Обитель отверженных магов (СИ)

Иван вздохнул и кивнул, молча пригласил следовать за собой.
«Да, да, пожалуйста, веди меня» – отстукивало сердце в такт шагам.
Учитель увел Аю с площадки, они миновали облезлые проходы и оказались в тупичке какого-то из задних выходов.
Место отчего-то показалось даже симпатичным. Осколки окон переливались в трещинах дороги, будто залежи хрусталя, а поеденные ржавчиной листы металла напоминали бирюзу. Их окружали влажные островки травы, в бурых лужах – блестело небо.
– Что ты хотела, Ая? – мягко спросил учитель.
Ее сердце приятно сжалось от звука собственного имени, произнесенного этим голосом.
Учитель был бледен, но не болезненно, скорее, сиял. Тонкие руки терялись в широких рукавах, нежные, потому что работал с людьми. Мог прикоснуться, помочь наладить энергию, посоветовать, как ее использовать.
– У меня много работы, – напомнил он.
Ая трепетно вздохнула и закивала. Хотелось спросить, почему он не попрощался, ничего не сказал. Но было страшно: если Иван разозлится, все закончится слишком быстро. В руках Аи лежали хрупкие осколки прежней жизни, нужно быть аккуратной, чтобы окончательно все не испортить.
– Учитель, я остаюсь верна закону, – начала она, выдохнув. – Я… уже нашла кое-что. Пока не уверена, что за это можно поймать, но…
– О чем ты?
– Задание УКЭ. Левин. Я сделаю все, чтобы вернуться.
Из отрешенно-собранного лицо Ивана вдруг стало взволнованным:
– Но тебе не нужно возвращаться.
– Разве вы не в курсе?
Он покачал головой.
– Я думала… вы попросили задание для меня.
– Нет, Ая, не просил.
«Почему?» – хотела спросить она. Это было бы логично, правильно, ведь Иван желал ей добра, должен был сделать что-то!
– Но его дали, – твердо сказала она, злиться не время. – И я в любом случае собираюсь вернуться. Хотела сказать вам это.
Но сердился почему-то он:
– Я запрещаю тебе это делать.
У Аи дрогнуло сердце, и вопрос все-таки слетел с языка:
– Почему?
Вместо ответа Иван напряженно всматривался в нее. Не в лицо, как можно было подумать. Хоть их взгляды и соприкасались, его – был пуст.
Ая знала этот взгляд.
Улыбка исчезла. Только что живое лицо мужчины снова замерло, будто задумался.
Злится, поняла Ая. Она только что рассказала ему, что чувствовала прилив жара утром, когда бабушка тащила ее на рынке.
Ая ненавидела эти походы, это ерзанье среди незнакомых людей, каждый из которых мог задеть, порой даже специально, и в очередной раз хотела убежать, но ее не пускали. Тогда она оскорбила бабушку плохим словом, и та стала хватать за плечи, вести силком. Кругом люди, кто-то попытался помочь. Бабушке. Это было невыносимо, несправедливо, и Ая начала задыхаться, словно попала в раскаленный котел…
Теперь еще недавно приветливый учитель смотрел на нее так безучастно лишь после пары слов. Будто глубоко расстроила его, не оправдала ожиданий. Несдержанная, взбалмошная, как сказал кто-то. Это вызывало желание отстраниться, но за те несколько встреч, что они провели, Иван не успел сделать ей ничего плохого. И говорил всегда таким добрым голосом… Только этот взгляд, не в первый раз от него замирало сердце.
Мужчину окликнула бабушка, принесла чай, потом снова. Когда поднос звякнул у руки, учитель ожил, и вернулось тепло в лице, словно ничего не менялось. Так легко забыл или умело притворялся?
Позже, когда Ая провожала его на тропинке вдоль поселка, он снова застыл. И Ая решилась спросить:
– Я… виновата?
Иван словно отпрянул ото сна и часто заморгал, глаза стали большие и забавные:
– Почему?
– Я вроде ничего не сказала, но вы так посмотрели…
После секундного замешательства он тихо засмеялся:
– Наоборот, Ая, ты сегодня молодец. Помнишь, я говорил, что не силен в магии, но умею кое-что, что не получится у других…
Магия. Вот в чем дело. Учитель говорил так, будто магия не делала Аю плохой. Кажется, он в это верил. По крайней мере, сегодня.
 
Чтец снова прощупывал свою подопечную.
От неожиданности, неуместности этого жеста после долгожданной встречи Ая ощутила себя голой среди этих руин. Снова была на экзамене и совсем не понимала, на что ее проверяют. И, судя по нахмуренным бровям, сегодня ей были не очень довольны.
Так не могло больше продолжаться.
– Что вы хотите увидеть?
Иван молчал.
– Думаете, я недостаточно сильна, чтобы справиться с ним?
«Только не сейчас…» – думала Ая. Она уже решила, знала, что должна делать, знала свое место – так почему же ей не давали его занять?
– Мне все равно, даже если провалюсь!
Но с ней говорил лишь ветер, пробирающий до мурашек.
Ая сделала шаг:
– Пожалуйста…
Задрожали губы, но при этом она обрела смелость. Если не сейчас, никогда не сможет показать Ивану, что достаточно взрослая. Она понизила голос:
– Пожалуйста, не думай, что я слишком слаба. Больше ошибки не будет. Я смогу. Я лучше, чем другие, я докажу…
Мужчина оставался в своей пустоте, будто она навсегда забрала его.
– Да что, что там во мне такого, а?! – в злости Ая потянула его за пальто.
Иван моргнул и озадаченно посмотрел на пальцы, сжимающие ткань у груди. Затем закрыл глаза и медленно выдохнул.
– Я не хочу, чтобы ты возвращалась, Ая, – он даже не смотрел на нее, – Не хочу, чтобы ты вообще была в полиции, понимаешь?!
Голос сорвался на последнем слове. Иван словно понял, что позволил себе лишнего, и уже тише добавил:
– Тебе тут не место, прости. Я очень ошибся.
Доброта в голосе и это «прости» кололи сильнее металлического прута.
Показалось, лопнул воздушный шарик. Резко, громко, заставив неприятно вздрогнуть. Где-то внутри, так глубоко, что даже никто и не заметил. Кроме Аи.
Она все еще сжимала пальто Ивана, перебирая складки подушечками пальцев. Ткань казалась такой мягкой…. Захотелось прильнуть к ней щекой, позволить волосам разлететься, прилипнуть, пристать. Учитель был тут, совсем близко, на расстоянии вытянутой руки.
– Прости меня… – прошептала Ая, оставаясь в стороне. В глазах помутнело и защипало. – Я мало тренировалась, не занималась выносливостью. Была ленивой, глупой. Отвлекала тебя.
Говорить с ним на «ты» оказалось так просто, он ведь всего лишь старше на сколько лет? Восемь-десять? Почему Ая раньше этого не делала, столько времени находясь рядом? Они даже могли бы быть парой. Но, конечно, он был слишком далек от неудачливой курсантки, она все еще не доказала свою значимость.
Набрав воздуха, Ая сжала сильнее ткань и твердо добавила, глядя в подтопленную мутной водой траву:
– Я буду знать свое место и не потревожу тебя. Сделаю все и вернусь, выполню приказ без тени сомнений. Твой, даже если не пойму! Я буду верно служить. Тебе.
От холодного дуновения волосы Аи затрепетали, закрывая лицо. Но она все равно подняла глаза. Она была полна решимости и хотела продемонстрировать это, но то, что произошло потом, заставило потерять ощущение реальности.
И сырая земля, и кирпич, и небо закружились – краски смешались в одно сплошное пятно. Взгляд Ивана, как Ая ждала, мягкий, доверяющий, принимающий… был совсем не таким. Вместо теплоты согретого солнцем прилива в глазах появилась сокрушающая синева.
Ая еле устояла, все еще сжимая пальто законника.
Офицер Озорнов зашевелил губами, и голос, доносившийся до ушей, показался холоднее, чем ветер:
– Если ты так готова выполнять приказы, тогда слушай: никогда, слышишь, никогда не пытайся вернуться. Не сотрудничай ни с кем, кто предлагает работать на полицию. И забудь о том, чтобы сдавать Андрея Левина. Твоя задача: слушать его. И даже не думай вести какие-то игры.
Иван взял ее за запястье и оторвал от себя.
Грязь.
Задержавшись на мгновение и убедившись, что Ая держит равновесие, мужчина разжал пальцы.