Няня для главы сыскной полиции (СИ)

— С радостью, только вещи свои заберу.
— Нет тут твоих пожитков! Все мое.
— Что, и трусы за мной донашивать будете? — невесело хмыкнула я. — Я сейчас пойду в «свою» комнату и соберу «свои» вещи. А попытаетесь мне помешать, я всех соседей на уши подниму. И полицию вызову, вместе с психиатрами. Посмотрим, как вы тогда запоете!
Угроза возымела действие.
За мной Анастасия Кузьминишна не пошла. Но рот не закрыла. Поэтому скидывала я в дорожную сумку купленные на днях новенькие платья и нижнее белье под ее истошные причитания и вопли. А чтобы хоть как-то их заглушить, напевала под нос одну из модных в двадцать первом веке мелодий.
— Так, эта сорочка дырявая и отправляется в мусорку. Чулки… чулки можно оставить… — закрыв сумку, я завернулась в новую шаль и бросилась к выходу, где стояли мои новенькие ботинки.
Обувалась под сверлящим взглядом мачехи, которая, не смолкая, описывала мне все ужасы ночного города. И в сугробе замерзну, и тать залетный не пожалеет. Да только не понимала эта женщина, что даже худшая доля, не страшнее ее обрыдшего общества.
На улице зажигали последние фонари.
Ветер становился сильнее. Экипажей все меньше. Люди разбредались по домам. А мальчишки-газетчики покидали свои насиженные места.
Обнимая себя руками, я переминалась с ноги на ногу и ждала, пока из-за угла не показалась знакомая фигура.
— Ты чего тут делаешь? — поправив съехавшую на лоб шапку, поинтересовался Лешка. — Чего не в доме?
— Пришлось уйти немного раньше, чем планировала. Так уж вышло, — пожала я плечами. — Не проводишь до бабки Глаши?
— Далече это, замерзнешь, — окинув меня быстрым взглядом, малец задумался. — Пошли, знаю я тут одно местечко. Приютят до завтра. Только ты это… волосы под шаль прибери, и лицо позлее сделай. Да, вот так…
  
Глава 8. Лиса и охотник
 
Никому не советую спать на набитом соломой мешке. Наутро не только спину ломит, но и общее самочувствие, словно тебя прожевали, выплюнули, проехали сверху, похоронили и воскресили.
Незабываемые ощущения.
Со стоном потянувшись, и поправив сползший с плеча рукав платья, я огляделась. Лешки рядом не было. Но я точно знала, что засыпал он на такой же лежанке, в метре от меня.
Черт!
Вчера, когда он привел меня в этот гадюшник, другого слова тут не подобрать, я испугалась. Воняющая немытыми телами и луком двухкомнатная коморка, а тем более ее обитатели — посеревший, морщинистый мужчина, такая же измученная женщина и их сын, ровесник Лешки, долговязый блондин по имени Алексашка — совсем не внушали доверия.
Было видно, что братишка гость у них частый. И когда представил меня, как свою сестру, никто вопросов задавать не стал. Родители ушли в свою комнату, оставив нас заботам сына. Хотя, какая там забота? Кинул в углу два самодельных матраса и завалился спать на скрипящую железную кровать.
Ни здравствуйте, ни до свидания, ни какими судьбами вас к нам занесло.
Строя кровожадные планы, как поймаю этого мелкого паразита и оттаскаю за уши за то, что оставил меня одну непонятно где и с кем, я поднялась на ноги, схватила сумку, что исполняла роль подушки, и на цыпочках пробежалась до двери.
Выглянула в коридор — тишина. Ни разговоров, ни грохота посуды. Можно быстро одеться и уходить, но чертова совесть выбрала неудачное время, чтобы проснуться.
Подойдя к кровати, где спал Алексашка, я слегка коснулась выглядывающего из-под одеяла острого плеча.
— Проснись.
— Мам, дай хоть портки надеть, — не открывая глаз, отмахнулся от меня паренек и снова захрапел.
— Проснись, не нужны мне твои портки. Скажи, где Лешка? — снова подергала я его, не желая отступать.
Мальчишка вздрогнул, захлопал сонными глазами и, сфокусировав на мне взгляд, поморщился.
— А я почем знаю? Он мне не докладчик.
— А если так? — процедила я, хватая его за нос. — Признавайся, куда вы моего брата дели? Я сейчас полицию вызову!
— Ай, да успокойся уже, болезная! — он вырвался и отпрыгнул к изголовью. — Умотал, твой Лешка, как обычно. Он у нас до утра не задерживается. Переночует и линять.
 
— Ну смотри, обманул — вернусь, да не одна! — пригрозила я. — Как увидишь, передай, чтобы шел в наш кафетерий. Слово в слово, понял?
Парень кивнул и я, успокоившись, натянула на голову шаль.
— Спасибо за ночлег, — бросила на прощание и побежала к двери, где остались мои ботинки. Быстро обулась и, придерживая обеими руками увесистую сумку, выскользнула на улицу.
Утро встретило меня недоброй серостью. Морозный ветер бил в лицо, заставляя жмуриться. Но это никак не влияло на мое настроение. Я полночи строила планы на сегодняшний день, а потому стоять и мерзнуть попросту не было времени.
Подозвав к себе одного из мальчишек-газетчиков, я бросила ему монету, выхватила свежий номер «Нового времени» и открыла раздел с объявлениями. Выбрала самое интересное и хмыкнула.
Вот и пришла пора начинать новую жизнь.
Подняв руку, я остановила проезжавшего мимо извозчика и юркнула в экипаж.
— На Теряева шесть, любезный.
***
Десять дней спустя
— Глафирия Петровна, я слышала стук. Мастера за лестницей вернулись? — крикнула я, выходя в зал своего нового недавно снятого под семинары помещения.
И тут же застыла как вкопанная, когда в лицо прилетели ношеные мужские панталоны.
— Ах ты, змея подколодная! Мерзавка! Девка гулящая! — закричала метнувшая их женщина. Да с такими монументальными формами, что я бы при всем желании не смогла их обхватить.
Не сильно и хотелось…
Бабка Глаша, при виде подобного беспредела, кряхтя залезла под единственный в помещении стол и заняла наблюдательную позицию. А мне пришлось вспомнить школьные уроки физкультуры: подхватить юбки и пуститься в бега.
— Дамочка, что вы себе позволяете? — возмутилась я, уклоняясь от очередного снаряда. Им оказалась длинная ночная рубашка. Судя по виду, тоже мужская и тоже не первой свежести.
— Как ты меня назвала? — для своего возраста и комплекции женщина передвигалась очень резво. Лицо ее по цвету напоминало спелый помидор, а в заплывших глазах читалась жажда убийства. — Я Софья Михайловна Шулецкая, прихожусь троюродной сестрой жены князя Покровского, стерва бесстыжая. А вот кто ты такая, я скоро выясню!
Казалось еще секунда, и меня поймают, но глаз зацепился за приставленную к стене лестницу, что вела к потолочной балке. Мастера еще утром закончили чинить прохудившуюся крышу, а прибрать за собой не успели.
Благослови их боже!
— Облегчу вам задачу. Я уважаемый в своей среде коуч-мотиватор… — крикнула я, со скоростью бешеной белки карабкаясь наверх. А достигнув цели и усевшись на деревянный брус, толкнула ногой железную конструкцию.
Пол сотряс оглушительный грохот.
— Матеватар, матеватар… Махинатор ты, вот кто! — прокричала хмурая дама, грозя мне снизу кулаком. — Да из-за тебя мой муж головой повредился. Нас с детьми по миру пустить решил. Выкидывает одежду, мебель, с утра до ночи рисует какую-то «карту желаний».
— Шулецкая, говорите? — задумалась я. — Вы жена Степана Ильича? Он один из лучших моих учеников!
— А то я не знаю! Мария Андревна то, Мария Андревна сё, — упершись кулаками в бока, передразнила она смешной говорок своего супруга. — Увести его у меня вздумала? Ничего, я до тебя доберусь!
— Никого я не уводила. Ваш муж сам записался на мой семинар. А если не верите, спросите у моего ассистента. Глафирия Петровна? — Услышав свое имя, затаившаяся под столом перепуганная старушка, не поднимаясь с колен, быстро поползла к двери. — Или у других учеников спросите, они должны подойти с минуты на минуту.
— Учеников? Тебе мужа моего мало, еще кого-то к рукам прибрать решила?
— Я бы попросила! Среди них много женщин!
— Так у вас тут настоящая… оргия? — казалось, дама того и гляди упадет в обморок. А с ее габаритами это было бы нежелательно.