Ассистентка (СИ)
Куча разных трубок, проводов, лампочек и каких-то показателей. Когда я в первый раз увидела маму в таком состоянии — мне стало до ужаса страшно, не могла смотреть на нее без слез, рыдала днями и ночами. Но со временем человек способен адаптироваться ко всему в его жизни, при этом надеясь на лучшее.
Рассказываю маме про работу, про Виктора, про своего начальника — все, что произошло со мной за эти пару дней. В ответ получаю лишь размеренное пиканье медицинского прибора.
- Добрый день, - заходит в палату пожилой доктор. - Лия, нам с вами нужно поговорить.
Сердце словно чувствует неладное, а по позвоночнику бежит холодок. Мы выходим в коридор, где доктор обрушивает на мою голову слишком тяжелую для принятия правду.
- Жизненные показатели вашей мамы стремительно падают, - словно обухом по голове, а перед глазами в миг все расплывается от нахлынувших слез. - В силу отсутствия должного финансирования и материальной части, мы не сможем больше ничего сделать.
- Чем ей можно помочь? - стараясь сдержать всхлип, спрашиваю я. Снова чувствую холодный страх, пожирающий душу изнутри.
- В наших условиях ничем, - грустно пожимает плечами врач. - Если бы вы смогли транспортировать ее в какую-то коммерческую клинику, а лучше всего — заграницу...
- Сколько это может стоить? - в ответ получаю страшную сумму. Тут даже продажей себя на органы не расплатиться. - Вы мне предлагаете сидеть и ждать, смотреть, как моя мама медленно умирает? Неужели нет никакого другого пути?!
- Простите, но мы и так делаем все возможное, - вздыхает врач.
Не помню, как выбралась на улицу. Задыхаюсь от бессилия, мне катастрофически не хватает воздуха. Трясущимися руками расстегиваю воротник блузки, безжалостно отрывая неподдающуюся пуговицу. Прислоняюсь к стене спиной, размазывая по щекам горькие слезы, а в голове лишь одна отчаянная мысль:
Как же так, Господи, за что, почему?!
9
СТАНИСЛАВ АВДЕЕВ
Я зарекался больше не работать с помощницами. Но тут в мой кабинет робко стучит маленькое чудо с разноцветными глазами и умоляет дать ей работу.
«Я могу даже уборщицей!» - жалостливо просит она, а мне хочется поскорее скрыться и уйти прочь, лишь бы не попасть под магию этих завораживающих глаз. Но уже слишком поздно.
«Дети дьявола» - так раньше говорили про людей с разными глазами, но тут дьяволом и не пахнет. Маленький хрупкий ангелочек с подрезанными жестокой жизнью крылышками.
Пока поднимаюсь на лифте на нужный этаж больницы, постоянно прокручиваю образ ассистентки в голове. Невероятная - одно слово, которым я могу описать всю Лию Яновицкую.
Эталон скромности, нежности и доброты. Неизбалованная и честная, что редкость в ее возрасте. Ох, как же не хочется, чтобы это сокровище досталось кому-то другому… Был бы помладше - приударил бы, забрал себе этот подарок судьбы.
Черт! Попахивает первой стадией одержимости!
А хороших девочек всегда тянет к плохим парням, таким как Виктор. Он чуть старше ее, красивый, гонщик, горячая кровь - все как любят девушки в этом возрасте.
Непроизвольно скривился, словно от зубной боли.
Это она еще меня лет в восемнадцать не видела. Чертом не просто так прозвали!
Я никогда не отличался сдержанностью в своих чувствах, если что-то или кто-то западал в душу, то это уже никак не выковырнуть и не стереть.
Зачем взял девчонку на работу?
Затем, что не хочу, чтобы она пошла к какому-нибудь другому озабоченному мужику, а она бы пошла. Вижу и чувствую, что в ее семье не все так гладко и очень нужны деньги. Так что, лучше уж у меня под боком на хорошей зарплате, чем у какого-нибудь придурка в постели за те же бабки. Мне так спокойнее и, объективно, приятнее.
Захожу в палату и вижу старого друга с перевязанными загипсованными ногами.
- Привет, Рик! - подбадривающе улыбаюсь я ему, хотя понимаю, что мое веселье для него послужит лишь дразнилкой.
- Привет, друг, - хрипло отвечает Рик. - Прости, что так вышло перед аккредитацией трассы…
- Забудь, все нормально, - сажусь напротив друга и рассматриваю до сих пор опухшее сине-фиолетовое месиво вместо лица. - Рассказывай, что произошло.
- Да так, попался на пути четырем придуркам с битами, - хрипло кашляет Рик.
- За что они тебя? - выпытываю я. Уверен, что друг что-то старается скрыть и даже догадываюсь, за кого отхватил знатных пиздюлей.
- Да не важно, так, мелочи, - старается не смотреть мне в лицо Рик.
- Вот это мелочи? - киваю на разбитое лицо друга. - А вот это, тоже мелочи? - осторожно тыкаю загипсованные ноги. - Ты слышал заключение врача? Три года, Рик, три года ты не сможешь кататься!
- Не очень-то и хотелось, я уже слишком стар для этого дерьма, - фыркает друг. - Пора пересаживать свою жопу с байка на тачку.
- Мне-то можешь не врать! - рычу я. - Говори, кому задолжал и сколько?
- Никому, - отпирается Рик, но, по нервно сжимающим край одеяла пальцам, я понимаю, что уже на верном пути.
- Задолжал не ты, да? Виктор?
Мужчина переводит взгляд, наполненный болью, на мое лицо и старается набрать побольше воздуха в легкие, чтобы сказать правду.
- Тор вписался в какую-то мутку и похерил почти десять тысяч баксов, - отвечает Рик.
- Какую мутку?
- Вот этого не знаю, - качает головой друг. И вижу, что действительно не в курсе.
- Что сказали про бабки? Когда и кому отдать? - стиснув зубы, спрашиваю я.
- Дали неделю и если Виктор не вернет долг - нам обоим пиздец. Отдать должен сам Виктор, я не знаю кому.
- А Виктору насрать, да?
- Ты сам все прекрасно понимаешь, - вздыхает Рик. - Он привык, что я выгребаю за ним любое дерьмо… Промашка моего воспитания, чтоб ее…
- Я заплачу его долг, но это в последний раз, Рик, - тыкаю в грудь мужчины, вкладывая в свою речь как можно больше металла и угрозы. - Я не нефтяной магнат и все, что только можно было угрохать в трек - я угрохал.
- Спасибо, Стас, - пытается подняться мужчина, но кривится от боли и вновь опускается на подушку. - Стас, ты… Спасибо! Я буду работать бесплатно, как вернусь...
- Я ещё как-нибудь зайду, давай выздоравливай, а то смотреть тошно, - усмехаюсь я и вижу подобие улыбки на опухшем лице друга. - Но шибко не торопись, я нашел тебе отличную замену.
- Быстро как! Кто он?
- Она, - растягиваюсь в слишком широкой улыбке я. - Ассистенткой к тебе хотела попасть, а попала…
- К Черту в загребущие руки, - заканчивает фразу Рик и хрипло смеется. - Красивая, судя по всему?
- Есть такое, - ухмыляюсь я, а Рик многозначительно улыбается и выгибает бровь.
- Ну так, чего ж ты тут сопли жуешь? Вперед на штурм!
- Ей восемнадцать, придурок!
- Ох ты ж, - беззастенчиво ржет друг, - ну, девочки любят постарше.
- Но не в два раза.
- А ты у нас правильный добрый дядя, значит? - подкалывает Рик.
- Типо того, - тему продолжать уже совсем не хочется, на душе от этого становится как-то погно. - Я пойду, меня уже наверное заждались.
- Лети, лети, - ухмыляется друг.
Возвращаюсь к машине, но ассистентки не наблюдаю. Проверяю телефон — пусто. Ладно, подождем, хотя мне показалось, что я просидел у Рика достаточно долго.
Минут десять спустя, пассажирская дверь открывается и в салон садится Лия. Девушка не смотрит в мою сторону, а лишь отворачивается к окну, не проронив ни слова.
- Как мама? - решаюсь спросить я, но ответом мне служит лишь тишина и подрагивающие в тихих рыданиях плечи девушки. - Лия, что-то случилось? - снова молчит, снова не смотрит, а мне уже и самому становится тяжело дышать. Что ж там такое произошло?!
- Ли-ия, скажи мне пожалуйста, что произошло? - снова тишина. Ну уж нет, я знаю, как заставить ее рассказать. - Если ты не скажешь, мы никуда не поедем и ты опоздаешь на работу, а я выпишу тебе выговор. А может быть даже уволю.
- У мамы падают жизненные показатели, - девушка поворачивается и смотрит на меня заплаканными покрасневшими глазами. - Они больше ничего не могут сделать, - всхлипывает она, вытирая слезы.