Сын ведьмы. Дилогия (СИ)

— Почему пайка маленькая? — словно издали просветив тачку, возмутился шаман.
— Так не рассчитывал никто на перевыполнение нормы добычи, — пожал плечами Артём. — Не заготовили лишних паек.
— Ладно, скудный обед сегодня простим, — добродушно махнул деревянной ложкой Шаман и пообещал: — За ужином недостачу стребуем.
— Так, если темп добычи не сбавим, то и за полноценную артель норму выдадим, — поёжился от невиданной скорости бывалый шахтёр.
— Тут, в десяти шагах, я кучу наворотил… Отбирайте угля, сколько надо… Сегодня больше пополнять не буду, займусь раскопками ствола, — орудуя ложкой в мелком бидоне, известил товарищей Алексей.
— Ну, ты Шаман, — монстр! — честно признал Артём. Теперь все сомнения в лидерстве молодого казака отпали. Старый большевик поверил, что партия прислала ему на выручку выдающегося бойца — этот горы свернёт, шахту откопает! И где только Марат раздобыл такого!
После обеда Алексей сразу ушёл разгребать выход из шахты, а товарищи ещё поспали пару часиков и начали на тачках неспешно перемещать груз, стараясь не превысить нормы добычи угля артелью из десяти шахтёров. В конце смены все «Иваны» изумлённо косились на ударников труда. Однако бывалые забойщики предположили, что политические нашли в старых штреках богатый участок и основательно поднапряглись, но подобную скорость добычи долго поддерживать им вряд ли удастся — скоро выдохнутся.
В конце смены, Шаман пыльным вихрем затёр следы вглубь магистрали от перекрёстка. Не обращая внимания на злые взгляды блатной братии, Алексей отвёл артель в барак и, скрывшись от соглядатаев, приступил к очистке одежды. А так как, из четверых артельщиков, сменная роба имелась только у Артёма, то Шаман не стал утаивать от товарищей кое — какие возможности.
На глазах у изумлённых друзей, угольная пыль чёрным облаком слетела с робы Алексея и, повинуясь взмаху ладони, опала на земляной пол. Ткань штанов и куртки засияла чистотой, словно выстиранная до первозданного состояния. Алексей стряхнул с ладоней угольный налёт и провёл чистыми ладошками по лицу, а затем, сняв шапочку, по волосам. Создалось впечатление, будто у парня руки намазаны клеем, к которому прилипала вся грязь. Шаман всплеснул руками, сбросив наземь черноту, и подошёл к рукомойнику. Умывался он только ради удовольствия — чистая кожа и волосы в мытье уже не нуждались.
— Фёдор, давай свою робу — пылюку погоняю, — взял из рук товарища куртку Шаман и, похлопав по ней ладошкой, выбил из ткани всю въевшуюся пыль.
— За чистку одёжки спасибо, Алексей, но умывать мне рожу не надо, — отшатнулся от рук шамана Фёдор. — Артём обещал поделиться хозяйственным мылом. Я в забое уголь не рубил — не так уж и чёрен, по — старинке отмоюсь.
— И мне, пожалуйста, только вытряси пыль, — с некоторой опаской протянул скомканную одёжку Андрей. — А умоюсь я как — нибудь водичкой.
— Да-а, дела-а, — восхищённо выдохнул Артём, глядя на чудное действо. — Ну, и ловок ты, Шаман! В древние времена, за такие фокусы, церковники жгли колдунов на кострах.
— Так вы же не выдадите, — подмигнул друзьям Алексей и широко улыбнулся.
— Так кому расскажи — не поверят, — рассмеялся Артём. — Ты уж будь ласков, пожалуйста, и мою рабочую одежду отряхни.
— Да легко! — подбросил в воздух грязные куртку и штаны Алексей и всего лишь двумя ударами ладоней выбил ткань прямо в воздухе, а потом, взмахом вниз, мгновенно осадил облако угольной пыли на землю. Падающую робу озорной шаман успел подхватить налету, не дав коснуться пола.
— Парень, тебе бы в цирке выступать! — благодарно принял чистую одежду Артём.
— Ты, дядя Артём, не первый, кто мне это предлагает. Может, действительно, стоит задуматься над цирковой карьерой?
— Только после победы мировой революции, — посерьёзнев, потрепал паренька по плечу старый большевик. — Для твоих талантов это мелко. Помоги партии разрушить старый мир.
— Я уж лучше попробую построить новый.
— Так на обломках самодержавия и построим!
— Не хочу ничей мир рушить, — нахмурился Алексей. — В диких землях Южной Америки создам свой, свободный, анархический.
 
— Так и там надо эксплуататоров — капиталистов вначале побить, — агитировал большевик.
— Надо — побьём, — усмехнулся казак.
— Эй, братки, давайте сперва подкрепимся, а уж потом врагов бить начнём, — услышав призывный звон колокола, позвал на ужин Андрей. Физиономию от угля он полностью отмыть не успел, но затрапезный внешний вид анархисту здорового аппетита не портил, не перед кем на каторге фасонить.
В столовой Алексей взял за шкирку управляющего кухней:
— Ты что, пельмень недоваренный, моей артели пайку урезаешь?! Слово «хозяина» для тебя пустой звук? Мы согласно уговора отработали. Давай харчей на десятерых!
— Так не готовили сегодня повара на лишние рты, — беспомощно дёргал в воздухе башмаками поднятый за воротник толстячок.
— Со склада выдай сухарей и вяленого мяса! — притянув к себе побледневшую физиономию, грозно прорычал артельный «Иван». — Или закрома у тебя тоже пусты?!
— Это мы мигом, только отпусти, — китайским болванчиком закивал толстомордый.
— Пропущенный обед не забудь компенсировать, — сильно встряхнув упитанную тушку, напомнил бригадир. — И впредь, часть продуктов сухим пайком выдавай, а то мы всё сразу не съедим, отложим на трудные времена.
— Как угодно будет вашей милости, — не решился спорить завхоз, уж больно силён оказался «Иван» в артели политических, не ровен час, голову свернёт. И взгляд такой, что аж дырку во лбу прожигает.
Управляющий не обманул, снабжал провиантом артель исправно. Первую неделю и блатные авторитеты особо не доставали, ждали, когда фарт у политических закончится. Тайком отправляли к чужому забою разведчиков, но те так до места разработки и не добрались — завалило в старой штольне, еле вытащили покалеченных. «Хозяину» об том ничего не сказали, не хотели зря злить старика. Начальник каторги был чрезвычайно доволен работящей бригадой, всем в пример ставил ударников труда. И сильно осерчал, когда в один из дней артель политических сняли с забоя и отправили грузить уголь на морскую баржу.
При погрузке, бывший интендант, Андрей Волков опять проявил талант незаурядного счетовода. Он умудрился посчитать количество ходок на борт баржи, перемножить на число грузчиков и вес угля в тачках, получив полную загрузку трюма. Из разговоров с моряками, узнал частоту прихода баржи к причалу. Сопоставив объём вывоза продукции с объёмом суточной добычи, а также исходя из единичной нормы выработки и количества артелей, пришёл к опасному выводу — не весь добытый уголёк вывозят официальным транспортом. Выходит, что подворовывает Путилин, часть добычи сплавляет тайно «налево». Но жаловаться на «хозяина» каторги было некому, только Алексею и донёс информацию счетовод — правдоборец. Сказал так, чисто из спортивного интереса. Однако казак похвалил бойца за ценные разведданные. В глазах парня сверкнули злые огоньки — жадного казнокрада следовало наказать. Одно дело добывать уголь для военного флота, совсем другое — для наживы бессовестных воров. Казак по — прежнему, даже в заключении, радел за Отечество.
Пока лучшей местью «хозяину» казалось скорейшее бегство, нечего казнокрада кормить дармовым трудом политических зэков. Поэтому Алексей не перевыполнял оговорённую ранее норму артели, и каждую свободную минуту использовал для расчистки старого ствола шахты. К исходу недели он уже выгреб весь насыпной грунт, раскидав его по отходящим веером штрекам. Часть нижних сучковатых стволов из заглушки выхода удалось втянуть внутрь, но остальные придётся рубить на части. Для этого дела Алексей хотел взять у управляющего шахтой пилу и топор, объясняя необходимостью подгонять старую деревянную крепь под сильно просевший свод старого штрека. Однако неожиданно получил категорический отказ, причину которого понял лишь вечером, когда «Иваны» пригласили его на совет бригадиров. Блатные, так и не дождавшись снижения темпов добычи угля артелью политических, решили по — своему урезонить зарвавшихся работников.