Маршрут - 21 (СИ)
— Так, а что мы всё-таки искать будем?
— Наверное, Дворец Советов. На карте видела, как проехать. Никогда там не была, а сейчас даже зайти сможем, если повезёт.
— Круто!
Тоня видела Дворец Советов только на почтовых марках и по телевизору.
И снова, как в сотню раз до этого, без особых проблем двигатель затарахтел. Тоня теперь молча сидела в рубке, с нелепой ухмылкой уставившись на небо.
На добрые слова в свой адрес не скупись.
Я взгляд увидела, меня ты напугала:
По шее кровь твоя стекала томно вниз.
Но не бывать здесь празднику финала!
Спасибо! И плевать, что путь тернист!
Глава 10 Память
Весна брала своё, Москва в этом деле не была исключением. Ранее повергающие в ужас результаты боёв сейчас совершенно не вызывали тревоги, страха или отчаяния. Природа с остервенением боролась с радиацией, приняв всё произошедшее, как соревнование, а может вызов, но в любом случае выигрывала, отвоёвывая место под Солнцем, в буквальном смысле. Куст прорывался сквозь ржавое днище грязной, зелёной «буханки», высунув свои размашистые, пышные ветки из разбитых окон. А вот, например, как боксёр, лиственница раскидала бетонные плиты порушенной малиновки, тянулась извилистыми тропами к Солнцу, возвышаясь над битым щебнем, бетонной крошкой, мазутом, стальными трубами и перегнившими под ней трупами, ставшими удобрением. Девчонки по странному стечению обстоятельств чувствовали себя здесь вполне нормально. Возможно, за почти десяток лет большая часть радиации действительно была поглощена землёй и растениями, а может, просто улетучилась, хотя это так не случается. Одно волновало, очень хотелось кушать и пить, причём постоянно.
Главным ориентиром в Москве был изваянный в бетоне и арматуре Ленин, что возвышался над любым другим зданием в городе на сотню метров.
Дворец Советов — величественное сооружение в стиле советского классицизма — сталинского ампира. Символ многочисленных побед социализма, расположенный на бывшем месте храма Христа Спасителя. От него паутиной по всей Москве расползались широкие проспекты. Тут восседали все важные шишки Советского Союза. Здесь же проводили совещания, собрания, съезды КПСС и принимали иностранных дипломатов. Высотой свыше четырёх сотен метров. Возвели этот проект за двадцать с лишним лет. Начали в 30-х, заморозили проект и разобрали на металл во время войны с нацистами в 40-х. Потом разморозили в 50-м и закончили уже в 71-м году. Даже сейчас, после бомбёжек, войны и разрушений Дворец Советов не переставал удивлять монументальной красотой.
Пускай все строгие и величавые барельефы были уничтожены, никак это не умоляло монструозного величия архитектурного гения десятка свыше проектировщиков. Не умоляло это и труда свыше сотен тысяч рабочих по всей стране, всех возможных профессий, напрямую участвующих в возведении этого гиганта. Здание столь громадное, имеющее столько нюансов и закоулков, что без инструкции, размером в том, просто не разобраться. Колонны из мрамора, надкушенные пулями и осколками, стояли не шелохнувшись, а толстенные стены не пропустили внутрь и единого снаряда. Даже ядерный удар, эпицентром в километрах двух отсюда, не смог разрушить, лишь поддел искусное художественное обрамление. А Кишка спал, совершенно не обращая внимания на происходящее вокруг.
Тоня была очень взбудоражена: — Какой огромный!
— Да, высокий, смотри, какой Ленин большой сверху.
— И зачем их столько? — Тоня задрала голову высоко вверх.
— Как же, вождь революции, политик, писатель, ещё и философ. Неужели ты и этого не знаешь?
— Знаю. Только его в каждом городе по штуке, и тут ещё один. Мне мама говорила, что в культе личности ничего хорошего нет.
— Наверное, им виднее было. Главное, что красиво. Смотри, какие храмы в сравнении с ним крохотные.
Белые, но грязные лестницы. И ступенек было штук сто, не меньше. Ни тебе поручней, ни скамеечек по дороге. Видно, члены партии обязаны были и сами каждый год сдавать нормы ГТО, чтобы каждый день подниматься и спускаться отсюда по два раза. Почему два? С перерывом на обед конечно! Служба службой, а обед по расписанию.
Датчики движения и звука, на каждом углу кабинеты с компьютерами, турникеты и много чего ещё. Многие вывески до сих пор горели зелёным, указывая на пути эвакуации. Где-то ещё тихо надрывался динамик, охрипши совсем, не перестав за девять лет кричать об эвакуации. Некоторые двери были заперты, о чём оповещал спокойный женский голос: — «Проход воспрещён». Может электростанция где-то в районе всё ещё работала. Преобладающая часть проводки в любом случае давно перегорела или была повреждена, потому можно было без особых проблем попасть почти в любой кабинет. А ещё тут были странные трупы. Может им неделя всего, а может месяц, но они, как и тот бандит и Елизавета, совершенно не гнили. И Николай не гнил. Не так далеко была пара высокоскоростных лифтов.
— Оля, Оля, смотри! Это же лифт, у него и кнопка горит зелёным.
— И правда.
— Прокатимся?
— Тебя поездочка такая не пугает?
— Не пешком же нам подниматься, тут этажей сто, не меньше.
— Потерпишь, и для здоровья полезно.
— А рюкзаки?
— Тренируйся, чего ты по пустякам сразу киснешь?
— Он же рабочий.
— Говорю нет, я не хочу между этажей застрять или вниз упасть. Кто нас потом вытащит? Если нас вообще в лепёшки не раздавит.
— Тоже правда… — Тоня расстроенно цыкнула.
— Пойдём, и керосинку зажги, там темно будет.
Одна из широких лестниц уходила высоко-высоко, что видно было по узкому проёму между сегментами. Такая же пыльная и грязная, как та, в Перми. Долго. Очень долго идти. Этаж за этажом и никаких изменений. Только на некоторых не перегорели лампочки — можно было осмотреться. Однако ничего помимо ещё одного десятка пересохших трупов не находилось. Несколько в строгих костюмах, чемоданы раскиданы по сторонам и некоторые раскрылись так, что бумага во все стороны разлетелась. Тоня принялась перебирать их и тут выхватила один из охапки.
— Смотри, Оля! Нашла. Проект какой-то.
— И что там?
— От января 1976 года. НИИ Заражений и Иммунных Систем. В Челябинске был! Что-то о бюджете, финансирования мало.
— А название?
— Да-да. Проект-21. Всё.
— Так у нас на танке такой же номер.
— Значит, точно про нас написано!
— Скорее всего.
— Блин, тут ФИО министра стёрлось, кому адресовался документ, а я не знаю.
— Здравоохранения же?
— Ага.
— Я тоже не помню.
Оля принялась рассматривать другие документации, но все они были или рваные, или вообще не о том. Найденный листочек был единственной зацепкой. Оля окинула бардак взглядом.
— И что нам делать в таком случае?
— Видимо, дальше тут бродить, только что-то мне нехорошо.
— Так… Вообще, мне тоже тут как-то душно и тошно.
— А ещё я есть хочу.
— Угу, я тоже. Пойдём вниз. Может, забыли что-то, а так близки к разгадке!
Спустившись и объевшись, девочки принялись вновь исследовать каждый уголок. На всех компьютерах пароли — не зайти, все немногочисленные документы о каких-то бытовых московских делах, жалобы случайные. Отчаявшись найти что-то полезное, они уже хотели подниматься вновь, но Тоня наступила на что-то, отдавшееся стеклянным звоном.
— Ой! Я раздавила что-то.
— Да тут всё разбито давно.
— Не… Смотри! Да это же план эвакуации! Мы тут вот. А что это внизу?
— Без понятия, — Оля подняла большой холст, на нём в боковом разрезе был изображён Дворец Советов, но большую часть занимал план первого этажа первого сегмента, — Какое-то подвальное помещение.
— Как думаешь, там есть что-нибудь полезное?
— Оно везде может быть.
— Тогда пойдём туда. Там точно что-то есть!
— С чего такая уверенность?
— Не в уверенности дело. Мы тут всё точно не сможем осмотреть, так что давай просто ходить туда-сюда. Все великие открытия в огромном мире произошли случайно!
