Извращенное Притяжение (ЛП)

 Я не должен наслаждаться этим так сильно, но я получал огромное удовольствие. Я всегда ненавидел Римо за то, что он играл со своими жертвами.
 В глазах мужчины промелькнуло замешательство. Я вытащил пистолет, и краска отхлынула от его лица. Спокойно вернувшись к двери магазина, я повернул табличку на «закрыто», прежде чем подойти к номеру один. По просьбе Динары я не взял с собой никаких инструментов для пыток, но для таких, как я, хозяйственный магазин это страна молока и меда.
 — Слышал, ты любишь маленьких девочек.
 Он выглядел пойманным, прежде чем быстро покачал головой.
 — Это было очень давно. Я изменился. Я заплатил за сделанное.
 Я достал ноутбук и показал ему первое изображение Динары на кровати.
 — Ты точно не заплатил за то, что сделал с ней. — в глазах мужчины появился ужас. Столкновение с собственной порочностью, должно быть, больно ранило. — Но ты заплатишь, — пообещал я. — Это девочка на экране. Ее зовут Динара, и она хочет твоей смерти. Она не хочет, чтобы я пытал тебя, но, может, я сделаю это только для себя.
 Прошлой ночью мне приснился сон.
 Стук послал волну напряжения по телу.
 Мужчина закричал и заплакал:
 — Помогите! Вызовите полицию!
 Я пнул его в правый бок, на уровне почек и печени, заставив замолчать, когда он стал задыхаться. Увидев в дверях Динару, я расслабился и подошел к ней. Отперев дверь, я впустил ее. Быстро пробежав взглядом по улице это дало мне понять, что никто еще не заметил.
 Она нерешительно вошла, все еще с испуганным выражением на лице. Я не был уверен, что это хорошая идея, что она здесь. Это чертовски эгоистично, но я боялся, что она передумает и пощадит этого мудака.
 Ее взгляд скользнул мимо меня к мужчине на полу, который держался за бок и плакал. Его заплаканный взгляд остановился на ней.
 — Пожалуйста, помоги мне.
 Динара медленно двинулась к нему и остановилась прямо над ним.
 — Ты помнишь мое лицо? — прошептала она.
 Мужчина отчаянно замотал головой.
 — Это забавно, потому что я вижу твое лицо и каждый отвратительный сантиметр твоего тела каждую ночь, когда закрываю глаза, — сказала Динара срывающимся голосом.
 — Мне очень жаль! Клянусь. Я изменился. Тогда я был плохим человеком, но я больше этим не занимаюсь. Я заплатил за свои грехи. Я был в тюрьме.
 — За то, что причинял боль другим девочкам вроде меня, — сказала Динара. — Девочки, чьи ночи будут вечно преследовать кошмары.
 Я подошел к ней и коснулся ее плеча, демонстрируя свою поддержку. Она задрожала от моего прикосновения.
 — Пожалуйста, не убивайте меня. Разве я не заслуживаю второго шанса?
 Я стиснул зубы, не желая ничего больше, чем разбить ему лицо, чтобы он заткнулся. Я видел нерешительность на лице Динары. Мне потребовалось все мое самообладание, чтобы не попытаться уговорить ее убить его. Это ее решение. Я не имел права принуждать ее в определенном направлении только потому, что я извращенный ублюдок, желающий пытать и убить мужчину передо мной.
 Динара оторвала взгляд от мужчины.
 — Ты думаешь, он говорит правду? Как ты думаешь, он изменился?
 — Сомневаюсь, — ответил я. — Хочешь, чтобы я обыскал его дом? Может, мы что-нибудь найдем.
 Динара слегка кивнула. Я не был уверен, что новые доказательства действительно будут иметь значение. Это внутренняя битва за Динару, борьба между ее темной и хорошей сторонами. Я сражался в той же битве.
 Я протянул ей второй пистолет.
 — Если он пошевелится, ты пристрелишь его.
 Я не был уверен, что она сделает это, но, судя по выражению его лица, этот ублюдок верил, что она способна убить его, и это единственное, что имело значение.
 Я направился в задние комнаты магазина, который он использовал как свою квартиру. Я не хотел искать доказательства его продолжающейся порочности, потому что это означало бы, что больше девочек пострадало, но в то же время я хотел найти что-то, что убедило бы Динару продолжить наш план. Что-то, что склонит чашу весов в пользу ее темной стороны.
 После двадцати минут поисков я нашел на его компьютере изображения, которые не оставляли сомнений в том, что он все еще питал те же отвратительные желания из прошлого, даже если он не присутствовал на фотографиях. Это выглядело так, словно он скачал их с Даркнета. Я вернулся в магазин. Динара стояла в нескольких шагах от мужчины, направив на него пистолет. Ее глаза метнулись ко мне, и я кивнул.
 
 — Я нашел фотографии.
 Еще один почти незаметный кивок.
 Номер один переводил взгляд с Динары на меня и обратно.
 — Это всего лишь фотографии. Я не прикасался к детям после того, как вышел из тюрьмы.
 — На этих фотографиях к детям прикасались другие извращенцы вроде тебя, чтобы ты мог дрочить, глядя на эти снимки, — прорычал я.
 Я подошел к Динаре, и она опустила пистолет. Мы отошли на несколько шагов от мужчины.
 — Что ты теперь собираешься делать?
 Динара громко сглотнула, конфликт затанцевал на ее напряженном лице.
 — Я хочу, чтобы он умер. Я хочу быть единственной, но... Я просто не знаю, смогу ли. Будто что-то все еще удерживает меня.
 — Ты никогда не делала этого. Вполне естественно, что ты сомневаешься.
 Я не помнил мгновений, предшествовавших тому, чтобы в первый раз нажать на спусковой крючок. Все произошло слишком быстро, не было времени, позволить моей совести заговорить. Иногда мне казалось, что так оно и было. В течение нескольких недель после убийства меня беспокоила не столько совесть, сколько ее отсутствие.
 — Ты можешь показать ему видео? Я хочу, чтобы он помнил о сделанном, и, может, это придаст мне смелости сделать то, что я хочу.
 Номер один не сдвинулся ни на сантиметр, будто надеялся, что мы забудем о его существовании.
 Я достал ноутбук и диск из сумки и поставил все на полку, чтобы ублюдок мог хорошо видеть экран. После кивка Динары я включил запись. На этот раз ни я, ни Динара не нажали на паузу. Вместо этого мы смотрели каждый душераздирающий момент видео. Мне ничего так не хотелось, как выключить экран или, еще лучше, разбить эту чертову штуку, как я сделал с ноутбуком Римо, но я остался стоять как вкопанный. Единственным движением, которое я себе позволял, был случайный косой взгляд на Динару, которая, казалось, потерялась в изображениях, ее взгляд был отстраненным, а тело напряженным. Как тяжело ей, должно быть, снова пережить эти мгновения?
 Я сердито взглянул на ублюдка на полу, который опустил голову, словно не мог смотреть. Ярость пронзила меня. Я грубо схватил его за голову и дернул за подбородок, заставляя вновь сосредоточиться на экране ноутбука.
 — Я знаю, что я сделал! Мне не нужно смотреть, — захныкал он, закрывая глаза, и моя ярость усилилась, стала дикой.
 — Ты откроешь свои ублюдские глаза, или я пришью твои ебаные веки к твоим чертовым бровям. Уверен, что смогу найти степлер где-нибудь в твоем магазине.
 Его глаза распахнулись, и он не осмелился отвести взгляд от экрана. Я был рад, когда мы дошли до конца записи. От звуков и образов у меня скрутило живот, и я просто хотел помочь Динаре преодолеть эти ужасы.
 Динара выглядела как восковая фигура, бледная и совершенно неподвижная. Это должно было помочь ей, но что, если нет? Что, если это только утолило мою извращенную жажду крови?
  
  
 Изображения на экране стали расплывчатыми, и мой разум взял верх, воспроизводя мои воспоминания намного более живо, чем видео.
 
 Каждое ощущение омывало мое тело, каждая боль и запах, каждый звук и образ. Они затопили мое тело, как неудержимая лавина, поднимая похороненные эмоции. Стыд и отвращение, страх и отчаяние, но прежде всего-гнев. Злость на человека передо мной. Когда экран потемнел и испытание Динары закончилось, я опустила взгляд на съежившегося передо мной человека. Он умолял меня глазами, притворялся жертвой, когда был монстром, разрушивший мое детство, удовлетворяя свои собственные потребности.