Кошак (СИ)

Долго уговаривать мою оторву не пришлось, уже в следующее мгновение её руки, до того сжимавшие ступни, скользнули вниз. Только в районе колена они остановились — и здесь тонкие пальчики стали стремительно преображаться в боевые импланты. Тугие полоски металла пролегли по самой мягкой части икр, беря бугры мышц в импровизированную клеть. А тут ещё и Эйди добавила… склонилась вперёд, накрывая ладошками грудные мышцы, и уже здесь пустила гулять свои импланты. Всё тело буквально вздыбилось возбуждением. А уж когда Милена подгребла под себя мои ноги и принялась в дополнение к игре когтей облизывать пальцы… Мне оставалось только рычать от желания, стонами встречая волны всепожирающего кайфа.
Даже боюсь представить, как наше безумство смотрелось со стороны. Блеск металла боевых имплантов едва ли не по всему телу… Капельки крови, то тут, то там проступающие из-под жутких когтей и маслянисто поблескивающие в искусственном свете каземата… Судорожные сокращения мышц, тяжёлые стоны, падающие в тишину помещения, и венец всему — рычание пары довольных хищниц и насмешливое фырканье третей. Было от чего зажаться в угол и не отсвечивать! Молясь, чтобы сия участь не постигла и тебя! Ну, как говорится, каждому своё…
Вскоре кошки поменялись местами, и Милена ненадолго осталась не у дел. Старшая в позе напряжённого ожидания уселась на край кровати, сложила руки на груди и принялась изучать забившегося в угол сидельца. Тот тоже время от времени бросал хмурые взгляды на девочку, однако тут же отводил глаза — понимал, что эту хищницу лучше не провоцировать. Ариала же оставалась совершенно невозмутимой.
Неожиданно дверь в камеру протаяла и на пороге возникла Мисель. Валькирия смотрела шальными глазами, а когда увидела нашу композицию на кровати, только что-то прорычала про себя непечатное. Даже без специальных комментариев видно было, ради чего она сюда зашла, и столь же отчётливо видно её разочарование, когда все посадочные места на вожделенном объекте оказались заняты. Не ожидал от неё столь натуральной игры! Не удивлюсь, если вдохновлялась эта кошка вполне реальным собственным возбуждением.
Однако метиллия не растерялась. Её взгляд прикипел ко второму обитателю узилища. Физически можно было ощутить, как некий метроном в её милой буйной головушке отсчитывает мысли: «Хочу» — «Занято» — «Мужчина!» — «Взять!» Приободрившись, валькирия походкой охотящейся хищницы направилась в дальний угол. Присела на кровать, недалеко от Минса. Подхватила того за шкирку и буквально втащила пред свои очи. Коленопреклонённый, он, боясь дышать, замер перед кошкой.
Мисель несколько секунд рассматривала свою жертву вблизи. Потом положила ладонь ей на макушку. Мужчина вздрогнул, когда в его волосах зашевелились, удлиняясь, боевые импланты. В мгновение ока голова сидельца оказалась в когтистой клетке. Тогда республиканка запрокинула её назад и вгляделась в глаза паникующей «мышки», смотрящей сейчас с оттенком обречённости: парень явно был не дурак, и всё понял правильно.
— Ты ведь не хочешь попасть под горячую руку? — голос кошки скрежетнул металлом, сквозь который прорезались возбуждённые нотки. — Знаешь, что нужно делать?
Парень кивнул, и когда валькирия умастила его лицо между своих ножек, даже не пикнул. Несколько минут ничего не происходило, все оставались на своих местах. Только Милена повернулась ко мне и с нежной такой улыбочкой едва слышно проговорила: «И как я сама не додумалась?» Однако увидев, как я при этих словах дёрнулся, наклонилась низко-низко и на ушко добавила: «Не волнуйся, милый, я чту наши договорённости. Я только твоя. Мне нет надобности размениваться по мелочи. Только чтобы его продавать, как сейчас Миса. Облегчить тебе задачу».
Ещё через пару минут Мисель повернулась в сторону Старшей.
— Ми, мне он не нравится. Лучше подожду до вечера, когда этот милый котик под вами окажется в нашем лежбище.
— А что так? Может, не распробовала? — лениво откликнулась ариала.
— Я люблю, когда меня любят, а не вымучивают через силу, — хмыкнула кошка, отлепляя от себя лицо страдальца. — Честно тебе скажу: не впечатлил. Без души играешься. Сейчас можешь быть свободен, но имей в виду: лучше тебе сразу во всём сознаться. Если попадёшь в наши коготки, ты теперь знаешь, чего ждать. Уже видел на примере этого милого мальчика. Только с ним мы развлекаемся, а вот с тобой… с тобой будем работать. Уяснил?
 
Мужчина потерянно кивнул в ответ.
— Ну, думай. Эта ночь у тебя точно есть — нам пока есть чем заняться, — с этими словами Миска встала, гибко потянулась и, подмигнув Старшей, проследовала к входной мембране.
Следом на выход потянулись и остальные, и не скажу, что эта театральная ретирада оставила по себе положительные эмоции. Будь на моём месте натуральный псионец — прыгал бы от счастья, что так легко отделался. Меня же оставляли мои женщины. Сначала разбередили, довели до белого каления, а потом просто бросили — неудовлетворённого и злого. Вот тебе и цена Экспансии… Ни о каком сне речи больше не шло. Я стиснул зубы и вцепился руками в покрывало. Переносить такой облом было нереально сложно, особенно — без полей. Не пришло ещё их время. Хотя…
Едва входная мембрана закрылась, сиделец подхватился и стремглав бросился в санузел. Меня натурально подбросило на кровати: сейчас! В одно движение оказался на ногах, а спустя пару секунд уже заходил следом. Минс был на месте. Под струёй воды он старательно выполаскивал рот. Гнев на секунду застлал глаза, захотелось придушить этого недоноска на месте. Мисель очень чистоплотная девочка, как и вообще все знакомые мне кошки. Неужели ему отвратителен её вкус? Вкус моей кошки? С другой стороны… это я двинутый на женщинах с раннего детства, а уж когда в моей жизни появились валькирии — помешательство переросло в натуральную манию. Кто ещё выдержит их когти, посчитав частью интересной игры?.. Но стоит ли удивляться реакции недавнего внешника, которого ещё и силком на колени поставили? И всё равно было обидно за девочку. Он за это ответит. Позже. Сейчас не до того.
Мои поля пришли в движение, накрывая нас прозрачным экранирующим коконом. Подсечка, рывок, и вот уже незадачливый террорист лежит на полу, в локтевом захвате, а к его горлу приставлен коготь. Средний, как Лирана и заповедовала.
— Вот значит как, выкормыш чёрной дыры! Назови хотя бы одну причину, чтобы я не прирезал тебя прямо здесь.
— Ты… — захрипел парень. — За что…
— За что? А я должен быть тебе благодарен? За пытки этих бестий?
— Но ты же… сам валькирию силой взял…
— С неё не убудет. Как видишь, ей даже понравилось — вон, сестёр привела. Но они работают на публику. Ради тебя, а не ради мести. Стараются сделать посговорчивей. Убью тебя — уничтожу источник валькирьего раздражения. Итак. Есть причина, по которой я должен сохранить тебе жизнь?
— Что ты… хочешь?
— Мне плевать, с кем ты там работаешь, в какую политику играешь, главное — достань мне документы и новую биометрию. Достанешь — будешь жить.
— Ты сейчас вообще о чём?.. — страх смерти в глазах страдальца сменился растерянностью.
— Повторяю. Из-за тебя меня сегодня драли — эти кошки с бешенством матки. Не отрицай — именно из-за тебя. Для того и поместили в одну с тобой камеру. Я привык решать проблемы раз и навсегда. И я их решу. Если ты не поможешь мне с документами и биометрией. И не советую врать — если не сможешь помочь, лучше тебе здесь же сдохнуть. Поверь.
— Какие документы, Край? Мы же в камере!
— Я мечник. Псионец. Мне твоя камера — на один удар полей. Выйду сам и вытащу тебя. Сейчас мы как раз разговариваем под полями, они отсекают наблюдение.
 
— Псионец?!. - вытаращил глаза горе-террорист.
— Итак?
— Но тебя же после этого…
— После этого я в любом случае уйду. Один. Мне котиком домашним в валькирьем лежбище становиться не с руки, сам понимаешь. Твой ответ? — из-под лезвия просочилась первая капля крови, Минс в захвате вздрогнул. Сглотнул.