Жизнь, продиктованная Говорящей Шляпой (ЛП)

На следующее утро на завтрак подали бельгийские вафли со взбитыми сливками и клубникой. Была суббота, так что зал заполнился всего на три четверти, несмотря на позднее время для завтрака. «Хреново, — подумал Гарри, наблюдая, как одна из сов направляется к столу Слизерина. — Очевидно, что-то случилось». Сова несла что-то большое… розовое… и…
«О Боже».
Это была надувная кукла в магловском стиле в натуральную величину, с огромными глазами, широко раскрытым ртом и длинными ногами. Минерва Макгонагалл прикрыла рот рукой, но Гарри не мог понять — от ужаса или от смеха. Дамблдор открыто хихикал, в то время как глаза и рот Синистры распахнулись от возмущения. Снейп просто посмотрел, как сова пролетела мимо, и вернулся к своему завтраку.
Наконец сова добралась до слизеринского стола и направилась к Флинту. Тот, по-видимому, понял, что это было, и в немом ужасе наблюдал, как сова приближалась со своим вызвавшим беспокойство грузом ростом с человека. Гарри почти не обратил внимания на Хедвиг, которая влетела сразу за другой совой, — просто взял, не прочитав, записку, которую она принесла, и рассеянно гладил птицу, наблюдая за этим спектаклем.
К великому удовольствию всех присутствующих учеников сова уронила куклу прямо в большую тарелку перед Флинтом, разбрызгав повсюду взбитые сливки. Флинт недоумённо уставился на куклу перед собой. Она мешала ему есть, но Флинт явно не хотел к ней прикасаться. Наконец он отказался от завтрака и неуклюже выбежал из зала, заляпанный взбитыми сливками. Гарри покончил с едой и вышел, заметив при этом новую табличку на внешней стороне двери в Большой зал — Ли Джордан получил десять баллов.
***
После завтрака Гарри направился прямиком в лазарет и завис перед дверью, осторожно прикусив больную губу. Он решил не приходить накануне вечером, потому что, сказал он себе, уже был комендантский час. Но Гарри не чувствовал себя более уверенным в необходимости посещения лазарета при свете дня. Нос у него, конечно, болел, но не настолько, чтобы стоило идти к мадам Помфри с травмой от драки с другим мальчиком. Однако у него не было выбора, потому что Снейп увидит его сегодня вечером.
«Я могу просто спрятать синяк», — сообразил Гарри. Но из носа всё ещё время от времени текла кровь, и ему повезёт, если он дотронется до своего лица в присутствии Снейпа и на руках не останется крови. Он и раньше дурачил Мастера зелий, но никогда — надолго. И если его поймают за сокрытием травмы, которую Снейп уже велел ему вылечить…
«О, Боже. Он меня убьёт».
Смирившись, Гарри медленно вошёл в лазарет.
«Может быть, её здесь не будет… Призрачный шанс…»
Действительно, мадам Помфри поспешила к нему, едва он вошёл.
— Мистер Поттер! Что у вас с лицом?
На мгновение в её голосе прозвучало сочувствие, но это ненадолго.
— Я подрался с Роном.
— Значит, я должна ожидать, что мистер Уизли тоже придёт? — Как Гарри и думал, она неодобрительно нахмурилась.
Гарри слегка покраснел и покачал головой.
— Он уехал домой на выходные.
— Значит, вас поймали. — В её голосе звучало удовлетворение, и Гарри пришлось напомнить себе не огрызаться на неё. В конце концов, именно ей приходилось иметь дело с последствиями драки.
— Да.
«Безусловно, драка в гостиной — это рискованно. Надо драться в пустых классах или в подобных местах, если я собираюсь продолжать в том же духе».
Дурсли никогда не следили, дерётся ли он, если только он не пытался ударить Дадли, поэтому ему не приходилось беспокоиться о том, что его поймают.
«Не то чтобы я хотел продолжать ссориться со своими друзьями, но Малфой…»
Драться с парнями его габаритов было довольно весело и доставляло удовольствие, не то что драка с бандой Дадли или с Флинтом. С Флинтом особенно — тот явно не чувствовал ударов Гарри.
«Скорее всего, нет. Он, чёрт возьми, уже пятикурсник. Я могу разве что уязвить его эго».
К счастью, мадам Помфри больше не стала комментировать драку Гарри, вместо этого усадив на кровать и приведя в порядок его лицо. Накануне он самостоятельно промыл нос, и за ночь опухоль немного спала, так что трещина была ясно видна. Мадам Помфри исправила это простым заклинанием и достала бальзам от синяков. Гарри протянул руку, но она покачала головой.
 
— Синяк слишком близко к глазу. Бальзам отлично подходит для кожи, но очень вреден для глаз.
«Ничего хорошего. Не прикасайся к моему лицу».
— Мы можем просто этого не делать? Я могу исцелиться сам.
— Нет, мы не можем просто этого не делать! Зачем же ты тогда вообще пришёл, если не хочешь, чтобы я лечила тебя?
— Профессор Снейп заставил, — отведя взгляд, признался Гарри.
— Думаешь, он будет доволен тем, что ты просто вылечишь нос и уйдёшь?
— Но в прошлый раз, когда я был здесь, мне это было не нужно!
— Откуда тебе знать? Ты был без сознания.
— Ой, — Гарри покраснел. — Нет, я имел в виду… раньше.
— Синяки в основном заживали сами по себе до того, как ты пришёл ко мне. Но сейчас ты не уйдёшь отсюда с таким ужасным лицом.
— Могу я, пожалуйста, сделать это сам? Я буду осторожен!
Мадам Помфри решительно, но не без сочувствия покачала головой и посмотрела ему прямо в глаза.
— Ты можешь посидеть спокойно? Больно не будет.
«Чёрт возьми».
Гарри напрягся, но кивнул.
«По крайней мере, на этот раз она не стоит у меня за спиной».
Гарри, глубоко вздохнув, вцепился в край кровати и стиснул зубы, когда она медленно открыла бальзам и протянула руку к его лицу, но не закрыл глаза и не отстранился. Мадам Помфри покачала головой и начала осторожно наносить бальзам на его щёки и вокруг глаз, а через пару секунд принялась мягко отчитывать его. И почему-то Гарри это успокаивало.
— Ты мог бы избежать этого, знаешь ли. Даже если мистер Уизли затеял эту драку, ты мог просто уйти, а не нападать в ответ. А теперь посмотри на себя — весь избитый, явился ко мне за исцелением. А потом говоришь, что не хочешь пользоваться бальзамом! Как будто я позволю тебе бегать с такими синяками на лице, даже если бы ты получил их сам. Как ты мог подумать, что у тебя их не заметят, а? И не говори мне, что ты планировал использовать эти свои чары. Профессор Снейп такого не потерпит, и я тоже. У тебя и так достаточно неприятностей, чтобы скрывать травмы. Кстати, мистер Уизли наверняка предпочёл бы не уезжать в Нору на выходные, а принять наказание от профессора. Если ты думаешь, что профессор Снейп строг, то тебе бы встретиться с разгневанной миссис Уизли.
Наконец она закончила, убрала бальзам и снова повернулась к Гарри.
— А теперь не создавай профессору никаких хлопот, слышишь? — её голос стал строже. — Он имеет полное право сердиться на тебя. О чём ты думаешь, постоянно избивая своих друзей? Понимаешь, что только вчера ты приходил за бальзамом от синяков для мистера Забини? А теперь ты ударил мистера Уизли. Ты продолжаешь ссориться с ними, и они скоро перестанут быть друзьями.
«Это неважно. Она просто взрослая. Ничто из того, что она думает обо мне, не имеет значения».
Он понимал, что это ребячество, но всё равно вспомнил стишок:
Хоть горшком назови,
Только в печку не ставь,
Слово не навредит,
Как его ни прибавь*.
К этому он добавил свою собственную интерпретацию:
Хочешь ты — накажи,
Только зря не брюзжи,
В пустоту не бранись,
Лучше просто заткнись*.
Однако Гарри начал понимать, что его мантры больше не выдерживают критики. То, что сработало с тётей Петунией или даже Синистрой, которая, казалось бы, плохо о нём думала, что бы он ни делал, не выгорело с мадам Помфри или профессором Макгонагалл. «Простые» слова начинали причинять боль, и ни одна его защита, казалось, больше не работала. Было трудно вынести, когда мадам Помфри ругала его сразу после того, как это сделала Макгонагалл, а Снейп был в такой ярости… Гарри со стыдом отвёл взгляд от отчитывающей его женщины.
«Слабак».
— Посмотри на меня, пожалуйста.