Основной закон (СИ)
Валерик вздохнул и откусил изрядный кусок от очередного бутерброда. Что-то его после всех острых ощущений изрядно пробило на жор. В холодильнике почти пусто, сейчас придется идти в магазин, а потом варить какую-нибудь еду. И все бы ничего, но ведь опять расходы непредвиденные! Вот так: в малом сэкономил, в большом потерял.
Постепенно он приходил в норму, а ливень, молния и толстая Валя уходили в прошлое, превращаясь почти что в мираж. Вроде бы, и не было ничего. Прикончив чай и бутерброды, он поднялся, убрал со стола, вымыл посуду и совсем уже собрался на выход, как совершенно внезапно затрезвонил дверной звонок. Валерик никого не ждал. Да и приходить к нему было некому. А потому, изрядно удивленный, он подошел к двери и произнес волшебное слово:
– Кто там?
И припал к дверному глазку.
– Откройте, полиция!
Это звучало интригующе.
Разглядев в дверной глазок форменный китель, Валерик отпер замок, и дверь приоткрылась ровно на длину предусмотрительно накинутой цепочки. Назваться можно как угодно, форму можно надеть любую, а осторожность никогда и никому еще не вредила.
– Разрешите взглянуть на ваше удостоверение.
Человек в полицейской форме аккуратно развернул "корочки" и продемонстрировал. Выждал несколько секунд, затем так же аккуратно убрал обратно в карман. Содержимое документа Валерика удовлетворило. Он снял цепочку и открыл дверь.
Перед ним стоял незнакомый младший лейтенант. Обычный мент, никаких эмоций у Валерика он не вызвал. А вот то, что из-за его спины выглядывала Валя, настораживало. Ее обширное многоскладчатое лицо выражало злорадство. Валерик поморщился. Толстую тетку он не боялся, но у него и без нее сегодня хватало неприятностей.
– Участковый уполномоченный Усольцев, – представился младлей. – Меркушин Валерий Григорьевич здесь проживает?
– Да, – подтвердил Валерик. И, чтобы сэкономить время, добавил: – Это я.
Собственно, визит объяснялся просто. Достаточно было только чуточку подумать. У тетки виноваты всегда были все, кроме нее самой. Понятное дело, что поскольку во доре никого кроме них двоих не было, то виноват именно он. С этим она отправилась в ментовку и настолько там всех достала, что лейтенанта отправили к нему только для того, чтобы отвязаться от назойливой бабы.
– От гражданки Сорокиной Валентины Степановны поступило заявление о том, что сегодня вы бегали по двору дома в непристойном виде, а также из хулиганских побуждений толкнули гражданку Сорокину в лужу.
– Я никого не толкал, – честно заявил Валерик.
– Как это не толкал? – заверещала Валя.
– Помолчите, гражданка. – сходу заткнул фонтан участковый. – Сейчас разберемся.
И вновь повернулся к студенту:
– Разрешите войти.
Валерик помедлил, пытаясь сообразить: согласиться или стоит покачать права. Лейтенант правильно понял его колебания:
– Мы можем решить вопрос здесь или завтра я вас вызову повесткой в отделение.
Завтра должно было состояться очередное занятие, и провести неизвестное количество времени в полиции было совсем нежелательно.
– Да я, собственно, не против, проходите.
Студент посторонился, пропуская полицейского и, едва он прошел, вновь перекрывая коридор.
– Валентина э-э-э… Степановна, а вас я не приглашал.
Участковый обернулся.
– Присутствие гражданки Сорокиной необходимо для скорейшего разбора ее жалобы.
Валерик пожал плечами.
– Проходите налево, в кухню.
Толстая Валя победно двинулась следом за участковым, оставляя на свежевымытом полу грязные следы. Студент поплелся сзади.
Соседка заполнила собой весь диванчик, так что Валерику и полицейскому пришлось довольствоваться табуретками.
– Итак, – начал лейтенант, – как я уже говорил, на вас, Валерий Григорьевич, поступило от гражданки Сорокиной заявление. В нем есть два пункта. Давайте пойдем по порядку: она утверждает, что вы бегали по двору в непристойном виде. Что вы можете сказать по этому поводу?
– Было такое дело, – пожал плечами Валерик, отмечая злорадно взблеснувшие глаза профессиональной склочницы. – Только не бегал, а пробежал буквально несколько метров из тех вон кустов, – он показал в окно, – до подъезда. У меня сегодня неприятность случилась, я под грозу попал, и молния спалила у меня почти всю одежду. Вот и пришлось тем, что осталось, прикрыться, да бежать огородами, чтобы на глаза никому не попасться. Только вот неудачно вышло с гражданкой Сорокиной. Я погоревшие вещи еще не выбросил, могу предъявить. Могу показать место, куда молния попала. Там, наверное, до сих пор подошвы от моих тапочек стоят.
– Необязательно. Вы в зеркало последний раз давно смотрели? Брови-то вон как опалило. Да и ресницы тоже пострадали.
Валерик невольно потер пальцами бровь.
– С этим ясно, – сказал участковый, заполняя бланк протокола. – Прочтите. Все правильно? Тогда вот ручка, внизу напишите своей рукой "с моих слов записано верно". Ага, теперь подпись и дата.
Валерик расписался, лейтенант убрал протокол в папку и обратился к соседке:
– Этот пункт разрешен, Валентина Степановна?
Та что-то недовольно буркнула себе под нос.
– Пойдем дальше. Гражданка Сорокина утверждает, что вы, Валерий Григорьевич, умышленно, из хулиганских побуждений, толкнули ее в лужу.
– Толкнул, толкнул, ирод – визгливо подтвердила гражданка Сорокина. – Все пальто изгваздал, почти новое пальто-то.
– Да не толкал я ее, – опять пожал плечами Валерик. Хотите – в окно посмотрите, хотите – давайте на улицу выйдем. Лужа вон где, на углу дома. А я бежал к подъезду, вот здесь. От подъезда до лужи верных пятнадцать метров. У меня ж руки не резиновые.
– Да уж, – задумчиво произнес участковый, выглядывая в окно. – не сходится у вас, гражданка Сорокина.
– Что значит не сходится? – завопила тетка. – Это значит, милиция нынче хулиганов выгораживает?
– Не милиция, а полиция, – поморщившись, поправил ее лейтенант. Было заметно, что он едва сдерживается, чтобы не заткнуть уши.
"Да, нелегкая работа", – подумал Валерик, – "это ж сколько ему таких заявок каждый день разгребать!" А вслух добавил:
– Да можно и по следам посмотреть, я босиком бежал, земля во дворе сырая, отпечатки хорошо будут видны.
Участковый задумался на секунду, затем, попросив его подождать, спустился на улицу, прошелся через двор, заснял следы Валерика на цифровую "мыльницу", потом прогулялся к луже и вновь вернулся в квартиру. Заполнил очередной протокол, дал подписать и поднялся обратно в квартиру.
– Простите за беспокойство, Валерий Григорьевич, но мы обязаны проверять все поданные нам заявления.
– Я понимаю, товарищ лейтенант.
Валерик намеренно опустил "младший", и эта малюсенькая лесть попала в цель: участковый чуть заметно смутился и стало видно, что он, в сущности, ненамного старше самого Валерика. Затем полицейский обратился уже к соседке:
– Гражданка Сорокина, сведения, указанные вами в заявлении, не подтвердились. Я прошу вас покинуть эту квартиру.
– Что значит "не подтвердились"? – возмутилась та. – А кто же меня тогда толкнул? Прямо вот сюда.
Она ткнула пальцем-сосиской в то место, где грудь плавно переходила в живот.
– Никого во дворе больше не было, только он, значит он и толкнул.
Голос участкового налился металлом.
– Мною совершенно точно установлено и документально зафиксировано, что гражданин Меркушин не имел физической возможности толкнуть вас, и, следовательно, не совершал этого действия. Вы, Валерий Григорьевич, имеете право обратиться в суд с иском к гражданке Сорокиной за клевету и требовать возмещения морального вреда. А вас, гражданка Сорокина, ожидает административное наказание за предоставление заведомо ложных сведений и нарушение нормальной работы полиции. Толстая Валя, ошарашенная словами участкового, выкатилась на лестничную площадку, но потом, словно опомнившись, завизжала в спину уходящему инспектору: