Роман с Пожирателем (СИ)

Его немного смущает этот вопрос. Майлз входит в свой кабинет, садится в кресло. Такое ощущение, что уже начался новый день. Энергия струится из него мощным фонтаном. Он понимает, что не сможет заснуть. Ещё ни разу в жизни он не встречал человека дарящего столько сил, столько бодрости, как она. Гермиона Грейнджер — маленький фейерверк, от взгляда на который хочется ещё и ещё — идти за ним, любоваться, слушать, быть всё время рядом. Люди всегда его утомляли, сколько он себя помнит, общение с другими всегда приводило в состояние апатии, усталости, разочарования. Лишь два человека дарили ему покой: мать и профессор Снегг. Майлзу часто казалось, что декан гораздо ближе ему, чем родной отец, потому что он понимал. Понимал его проблемы, его мучения и одиночество. А мама… она просто любила его таким, какой он есть.
Он устремил взгляд вперёд. С противоположной стены на него смотрела красивая женщина с длинными вьющимися тёмными волосами и васильковыми глазами. Это был дорогой его сердцу портрет. Мама представала в образе прекрасной греческой богини, в лавровом венце и белоснежной тоге. Её нежный взгляд грел душу. Удивительно было то, что этот портрет был единственным напоминанием о ней, а написал его лучший художник-маг со слов Майлза, уже после войны.
— Она понравилась бы тебе, — тихо произнёс он. — Гермиона не такая как все. Она… настоящая.
Женщина на портрете тепло улыбнулась.
— Жаль, что ты создана так поздно, мы могли бы общаться…
Она вздохнула, с сожалением пожав плечами и прикрывая глаза.
— Я не чувствовал такого прежде. Не знал, что такое надежда, это так странно, мама.
Женщина протянула к нему руку, в её глазах было столько доброты, что у Майлза навернулись слёзы.
— Спасибо! — шепнул он. — Знал, что ты меня поймёшь. Завтра я покажу ей наше счастье. Думаешь… это будет правильно?
Она согласно кивнула, и Майлз улыбнулся, отводя взгляд в сторону портрета отца, который, в отличии от матери, взирал на него сурово.
— Я хочу, чтобы она была рядом… со мной, — тихо произнёс он сам себе. — Я знаю, какая у меня цель.
***
Она вскочила раньше будильника. Взглянув на часы, моментально выпрыгнула из постели и побежала умываться, кормить кота, одеваться, собирать свою универсальную сумочку, которую хранила ещё со времён войны. Это была её лучшая подруга. С ней можно было путешествовать куда угодно, а раз она не знала, куда отправится, нужно быть готовой ко всему. Гермиона некоторое время думала, что ей надеть. Раз Майлз решил ей показать цветение незабудок, то, наверное, это будет поле или луг. Значит, лучше надеть джинсы, футболку, кеды и набросить кофту. Она заколола волосы маленькими заколками над ушами и удовлетворённо осмотрела себя с головы до ног. Ей нравилось, что для своих двадцати пяти, почти двадцати шести, лет, она выглядит как девчонка.
Быстро выпив несладкий кофе со сливками, Гермиона надела наручные часы и нетерпеливо гипнотизировала их взглядом, пока большая стрелка не показала без одной минуты девять. Она тут же схватила ключи, бросила: «До скорого, Глотик!» Вылетела из квартиры, заперла дверь и понеслась вниз по лестнице, в предвкушении какого-то приключения, как ребёнок.
Распахнув дверь, она буквально впечаталась в чью-то грудь. Вскинув взгляд тут же вспыхнула.
— Доброе утро, — улыбнулся Майлз. — Вы пунктуальны.
— Да. Я стараюсь, — усмехнулась она. — Извините. Доброе утро.
— Готовы к путешествию? — осведомился он.
— Ещё как! Знаете, я очень давно нигде не бывала не по работе, — смущённо произнесла она. — Куда же мы отправимся?
— Это довольно далеко, но трансгрессировать можно. Графство Корнуолл находится на побережье…
— То есть… — дыхание перехватило, холодок пробежал по её спине. — Это ваши владения?
Майлз немного заволновался.
— Если вы опасаетесь, мы можем отложить…
Гермиона слишком любопытна, слишком взволнована и, кажется, ничто не способно её остановить. Она не знает почему, но доверяет этому человеку. Эти глаза не могут лгать. Ведь он всегда честно отвечал на её вопросы, не скрывал ничего.
 
— Нет-нет! — торопливо ответила она. — Это, на самом деле, очень интересно. И… я так давно не видела моря.
— Там, где мы окажемся, море слишком далеко. Сразу вы его не увидите.
— Неважно, — улыбнулась Гермиона. — Я готова. Идёмте.
Они направились к тому же гаражу. Девушка отперла дверь ключом. Оказавшись внутри, она произнесла: «Люмос». Майлз огляделся. Совершенно пустое маленькое помещенье.
— Здесь можно было бы организовать маленькую лабораторию зельеварения, — неожиданно произнёс он, Гермиона не сдержала улыбку.
— Маглы, обычно, делают из таких мест свалки и склады всякой всячины, если у них нет машины. Я подумываю купить автомобиль.
— Слышал, это довольно сложное устройство.
— Не настолько сложное, чтобы от него отказываться, — уверенно произнесла девушка. — Будем отправляться?
Майлз неожиданно взял её за руку. Когда его пальцы осторожно проскользнули между её, в животе Гермионы что-то сжалось. Она с трудом сдержала глубокий вздох. Хлопок.
***
Как только удалось восстановить равновесие, Гермиона стала вертеть головой во все стороны. Позади простиралось зелёное травянистое поле, а прямо перед ней возвышался холм, посередине которого пролегала узкая тропинка, по ней явно ходили очень редко. Майлз сразу же выпустил её руку. Гермиона почувствовала лёгкую досаду, но он ведь не мог поступить иначе! Конечно, не мог.
— Идёмте, — выдохнул он, и девушка почувствовала что-то похожее на панику.
— А что там? — кивнула она на тропинку, ведущую на вершину холма.
— Там? — он сделал невероятно трогательную паузу, во время которой Гермиона успела понять, что «там» что-то очень важное. — Там — моя жизнь.
Её сердце замерло. Майлз зашагал вверх по тропинке. Она чуть замешкалась, но затем решительно отправилась следом. Внутри что-то пульсировало, вздрагивало от волнения.
Майлз чувствовал вдохновение, которого не испытывал прежде. Это было удивительно. Ему ещё не приходилось ни с кем делиться… своим счастьем. Он поднялся на холм и ждал Гермиону. Было так важно видеть её глаза в тот момент, когда она окажется рядом.
Она трепетала. Дыхание прерывалось. Гермиона до последнего мгновения смотрела под ноги, не решаясь взглянуть вперёд. Лишь оказавшись с Майлзом рядом и взглянув ему в глаза, она устремила взор вдаль.
Ему это было нужно. Необходимо видеть этот взгляд, наполненный восторгом, детской, искренней радостью.
Перед ней расстилалась долина, покрытая колышущимся на ветру лёгким трёхцветным ковром. Голубое поле было украшено розовыми и белыми полосами нежных незабудок. Тонкое благоухание растворяло все мысли, оставляя только чувство безграничного покоя, тишины и счастья. Гермионе казалось, что это сон, невозможный, невероятный, сказочный, как будто небо опустилось на землю и застелило её мягкими облаками. Она подняла голову, приходя в ещё больший восторг, убеждаясь, что небо и это чудесное поле заодно.
— Я никогда в жизни не видела такой красоты… — прошептала она. — Это невозможно.
Майлз ни разу не испытывал того ликования, что овладело им теперь. Казалось, это тот момент, ради которого он был рождён на свет. Видеть эти горящие глаза, эту милую улыбку, кудри развевающиеся на ветру. Эту девочку — маленькую, искреннюю, восторженную. Даже если она никогда не будет с ним, он видел её счастье, этого уже так много!
Ей не хотелось приходить в себя. Хотелось лишь смотреть на это мерное движение, волны, перекатывающиеся по холмам, вдыхать этот девственный воздух. Неожиданно Майлз опустился на траву, сел облокотившись на согнутые колени и смотрел вдаль. Гермиона любовалась его правильным профилем, чётко вырисовывающимся на ярком голубом фоне. Тёмными растрёпанными прядями, играющими на ветру. Поймав себя на мысли, что он невероятно красив, девушка смутилась и, потихоньку достав из сумочки маленькое покрывало, размером с полотенце, нерешительно села рядом, в одном шаге от него. Они долго молчали. Это было особое наслаждение, которое она, кажется, понимала так же, как и он.