Одержимый плейбой (ЛП)

— Послушай. Все в порядке, правда. Мы хорошо провели время. Было весело, но сейчас все иначе. Я была безрассудна и глупа, затянув на столь долгий период наши тайные встречи. Это закончится катастрофой, так что давай просто сорвем пластырь, пока все не стало еще сложнее… Пожалуйста?
Пока я говорю, Дэйкон встает и наливает себе стакан воды, игнорируя мой вопрос.
Я стою, ожидая, что он что-нибудь скажет, но он не произносит ни слова. Наконец, я киваю.
— Ладно. Хорошая у нас получилась беседа. Я пойду, пожалуй… — замолкаю, когда он все еще не отвечает, и направляюсь к двери.
Как раз в тот момент, когда я нахожусь в нескольких футах от свободы, Дэйкон хватает меня за руку и разворачивает.
Вот черт.
Теперь он встает спиной к двери, преграждая мне путь.
— Мы еще не закончили.
Мой пульс учащается. Кажется, я никогда не видела, чтобы Дэйкон смотрел на меня так пристально и сосредоточенно. В его серых глазах бушует буря, в которой я могу погибнуть. Дэйкон даже не выглядит злым, он просто такой… серьезный.
Я ожидаю, что он будет скользить взглядом по моему телу, как обычно, но его взор остается прикованными к моему. Мужчина даже не моргает.
— С той идиоткой у меня ничего не было.
Я киваю, но это явно вранье.
— Прекрасно.
— Ты хочешь правды. Я ее говорю. Карен позвонила и хотела встретиться. Я подумал, что удастся получить некоторую информацию для дела Миллера, чтобы Тейт и Декер от меня отвалили. Эта женщина уселась рядом со мной в кабинке, и единственное, что пришло мне в голову: «Что, если Куинн увидит?» И я свалил оттуда так быстро, как только мог, и попытался тебе перезвонить.
Я знаю, что он говорит правду, но это моя единственная возможность остановить происходящее безумие, прежде чем оно перерастет в ситуацию, которая причинит мне боль.
— Ты не обязан мне ничего объяснять.
— Почему ты не можешь просто признать, что между нами все по-настоящему?
Я притворяюсь невежей.
— Мм-м…о чем ты говоришь?
— Перестань отрицать. Ты хочешь, чтобы я поцеловал тебя. Прямо сейчас.
Да, я чертовски сильно этого хочу, но мы должны расстаться.
— Нет, я…
— Чушь собачья. Это единственная гребаная мысль, которая крутится в твоей голове, и ты ненавидишь себя за нее. Понятия не имею, почему ты сопротивляешься, но ты сопротивляешься. — Дэйкон наклоняется ближе, так близко, что я чувствую его теплое дыхание у своего уха. — И, если я засуну руку тебе под юбку, мы оба знаем, что я там обнаружу. Твою мокрую киску.
— Ты мудак. — выплевываю я.
Оскорбление не мешает его губам обрушиться на мои, превращая мои ноги в ничто — в дрожащие опорные балки, способные обрушиться в любую секунду. На мгновение моя слабость почти побеждает.
Почти.
Я уворачиваюсь и отстраняюсь.
— Убирайся с дороги.
Глаза Дэйкона прожигают мою сетчатку, он дерзко ухмыляется, словно знает что-то, чего не знаю я, и слегка кивает.
— Ладно. — он отходит в сторону. — Пока оставлю тебя в покое. — когда я прохожу мимо него, Дэйкон наклоняется к моему уху. — Но ничего не изменилось. Ты будешь моей.
* * *
Слова Дэйкона все еще звучат в голове, когда я выхожу из машины и иду по улице к магазину Хизер. От одной мысли о его голосе по спине пробегает дрожь, а по рукам бегут мурашки.
Желудок сжимается в нервный узел, когда я думаю о том, что он сказал мне.
«Ничего не изменилось. Ты будешь моей».
Властность в его голосе и то, как он это произнес… Тьфу, почему я не могу держаться от него подальше? В его тоне не было ошибки. Он имел в виду каждое гребаное слово. Почему Дэйкон такой… Дэйкон? Он чертовски горяч и в то же время сводит меня с ума, не в хорошем смысле. Как он смеет вести себя так, будто хочет заполучить меня? Будто я буду принадлежать ему? Неужели это все, что я для него значу? Какая-то собственность, вроде игрушки, которую можно достать и поиграть с ней, когда захочется?
Он говорит, что хочет серьезных отношений, но действительно ли понимает, о чем просит? Не говоря уже о том, что у меня нет времени на нечто подобное. Даже если бы я хотела дать ему шанс, я не могу взять на себя это обязательство прямо сейчас. Даже если Дэйкон способен на что-то серьезное, в чем я не уверена, это все равно невозможно.
 
Я так чертовски сбита с толку, а я ненавижу быть сбитой с толку. Мне нравится, когда моя жизнь проста. A плюс B равно C. Легко и просто. Кристально ясно.
Дэйкон Коллинз мутит воду. Для него все — серая зона. Часть меня полностью это поддерживает, а часть меня хочет кричать во всю глотку.
Мне не помешает девчачья болтовня. Вот почему я жду, когда Хизер закончит работу, и набираюсь смелости, чтобы рассказать ей о моей тайной интрижке с Дэйконом.
Держать все в себе так долго сводит меня с ума. Она будет расстроена, что я скрывала от нее свой служебный роман, но надеюсь, она меня поймет, потому что знает, что я люблю хранить свою личную жизнь, ну, в общем, в тайне.
Хизер, наверное, замечает, как я спорю сама с собой перед входом в магазин. Я даже не вижу ее, пока она не оказывается прямо передо мной.
— Привет! Я так соскучилась по тебе! — она практически светится, когда обнимает меня.
Это сияние может означать только одно: она влюбляется в Стюарта. Он ужасно не подходит ей, но что я могу сказать? Сама ведь уже несколько месяцев трахаюсь с братом своего босса. Я вовсе не доктор Дрю.
— Да, я сдавала очень важный экзамен.
— Точно. И как?
— Завтра выставляют оценки, но я почти уверена, что справилась.
— Я в тебе не сомневалась. Надо отпраздновать это событие.
— Звучит идеально.
— Пойду возьму свою сумочку. — ее глаза загораются. — О, боже мой! А давай пойдем в караоке-бар здесь недалеко? Я напишу Стюарту.
Я закатываю глаза, когда она не смотрит. Вот тебе и девчачьи разговоры. Тусовка со Стюартом — самое далекое от веселья, что я могу себе представить. Если она скажет ему, что я буду там, Картер тоже появится. Понятия не имею, выдержу ли, но все равно соглашаюсь.
Хизер направляется в магазин и возвращается со своей сумкой.
— Ты голодна? По-моему, у них есть что поесть.
— Здорово, — киваю я.
Мы проходим несколько кварталов до бара.
Мой желудок урчит, как только я улавливаю запах жареной пищи. После напряженной недели я готова к жиру и алкоголю. Между этим дерьмом с Дэйконом и экзаменационными переживаниями чувствую себя так, словно прошла через соковыжималку.
На небе грохочет гром, и несколько капель дождя падают мне на голову. Это предзнаменование. Мы с Хизер бросаемся бежать и умудряемся увернуться от надвигающегося шторма. Как только мы оказываемся внутри бара, ныряю в уборную и вытираюсь несколькими бумажными полотенцами. Стираю тушь с глаз, пока Хизер занимает для нас столик. Обновив макияж, провожу пальцами по своим спутанным волосам, чтобы предотвратить образование узлов. На моем телефоне появляется сообщение от Дэйкона, но я нажимаю «удалить», даже не прочитав его.
Придурок.
Не пойму, почему он так действует на меня.
Потому что он горячий, забавный и безжалостный.
Заткнись, мозг.
Я отправляю быстрое сообщение папе, чтобы он не волновался, когда меня не будет дома в обычное время. Теперь, когда мое отражение в зеркале граничит с презентабельным, засовываю телефон в сумку на случай, если Дэйкон решит позвонить. Не хочу поддаваться искушению ответить.
Выхожу из уборной и нахожу Хизер, сидящую за столиком возле сцены караоке и ожидающую меня с графином пива и корзинкой жареных сырных палочек.
— Мы сегодня с тобой тусим вдвоем. Стюарт работает. — хмурится Хизер.
Втайне я вздыхаю с огромным облегчением.
— Прекрасно, — бормочу я так, чтобы она не могла услышать, и засовываю в рот сырную палочку. Это похоже на рай, и я, должно быть, выгляжу так, будто слишком сильно наслаждаюсь собой.