Свободна (СИ)

Покормив кота, я прилёг на диван, сдвинув перед этим игрушки в сторону и задремал, погрузившись в неосязаемый уют, коим наполнился мой дом за последние месяцы.
Через час я очнулся, снова собрался и поехал опять не на работу. Теперь предстояло попасть в опеку.
В узком коридоре утром было всё совсем иначе, чем вечером. Во-первых, сам коридор теперь неадекватно, отвратительно узким для такого общественного места, во-вторых, он был набит людьми. С двух сторон мужчины и женщины разных возрастов подпирали стены казённого дома плечами и тяжело вздыхали.
— Кто крайний? — громко спросил я.
— А здесь нет очереди, по вызову проходят, — ответила одна из женщин.
— Вы, кстати, случайно, не Купцов? Уже пять раз вызывали, — протянула въедливая старушка.
— Случайно он, спасибо, — на радостях я кинулся к нужному мне кабинету, стараясь не наступить на ноги людям, но меня остановила всё та же старушка.
— Мужчина ждите! Вас вызвать должны!
— Да мне только решение опеки забрать, — отмахнулся я и снова направился в кабинет.
— Здесь всем только спросить, — хмыкнул мужик.
— Да и не примут вас. Все специалисты заняты, человек из кабинета выйдет, тогда зайдёте, — спокойно объяснила мне девушка из очереди.
Я отошёл в сторонку и взглянул на часы. Попытка не думать о звонке врача оказалась провальной. Стоило раз с этой мыслью засечь время, как я уже не мог думать о чём-то другом. Пока специалист освободилась, я проверил время раз десять, а заодно и связь на телефоне.
— Здравствуйте, — поздоровался я, с выглянувшей из кабинета Анной Дмитриевной.
— А, доброе утро, — дежурно кивнула она и заскочила в кабинет, через несколько секунд вынесла мне бумагу.
— Всё? Я могу идти? — удивился я, так быстро и просто получив, не то что хотел, но хоть что-то, гора с плеч.
Теперь никто не мог забрать у меня Славу, пока Василиса была не в состоянии о ней заботиться.
— Ой, зайдите расписаться, что получили документ, — вспомнила работница опеки, взмыленная уже в столь ранний час.
Ещё минута ушла на роспись в журнале, и я вышел на морозный февральский воздух. Постоял немного на крыльце соцзащиты и поехал на работу без особых надежд на то, что смогу поработать хоть немного. Разве что вникнуть в несколько документов, которые подписываю, а так все мысли были заняты мыслью, почему Линкевич так долго не звонит.
Виктория Олеговна дозвонилась до меня в первом часу дня.
— Владислав Игоревич, я по-быстрому. Ответ на отключение от ИВЛ у вашей супруги хороший, сегодня наблюдаем. Вывод из медикаментозного сна назначили на завтра, позвоню, — протараторила врач и отключилась, оно и понятно, занятой человек.
— Спасибо! — произнёс я уже на автомате гудкам, боясь ликовать, дабы не сглазить.
Славу надо было забирать не позже шести, я припарковался у ворот детского сада уже в пять. Сначала хотел ждать назначенного воспитательницей времени, но увидел, как родители один за одним забирали своих чад и сам поспешил в группу.
— Дядя тёзка! — закричала Слава, увидев меня в дверях группы.
На ужин была противная селёдка, именно поэтому Славы за столом не было.
— Так, а вы у нас кто? — спросила женщина, которую я сам видел в первый раз.
— Я её... опекун, — чуть не вырвалось отец, но по факту я опекун, да и Слава не торопилась уступать мне место, занятое Реутовым.
— Замечательно в отпуск сходила, — хмыкнула женщина, присев перед Славой.
— Сходи в спальню и возьми свою пижаму, — попросила она, отослав ребёнка, обратилась ко мне. — Я Алина Михайловна, старший воспитатель. А что случилось с мамой девочки? У вас какие-то документы есть подтверждающие, что я могу вам вручить ребёнка?
— Василиса должна была меня вписать в список тех, кто может забирать Славу, я Купцов Владислав Игоревич, проверьте. Опека мне доверила временную опеку, мама девочки, моя жена, она сейчас в больнице, — быстро отреагировал я, протягивая заветную бумагу.
Не зря носил её с собой во внутреннем кармане. Воспитательница прочитала справку, выданную в опеке, и вернула её мне со словами:
 
— Всё хорошо, извините, я просто не знала. После обеда сегодня первый день вышла и меня никто из коллег не предупредил, — проговорила она, как раз когда вернулась Слава с пижамой в руках.
— Вот, Алина Михайловна, — тёзка протянула воспитательнице пижаму.
— Ой, милая, это не мне. Дяде тёзке отдай, — с улыбкой попросила воспитательница и обратилась ко мне. — Нужно купить новую пижаму, эта уже маленькая.
— Хорошо, мы купим сегодня же! — пообещал я, мимолётом изучив меню на завтра.
Утром была как раз была ненавистная Славой творожная запеканка.
— Мы завтрак завтра пропустим, — объявил я, поймав во взгляде воспитательницы искреннее удивление. — Слава творожную запеканку не любит просто, дома позавтракает, — объяснил я.
— Да, я знаю, удивлена, что вы в курсе и вас это заботит, — кивнула воспитательница и ушла в группу.
— Странная она у вас, — обратился я к тёзке, она пожала плечами, и мы пошли одеваться.
Пижама, ставшая маленькой, предрешила наши планы на вечер. Я повёз Славу в торговый центр.
— Сначала шопинг или поедим вкусной вреднятины? — спросил я, когда мы шли к эскалатору.
У Славы загорелись глаза, а на лице расплылась ехидная улыбка.
— Детский мир на втором, сначала туда, а вреднятина на четвёртом, значит, туда после, — с умом рассудила тёзка.
— Соображаешь! — оценил я и отбив пять мы поехали на второй этаж.
В детском мире всё, казалось, было для девочек. Розовый взрыв в белом, много блёсток и прочей красоты. Я наивно думал, что выбрать пижаму будет просто, но куда там.
— Как тебе эта? — снял с вешалки белую в розовый горох пижаму слитную.
— Нет, такое нельзя, — отбраковала слав, копаясь в пижамных рядах с умным видом.
— Почему?
— А в туалет же как? И это же кнопки, они отрываются! —  отчитала меня Слава, картинно закатив глаза.
Где-то я такое уже видел, только девочка была повыше и зовут её Василиса.
— А какую можно?
— Кофта и штаны, без застёжек. Вот такая? — спросила меня Слава, выуживая из всего многообразия пижаму с рыжим котом гитаристом.
— На Киселя похож, — заметил я.
— Ага! — радостно согласилась Слава.
Я уже думал, что быстро справился, но сняв понравившуюся нам пижаму, поняли, что она тёзке маленькая. В пижамных рядах не работала система сортировки по размерам и был полный бардак. Нужный размер искали со Славой, с двух сторон, и они не увенчались успехом.
— Нет такой, придётся выбирать другую. Как тебе эта? — я указал на манекен в пижаме с девочкой в ярком платье, вышитом блёстками, таких видел много и большие размеры точно были.
— Нельзя, пайетки же, — покачала головой Слава, надув щёки.
— А, — огорчился я.
Мы не ограничились одним отделом и пришлось заглянуть в соседний.
— О! Вот эта! — прыгая от радости, Слава вцепилась в нежный розовый набор с изображением счастливой пони.
— Твой размер. Давай две возьмём, есть такая в белом цвете, — предложил я, Слава согласилась, и мы пошли на кассу.
Вставали в очередь за парой. Мужчину я не видел, а вот женщина что была с ним прикрывала шубкой животик. Да и набрали они всего для новорождённых. А нам нескоро вот так, с тоской подумал я, и все мысли унесло прочь, когда мужчина, стоящий впереди повернулся, чтобы взять у кассы какую-то мелочовку.
Меня словно кипятком ошпарило, когда наши взгляды встретились и мы оба узнали друг друга. Макаров Антон, настоящий отец Славы стоял в меньше метра от нас и улыбнулся нам.
— Здорова! — он даже руку мне протянул, рубаха-парень.
— Привет! — кивнул я, отвечая рукопожатием и успокоился.
Вспомнил, что я этому Макарову про Славу и его отцовство и слова не сказал.
— Ну что там? Зарплаты-то хватит? — пошутил Антон, отвлекаясь на кассира.
Он расплатился за детское приданое, и они с девушкой ушли дальше, словно этой встречи и не было. Осталось лишь ощущение, что это всё как-то хреново.