.
— Я подумал о том же, что доказывает, что испорченность у нас в крови. Нет, Эрни всего лишь с обезумевшим видом рылся в интернете в поисках материала, чтобы написать доклад «Доминирующие настроения творчества Байрона»
— Господи.
— Стеф осторожно, чтобы не сбить настрой, поинтересовалась, почему видит это вместо привычной «Доты», на что Эрни в полном отчаянии воскликнул: «Наша новая учительница литературы — ведьма. Она на нас не кричит, не злится, и даже не угрожает. Но почему-то почти все чувствуют себя виноватыми, если не делают домашку и не работают на уроке. Это раздражает, но именно поэтому я сижу и делаю этот доклад вместо того, чтобы поиграть в телефоне»
Улыбка Барри стала шире. Перед глазами возникло лицо Оливии, с её огромными тёмными глазами и немного застенчивой улыбкой. Он уже начал догадываться, что за образом скромницы скрывается нечто большее. И вот оно, доказательство.
— О, да тут всё запущенно. Пожалуйста, только не начинай мурчать.
Барри отложил гантели — настроение пропало. Потерев ладонями лицо, он, так и оставшись в таком положении, сдавленно сказал:
— Нолан, я ценю твоё участие, но обсуждать здесь нечего. Она замужем, а мы с ней знакомы всего пару недель. Мне тридцать три, и я могу понять, когда нравлюсь женщине, но с высоты своего возраста понимаю и кое-что ещё: со вступлением в брак люди не слепнут и не черствеют, и им могут нравиться другие люди. Нравиться — но не более. Пожалуй, мне было бы простительно витание в облаках, будь я в возрасте Эйба, но не…
— Да что ты заладил — возраст, возраст…. Эйбу, между прочим, почти двадцать шесть. Не ребёнок уже!
— Ба-а-тюшки, я не ослышался? Ты только что заступился за него?
— Сейчас главнее другое: то, что ты можешь, и чего не можешь, — с видом мудреца заявил Нолан и, тоже поставив гантели, сел рядом. — Например, ты можешь согласиться, что эта женщина замужем, и тебе стоит её забыть, или не делать этого, но романтика у тебя в крови, и с этим ты ничего не поделаешь. Само собой, в конце концов симпатия сойдёт на «нет», и ты научишься говорить с ней, не раздумывая, какие на вкус её губы. Но если ты не мазохист, до того момента тебе лучше держаться подальше, потому что бунтарский нрав, который ты так умело сдерживаешь, рискует вырваться наружу и натворить дел.
— Я предложил ей быть друзьями и признался, что хотел приударить за ней, — мрачно сказал Барри, чувствуя себя полным неудачником.
— Что-о? Ты самолично загнал себя под колпак фрэндзоны, — с изумлением проговорил Нолан. Барри был счастлив, что не видел в тот момент его лица. — Я… не могу сказать, что мне за тебя стыдно, потому что ты и так мучаешься.
— Пошёл ты.
— Но я хочу познакомиться с этой крошкой. Теперь, когда ты сам очертил для вас обоих границы, это не составит труда. Пригласи её в бар как-нибудь. Возможно, она даже притащит с собой мужа, но это не проблема, ведь вы просто друзья, — с иронией добавил он и беззлобно рассмеялся, когда Барри показал ему средний палец.