Есть ли жизнь после отбора? (СИ)

- Те, кто не пришел – пожалеют,- хищно отозвался бастард,- умоются слезами и кровью. 
Он ускорил темп танца и, внезапно, остановился. Да так, что я едва не упала ему на грудь!
Музыка стихла и мы оказались в центре внимания.
- Я окажу вам честь, леди Фоули-Штоттен,- громко произнес он. – Во дворце приготовлены для вас комнаты – вы не можете покидать столицу до конца задуманных праздненств. Покажите, что Окраины по-прежнему верны. Леди Рентийская нуждается в добром слове, вы же не откажете своему Правителю в такой малости?
Бастард, спрятав усмешку, смотрел мне в глаза. А я, присев в реверансе, спокойно ответила:
- Благодарю, милорд. Надеюсь, ваше гостеприимство распространяется и на моих людей? Окраинную баронессу сопровождает свита. Наши традиции не позволяют отсылать людей назад без командира.
- Так отошлите вместе с командиром.
- Так ведь отряд возглавляю я,- и тут мне в голову пришла мысль, которая показалась гениальной,- это часть моей жизни.
Люди, только недавно танцевавшие, замерли вокруг в нелепых позах – очевидно, что они боялись привлечь внимание бастарда. И, очевидно, что они ловили каждое наше слово. Просто потому что больше они ничем заняться не могли.
- Буквально несколько дней назад я ходила в рейд за пределы крепости,- пропела я. – Это был богатый улов – и черные сборщики, и работающий нелегальный портал и, даже, полноценный хватун! Подумать только, не правда ли?
В яблочко! Лицо бастарда исказилось как от судороги и он, пытаясь взять в себя в руки, рявкнул в пустоту:
- Почему никто не танцует?!
  
=-=
 
=-=
Визг струнных на мгновение оглушил. Правитель, болезненно вцепившись в мою ладонь, закружил меня в танце и, в первый же удобный момент, обменял с другой леди. 
- Миледи, вы прекрасны,- расплылся в улыбке мужчины.
- А вы – нет,- фыркнула я и, ловко выкрутившись из слабой хватки, покинула танцующих.
Благо, что многие леди и лорд отошли отдохнуть. Мне же предстояло найти своих. 
Оставаясь в тени, я шла от алькова к алькову, от балкона, выходящего на парк, к балкону, выходящему на парк – увы, все внешние балконы этого зала направленны на парк.
«Куда вас унесло?!», о, мне казалось, что я просто сожру Тину, когда найду. Да и горе-защитник тоже куда-то провалился. Впрочем, на него я как-то не особенно рассчитывала. У него не получается притворятся Кристофом. Не хватает внутреннего огня и какой-то безрассудной смелости.
«Мысль дня – никто не Кристоф, кроме Кристофа», невесело пошутила я.
И, наконец, нашла Тину, рядом с которой обнаружился и Талис. 
- Хочу на ручки,- мрачно произнес Гамильтон, висевший на его сгибе локтя. – Этот лорд держит меня без уважения.
- Или без уважения к той горке перепелов? – поддел его не-Кристоф, после чего пожаловался,- слуги вновь заполнили столы и…
- Есть вещи, которые не терпят сопротивления,- по-кошачьи мурлыкнула Ауэтари. – Еда должна быть съедена, не так ли? А кто отдаст ей должное здесь? Человеческие леди безрассудны и лучшие годы своей жизни тратят на то, чтобы следить за питанием. Они соблюдаю правило трех «не» - не вкусно, не сытно, не обильно.
- А лорды, хоть и любят пожрать,- подхватил Гамильтон,- будут заняты беседой. Ведь они должны развлекать своих дам. 
- Вот и получается, что мы спасаем еду,- подытожила Ауэтари, после чего честно добавила,- хотя, если говорить правду, то мы просто беспокоимся.
Тина нахмурилась и, поправив сползающую леди, уточнила:
- О, все как у людей? Много волнуюсь – много ем? Мало волнуюсь, тоже много ем, потому что отсутствие волнения сам по себе тревожный признак?
- Нет,- с достоинством возразила Ауэтари,- мы ускорили все процессы в наших организмах и вся поглощенная пища стала энергией.
- Мы, буквально, смертельно опасны,- с удовольствием уточнил Гамильтон.
А я поняла, что мой компаньон и его прекрасная леди тоже почувствовали тот странный взгляд.
- Знаете,- я увлекла не-Кристофа и Тину к балкону,- было бы неплохо, если бы вы, Талис, рассказали о том, что вам удалось услышать. Мы бы знали, чего ожидать.
 
На балконе мы с Гамильтоном закрутили вокруг нас «сопелку» - это крохотное колдовское воздействие придумали племянники моего компаньона. Чтобы ни мама с папой, ни грозный дядя Генерал не слышали, как они ночью сбегают из логова. Магии тратится совсем капля, а пользы море, ведь «сопелка» превращает все слова в невнятные, но интуитивно-знакомые звуки. И нечаянному свидетелю кажется, что все в порядке, что никакого барьера нет, просто мешает ветер\шорох травы\шелест листьев.
- Если бы у меня было хоть что-то конкретное,- скривился мужчина. – Я точно знаю, что бастард возложил некие особые надежды на сегодняшнюю ночь. Несколько разговоров, что удалось подслушать, заканчивались фразой: «Эта ночь все расставит по местам», и «Я покажу им всем этой ночью».
Призадумавшись, мы все немного помолчали, после чего Тина осторожно произнесла:
- Но, быть может, он хочет показать нечто, мгм, физиологическое? Он же сам жалился, что его танцевать не брали. Вот, может, планирует показать правительственный…
- Тина! – ахнула я и кивнула на ошеломленного Талиса,- здесь есть неподготовленные люди!
- Да мы все в каком-то смысле «неподготовленные люди»,- фыркнула подруга. – Я, к примеру, точно ни на что лишнее любоваться не хочу. Мне, на самом деле, этого зрелища и по работе хватает. 
Талис изменился в лице, открыл рот, подумал и закрыл его. Вероятно, мужчина хотел уточнить род деятельности моей подруги, но, очевидно, не осмелился.
А она, продолжая рассуждать, добила его:
- И ведь еще сначала поймай, потом обездвиж, потом раздень… Все могло быть намного проще, но, увы, по согласию не получается.
- Я так понимаю, вы с нашей главной целительницей профилактический осмотр проводили? – захихикала я.
- После истории с отравлением,- кивнула Тина,- никогда от меня мужчины через окно не убегали. Ну, по меньшей мере в таком количестве. 
- Нами заинтересовались,- просигналил Гамильтон и сердито вздохнул,- ненавижу быть маленьким.
- Зато твоя шерстка становится просто плюшевой,- поддела его я и почесала за ухом,- шучу. Можно спрятаться в галерее Славы.
- Воинской? – заинтересовался Гамильтон, когда мы вышли с балкона и, неспешно, пошли к левой стороне зала.
- Не совсем,- улыбнулась Тина. – Портреты, фрески, перенесенные их старых, разрушившихся храмов. Когда-то давно именно в этом зале искали ответ на вопрос, где же третья опора Завесы.
- Я бросил на нас отвлечение внимания,- негромко сказал Талис,- раздражает этот взгляд.
- И он появляется именно здесь,- Тина выразительно скосила глаза на тот самый альков, в котором она спасала девушку.
Ее, кстати, унесли слуги.
- Возникает желание войти и простучать стены,- хмыкнула я. – Кристоф знакомил меня с системой скрытых ходов, но я, признаться, не запомнила.
- А зря,- весомо припечатал Гамильтон.
- Зря,- согласилась я.
Выскользнув из зала, мы степенно, гордо и слегка торопливо прошли к залу Славы.
- Странно, что доступ открыт,- проворчал Гамильтон. – Мне чуть шерсть не прожгло от этого ненавидящего взгляда.
- Закрыть доступ – пойти против воли одного из Правителей прошлых лет,- улыбнулась Тина,- после того, как эта произведения искусства были признаны достоянием страны, очередной Рентийский повелел дать людям возможность любоваться картинами без ограничений. 
- Поэтому наложили ограничения на дворец,- усмехнулся Талис,- я уже и подзабыл об этой истории. Нам это в армии рассказывали, как пример того, как исправить ошибку вышестоящего и, при этом, не дать ему понять, что он ошибся.
- Ошибку?
- Тиваран Рентийский приказал открыть зал Славы для всех сословий. Сколькие бы пришли сюда ради искусства, а сколькие просто ради того, чтобы побывать во дворце? То-то же. Вот так и повелось, что в этом зале, единственном во всем дворце, может находится любой человек. Хоть нищий с паперти, хоть девица из веселого дома. Но! Но наступать на бертлийский мрамор могут только люди обладающие хоть каким-то титулом.