Маньяк по субботам

* * *
Мы собрались в тот же день в двадцать один час. После того, как меня отпустил сержант Петренко, я вернулся домой и начал обзванивать наших клиентов. Нс знаю, что могло решить еще одно собрание, но мы посчитали себя обязанными поставить их в известность. Копейкин был найден в ресторане «Балтика», Шувалов в Публичной библиотеке, Ирина Харитонова собиралась к подруге за город. Геннадий Дмитриев чинил на кухне телевизор, Валерий Верхов, укутавшись в шубу, играл в шахматы на садовой скамейке. Надя Молчанова оказалась на дежурстве в гостинице, и ее подменила на два часа подруга.
И бот мы здесь, все бушуют, кричат, спорят. Каждый по-своему оценивает ситуацию.
Оказалось, что Шувалов, когда нужно, становится резким и властным. Стоя перед столом Грая, он быстро говорил, помогая себе взмахами руки.
— Признаем мы это или не признаем, преднамеренно это или нет, но мы должны взять на себя моральную ответственность за смерть человека, за смерть Сергея Левитина. Не далее как вчера мы персональным голосованием решили его подкупить. Видимо, он знал достаточно много. Я весьма сожалею, что у нас не хватило ума додуматься до такой простой вещи… Самый острый вопрос — с какой целью убит Левитин? Хотел ли убийца остановить его, чтобы Сергей кого-то не выдал?
Усталый Грай едва сумел вставить в спор словечко, сообщив, что они с начальником уголовного розыска капитаном Головатовым уже начали прорабатывать эту версию.
Громче всех кричал Верхов, даже взвизгивал:
— Мы самые настоящие убийцы, судить нас надо!
Геннадий Дмитриев так же азартно возражал:
— Это дело случая, мы здесь ни при чем. Я даже считаю, что и моральной вины мы не несем за этого Левитина, и нечего нам время терять в бесполезных дебатах.
Остальные выступали не так резко, их мнения располагались между этими, крайними. А Надя Молчанова и Ирина Харитонова предпочитали не высказываться.
Потом Шувалов признался, что не сумел сохранить в тайне попытку подкупить Левитина и рассказал об этом одному человеку из клуба «Котофеич».
— А я тоже не думал скрытничать, — развел руками Верхов.
Оказалось, что и остальные не держали язык за зубами. Мы попробовали посчитать — человек сорок владело нашим секретом. От кого перепуганный жулик получил информацию — неизвестно. Но он сразу взялся за дело.
Как быть дальше?
Тут мнения членов клуба опять разошлись.
— Надо прекратить поиски! — требовал Верхов. — Нельзя допустить, чтобы из-за кошек убивали люде.
Кассир Копейкин стучал кулаком по дивану.
— Мы сделали ставку на новую породу, вложили деньги и обязаны защитить себя от воров. Что это за клуб, который не может себя защитить?
Опять заспорили. Грай сидел усталый и бледный. Я попросил всех замолчать, и Грай встал, покачивая больную руку.
— У нас продолжается полоса неудач и ошибок. Я принял ваше предложение подкупить Левитина и не подумал, какие могут быть последствия. Это моя ошибка.
— Что делать дальше? — спросил Шувалов.
— Наш договор следует расторгнуть, — заявил Грай. — И теперь без всякой оплаты я берусь найти негодяя. Считаю это делом чести. И ставить в известность клуб о своих действиях не буду. Надеюсь, понятно, почему.
— Нет, не понятно! — взвился Верхов. — Почему вы будете держать в секрете от нас свои действия?
Его поддержал Копейкин:
— Ведь это именно мы наняли вас для расследования дела.
— А потому стану держать в секрете, что, может быть, вы, Верхов, или вы, Копейкин, убили Левитина!
— Мы? — изумились оба.
— Да, вы, или кто другой из ваших, не исключено. Поэтому, не колеблясь, разрывайте наш договор.
Члены клуба опять заспорили, Шувалов настоял на голосовании, и, четыре голоса против двух, постановили: поручить Граю вести дальнейшее расследование.
Проводив гостей до крыльца, я вернулся в кабинет и увидел, что шеф сидит совершенно измученный, бледный. Хотел вызвать врача, но Грай попросил открыть форточку, свежий морозный воздух привел его в чувство. Я помог Граю подняться наверх и раздеться, а встревоженный Бондарь принес ему в постель крепкий чай с мёдом.
 
Я вырос в деревне, на свежем воздухе, и мне трудно подолгу оставаться в помещении, да и ноги требуют разминки. Поэтому быстро оделся и пошел прогуляться перед сном, проведать «своего» кота Шлагбаума. Прошел под трамвайным мостом, который мощно выгнул спину над шоссе, речкой Красненькой, железнодорожными путями. Осмотрел сквозь ограду заросли вокруг вентиляционной шахты метро. Наудачу поднялся в одну из парадных ближайшего дома. И дойдя до седьмого этажа, в окно я увидел его.
Шлагбаум стоял около ограды принадлежащего метро садика и величественно наблюдал, как пожилая женщина пыталась угостить его блеснувшей в свете фонаря серебряной рыбкой. С большим достоинством кот подошел ближе, понюхал подарок и принялся за поздний ужин. Женщина пошла дальше. Навстречу ей по пустынной лужайке двигался подросток со здоровенным псом-боксером. Тут меня охватил ужас. Парень дал собаке сигнал, и собака бросилась к женщине, стала басовито лаять, рваться на поводке, пытаясь укусить. Парень делал вид, что старается удержать собаку, но не в силах этого сделать, лицо его исказила болезненная, сладкая ухмылка. Отступая, женщина отбивалась продовольственной сумкой, кричала, звала на помощь. Но лужайка перед домами была пуста, а мелькнувшие на краю двое молодых ребят поспешно скрылись от греха подальше.
Лифт оказался занят. Негодуя и проклиная недоросля с нарушенной психикой, я побежал вниз, на каждом пролете бросая взгляд в окно. Когда добежал до третьего этажа, увидел вот что: отбиваясь сумкой, женщина отступила за кота. Шлагбаум не желал вмешиваться в драку, но и со своего места не уходил. Стоял, выгнув спину, взъерошив шерсть и подняв хвост, как флаг. Молодой человек, привыкший к безнаказанности, приказал псу заодно пугнуть и кота, подкормленного женщиной. Поводок был ослаблен, и пес с рыком кинулся на кота. Его пасть со страшными зубами была раскрыта, и мне показалось, что коту конец.
Но Шлагбаум не отступил ни на сантиметр. Растопыренной пятерней нанес мгновенный удар в нежный собачий нос. Боксер сел от неожиданности и боли. И в полсекунды получил еще серию мощных ударов острыми когтями по носу. Пес взвыл перепуганно и тонко, рванул и понесся прочь. Повалил хозяина, вырвал из руки поводок и поскакал по кругу от кота. Кот не отставал ни на шаг, мчался рядом и на бегу бил по морде, целя в глаз. Потрясенная собака с воплями умчалась прочь, растерянный подросток побежал следом.
Когда я выскочил на улицу, кота уже не было. Он исчез с остатками рыбы, то ли собираясь поужинать в более спокойной обстановке, то ли намеревался кого-то угостить.
Бедная, растрепанная женщина, размахивая руками и ругаясь, шла по улице. Подлого подростка с его псом не было видно нигде. Мой смелый кот не желал принимать поздравления. Я подумал, что когда поселю Шлагбаума у нас в доме, то всегда на ужин буду давать ему свежую рыбку.
Поздно вечером я делал приборку в кабинете. Это тоже входит в одну из моих многочисленных обязанностей. Шуваловский кот сидел на столе, щуря зеленые глаза, наблюдал за моими руками. За эти дни он ничуть не изменился. Не ластился ко мне, но и не дичился. Жил сам по себе. Каждый день спускался в подвал, ловил мышку, приносил и клал у дверей кухни. Он терпел нас возле себя, был невозмутим и непостигаем, как сама природа.
На ночь кот пошел ко мне и, многозначительно посмотрев в глаза долгим немигающим взглядом, улегся на кровать. Так мы и уснули вдвоем. Проснулся я от звона колокола. Удивился, кто это мог прийти в такую рань? Спустился вниз, открыл. На крыльце сидела… соседская уличная кошка!
Из камбуза появился наш Етисей и вдруг заговорил человеческим голосом:
— Здравствуй, Психея Хохлова!
Провел гостью в кают-компанию.
— Вы как раз к завтраку.
Кошка-гостья запрыгнула на стул.
— Хорошая погода, не правда ли, Елисей?