Шаг навстречу вселенной (СИ)

И пока хоть кто-то смог отреагировать на эту подобострастную реплику, Лимбургер прикоснулся подбородком к чему-то спрятанному в воротнике своей рубашки, и в то же мгновение дверной проем лаборатории с грохотом закрылся опустившейся с потолка и сверкающей инопланетным металлом стеной, которая наглухо перекрыла единственный выход из помещения. Все присутствующие с удивлением уставились на столь неожиданное препятствие, а Лимбургер, наконец, обретя большую уверенность, оскалился и пропел:
— Добро пожаловать в ад, господа! Теперь отсюда никому не выбраться. И не потому что выход закрыт. А потому что через несколько минут вы все умрете. Прошу вас взглянуть вашей смерти в лицо.
И он кивнул головой в сторону дальнего угла, где прямо из потолка, просачиваясь сквозь какие-то невидимые глазу щели, медленно начал клубиться голубоватый дымок, который не растворялся в воздухе, а заполнял его медленно движущейся массой, постепенно приближаясь к присутствующим.
— Что это? — грозно спросил Модо, с крайним подозрением глядя на новую и совершенно неизвестную опасность.
— Это и есть ваша смерть. Новейшая гениальная разработка доктора Карбункула: сильнейший газообразный яд, убивающий всех, кто дышит кислородом.
Наступила абсолютная тишина, в которой каждый в полном неверии и недоумении смотрел на приближающийся ядовитый дым. Спасение же было так близко! Справедливость же готова была восторжествовать, а преступники понести наказание! Как так могло случиться, что Лимбургер снова перехитрил их всех, и теперь смерть действительно настигнет их окончательно и бесповоротно, несмотря на все нечеловеческие усилия выжить?
Тротл, внимательно слушавший столь внезапный диалог, тяжело поднялся на ноги, отстраняя подоспевших ему на помощь солдат, и медленно подошел ближе к преступникам, навострив почти бескровные антенны. Что-то его явно насторожило в происходящем.
— Этим ядом, — бесстрастно прозвучал голос одного из неприкосновенных свидетелей, — вы отравите всех, кто здесь находится, и себя в том числе. Это бессмысленные жертвы. Остановитесь немедленно!
— Ничего подобного! — хищно усмехнулся Лимбургер. — Отравятся все, кроме меня. Потому что, когда яд заполнит это помещение, меня здесь уже не будет!
И он зловеще засмеялся, окинув всех жестоким колким взглядом.
Но уже в следующую секунду Тротл, ориентируясь на звук его голоса, вдруг резко подался вперед и, схватив наощупь плутаркианца за шкирку, из последних сил отшвырнул его в сторону и решительно воскликнул:
— Даже не мечтай, подонок!
И пока хоть кто-то успел сообразить, что происходит, лицо Лимбургера перекосилось от отчаяния, а Карбункул в ужасе вытаращил свои и так круглые глаза, видимо не в состоянии предотвратить то, что они задумали, и что так внезапно пошло не по плану. И в тот же миг безумный доктор исчез. Бесследно исчез, будто его вовсе не существовало.
Лимбургер издал истошный вопль, потрясенно глядя на пустое место, где только что был его сообщник. Все молчали, не зная, как реагировать на столь неожиданные и стремительные события. И лишь тихий и слабый, но такой непримиримый голос Тротла, который продолжал держать врага в своих руках, внес некую ясность:
— Хотел сбежать в очередную реальность? Ну уж нет. Раз собрался убить нас, умрешь вместе с нами!
И, отпустив его, наконец, он оперся о плечо подоспевшего к нему Модо.
— Командир Тротл, — снова раздался бесстрастный голос неприкосновенного свидетеля, — вы можете объяснить нам произошедшее?
— Гравитационное поле… — обессиленно опустив голову, ответил тот. — Они активировали гравитационное поле вокруг себя, чтобы переместиться в какое-то заранее подготовленное измерение. Большего я не знаю…
— Ну ты и мерзавец! — снова вышел из себя Модо и уже был готов броситься на Лимбургера, если бы не рыжий, которого он держал и не мог оставить. — Немедленно перекрой этот чертов газ! Ты же этим уже не спасешь свою шкуру! Свидетели увидели достаточно, чтобы подтвердить твою вину. Даже если бы тебе удалось сбежать, ты был бы в межгалактическом розыске!
 
Но Лимбургер, который после столь внезапного исчезновения Карбункула утратил всякие следы высокомерия и уверенности, лишь с животным ужасом в глазах помотал своей оплывшей головой и пробормотал:
— Я не могу этого сделать… К сожалению, все управление процессом было в руках доктора. Я не предполагал, что… Что мне придется умирать вместе с такими ничтожествами, как вы. А из помещения лаборатории не выбраться, ее стены защищены от любых воздействий разрушительного характера.
— Что ж, — холодно прошипел Модо, — значит, это твой самый большой прокол. Мы умрем. Но и ты тоже сдохнешь, собака! Хотя бы это будет справедливо. Господа свидетели, — повернул он к ним свое одноглазое лицо, — надеюсь, после того, как нас не станет, вы донесете всю эту историю до верховного суда. Я хочу, чтобы вся галактика знала о совершенном преступлении против Земли! К сожалению, спасти ее мы уже не сможем…
Те молча склонили свои головы в знак согласия.
И лишь в наступившей тишине, прерываемой только легким шипением синего дыма, постепенно спускающегося с потолка, Мадлин, которая до этого находилась словно во сне и наблюдала за стремительно разворачивающимися событиями будто через экран большого телевизора и не принимала в происходящем никакого участия, внезапно осознала, что на этот раз в ее жизни действительно осталось лишь несколько мгновений, единственных и уже неповторимых. Она словно очнулась и с отчаянием произнесла едва слышным от сковавшего ее холода голосом:
— Выпустите меня! Прошу, выпустите!
И она вцепилась в решетку, исступленно желая выбраться из своей камеры наружу.
— Мадлин! — откликнулся Тротл. — Откройте камеру!
Солдаты послушно сломали замок, и Мадлин, не видя и не слыша больше ничего вокруг себя, устремилась своими невесомыми в вакууме неминуемой гибели шагами туда, куда звало ее отчаянно бьющееся сердце. И уже в следующее мгновение она оказалась в горячих и дрожащих руках Тротла, который сжал ее бережно, но неистово, не замечая больше боли ни в обожженных и изодранных ранах, ни в горящих опаленных глазах, где все еще полыхал слепящий свет, несмотря на плотную повязку. Он зарылся носом в ее золотисто-охровые волосы и вдыхал ее тепло, а она, боясь навредить ему, лишь осторожно обхватила его за шею и зажмурилась, наслаждаясь близостью того, кого могла больше никогда не обнять и не ощутить рядом. Его взмокшая шерсть была пропитана потом, кровью и дорожной пылью, но ей было плевать на все на свете. Она хотела быть к нему как можно ближе в эти последние мгновения. И пусть у них не осталось уже никакого будущего, самым важным было то, что она успела понять и почувствовать в эти тяжелые часы, проведенные в плену. Никакие планеты, никакое прошлое не имели значения, лишь бы он не исчезал, лишь бы она была нужна и важна ему, как сейчас. До последнего вздоха.
Краем уха Мадлин слышала, как Винни вывел Чарли из камеры, обеспокоенно и робко выспрашивая у нее, как она себя чувствует, и не отдавая себе отчета в том, что в этом уже не было смысла. Ее подруга мягко остановила белого, тягостно вздохнула и подошла вместе с ним ближе к друзьям. Вот и Модо похлопал Тротла по плечу, будто прощался с ним, а тот, не выпуская Мадлин из объятий, вслепую пожал его всегда готовую прийти на помощь руку. Так они и продолжали стоять все вместе, ожидая своей неминуемой смерти, как одна семья, и невозможно было поверить, что конец действительно был уже так близок.
И вдруг в одно мгновение непонятный тихий гул наполнил помещение лаборатории, а за ним какая-то резкая волна прошлась по всему пространству, проникая через тело каждого и заставляя вздрогнуть словно от легкого электрического разряда. Свет неожиданно померк, сопровождаемый исходящим неизвестно откуда негромким потрескиванием. Мадлин удивленно обернулась, оглядывая освещенную лишь аварийными лампами лабораторию и с недоумением понимая, что в ней все внезапно изменилось. Не было больше никаких разбросанных осколков пыточной лампы, не стояло того чудовищного кресла с ремнями, не валялись разбитые оковы, а оборудование скромно теснилось в дальнем углу, будто к нему никто не прикасался уже несколько дней. Исчезла и перекрывающая выход стена.