Сын ведьмы. Дилогия (СИ)

— Цифры все мне знакомы, — кивнул наглец, — но вот почему наблюдатель всё в угловых градусах мерил — непонятно. Ведь в метрах проще расстояние до цели прикинуть.
— В артиллерии просто «прикинуть» — не годится, тут точно отмерить надо. А для наводки ствола орудия на цель необходимо оперировать угловыми величинами. Вот, к примеру, зная стандартную высоту телеграфного столба, можно довольно точно определить расстояние до него.
— А если я у столба верхушку отпилю? — хитро прищурил глаз диверсант.
— Тогда артиллерийскому наводчику цель покажется дальше, и пушка промажет, — разъясняя азы, хлопнул казака по плечу офицер. — Будет «перелёт».
— А наращу высоту ориентира — «недолёт», — вник в тему новичок.
— Вот и получилась классическая «артиллерийская вилка»! — показал два растопыренных пальца подпоручик. — Теперь только пропорционально скорректировать угол стрельбы, и третий снаряд аккурат в цель ляжет.
— Давайте, Ваше благородие, книжку с наставлениями по стрельбе — почитаю со всем вниманием.
— Так ты бутыль в обмен принёс? — предположил подпоручик и улыбнулся глупышу. — Да это я проставляться должен, ты же моих бойцов из-под огня вынес, а теперь ещё и карту с отметками пулемётных дотов принёс.
— Не-а, я на толовые шашки поменяться хотел, — честно признался хитрый казак.
— На кой они тебе?
— На обратном склоне холма, у подножия, в скале пещеру вырубить. С взрывчаткой быстрее бы вышло.
— Место удобное, безопасное, — одобрил грамотный выбор позиции артиллерист. — Жаль, что мы все шашки на оборудование позиции извели, пока площадку выровняли и глубокие блиндажи отрыли. Нечего мне тебе дать, честно, нечего. Разве что… три ящика трофейных снарядов без дела валяются. Австрияки, драпая, свои орудия подорвали, а у нас на батарее крупнокалиберных стволов нет. Может, кайзеровские гостинцы для тебя и сгодятся, жахнешь разом — хоть часть скалы обрушишь.
— Лучше, я снаряды по одному взрывать буду, — сразу сообразил, как эффективней использовать подарок Алексей.
— Лучше оно — то, конечно, лучше, — развёл руками артиллерист, — но чем ты их подрывать будешь?
— С винтовки расстреливать, — хитро усмехнулся казак. — Снаряд он ведь, что большой патрон, тоже от удара по капсюлю срабатывает.
— Вроде того, — почесал затылок офицер и предостерёг: — только метров на пятьдесят отползи, а лучше, вообще, окопчик отрой. Осколки далеко шмыгать будут.
— Ну, так… меняемся? — протянул пятилитровую бутыль довольный сделкой казак.
— Да забирай трофеи от греха подальше, задаром, — отмахнулся Щетинин. — Не ровен час, угодит шальной снаряд в кайзеровскую укладку — вся батарея на воздух взлетит.
Вот так у Алексея и спирт целым остался, и три ящика взрывчатки появилось. А свирепый Берёзкин пригнал на стройку медпункта взвод «невольников» с лопатами и кирками. Только Алексей сильно разочаровал унтера — не стал «по — честному» спиртягу делить (между унтер — офицерами и командиром роты), а решил распределить блага по — справедливости. К неодобрению унтеров, идею коварного санитара поддержал сам Ширков. Поручику очень понравилось совмещение принудительных работ с организацией полевых стрельб. Прошедший бой показал слабую стрелковую подготовку новобранцев.
Новаторская идея заключалась в том, что стрельбу по мишени (торец гильзы снаряда) должны вести солдаты взвода по очереди. Тот, кто с пятидесяти метров попадёт, тот получает чарку водки и расслабляется (Берёзкину приказано «разбодяжить» спирт и наливать честно), а «мазилы» идут разгребать камни и махать кайлом. Потом в выдолбленную нишу закладывается новый снаряд, снайпер перемещается в конец очереди, и стрельба возобновляется, начиная с неудачников. Хочешь интересно жить — стреляй метко. Не умеешь — потей, таскай камни и завидуй счастливчикам. Вся процедура воспитательной работы обильно сдабривалась шутками — прибаутками со стороны метких стрелков, обычно старослужащих, и задорными наставлениями злого унтера. Берёзкину такое распределение призов крайне не нравилось (от запаха, у самого слюни до пупа, а попробовать не смей — Ширков пригрозил гауптвахтой, боялся, что солдатушки, без строгого надзора, спьяну покалечатся).
 
Зато Алексей освободил себя от рутины. Лишь организовал «весёлые старты», да начертил на клочке бумаги проект каменных хором. Он уже начал постигать вековую солдатскую мудрость, и не рвался закончить мировую войну в одиночку — надо и другим дать в увлекательном процессе активно поучаствовать. Солдаты совсем не обижались на работодателя. Новый санитар сразу показал, на поле боя, свою эффективность. Понимали, что надёжный медпункт нужен для всей роты, и каждому в отдельности тоже. Взрывчатку Алёша Попович раздобыл — не вручную скалу теперь долбить. Старослужащим «снайперам» уважение оказал, молодёжи науку преподал. К тому же, не допустил, как практиковалось в царской армии, унтерам и офицерам всю водку самолично выхлебать. Алёша Попович, справедливый благодетель, аки Христос, сумел одним хлебом (в нашем случае — бутылью спирта) наделить всех страждущих. Не беда, что не все вкусили блаженной пищи (водочки) — зато возможности были у каждого равные.
Пока строили медпункт, у санитаров пехотного батальона работы не прибавилось. Пули в окопы не залетали, а австрийские снаряды весь день лениво клевали окрестности артиллерийской батареи. Но и там урона не было, блиндажи у Щетинина глубокие, и сверху накрыты брёвнами в три наката. Да и достать батарею на господствующей высоте для противника очень проблематично. Точно попасть в орудийный лафет — нереально, а от осколков пушка страдала не сильно, хрупкого прицела нет, остальное всё быстро чинится. Только вот днём отвечать выстрелами на обстрелы врага Щетинину нечем, боеприпасы со станции привозили обычно к вечеру. Вот и хулиганили австрияки до темноты. По утрам тихарились, опасаясь «ответки».
К темноте, задорные снайперы — взрывники вырубили в основании скального холма глубокую пещеру. Алексей отложил в сторону недочитанное «Наставления по артиллерийской стрельбе» и пришёл принимать объект. Солдаты сильно умаялись за день непрерывной тяжёлой работы — прерывались только на эпизодическую «снайперскую» стрельбу и единожды на обед, — однако выглядели бодро, шутки сыпались со всех сторон.
— Ну, что, Алёша Попович, вырыли мы для твоего медицинского змея каменную нору, — гордо указал богатырю на дело своих рук командир взвода Берёзкин, пошатнулся и пьяно икнул. Унтер в конце работы наконец — то жадно дорвался до «остатков» — в одиночку вычерпал «горючие слёзы» со дна деревянной бадейки, не всё взвод успел «сжечь» в ходе учений.
— Полдела сделано, — кивнул довольный работодатель, оценивая объём работ. — Завтра надо будет из камня и глины сложить лицевую стену медпункта. Перед входом соорудить защищённую площадку для накопления раненых. Выкопать прямоугольное углубление, огородить по периметру оставшимся камнем и насыпать сверху земляные валы. По углам врыть опорные столбы для навеса. Добытую из ямы глину внести внутрь помещения.
— А больше тебе, санитар, ничего не надо сделать? — язвительно спросил унтер — офицер.
— Ещё воды в бочках с болота натаскать, — не моргнув глазом, продолжил распоряжаться наглый казачок. — Я стены медпункта глиной оштукатурю, как мазанки в казачьей станице.
— Пещерка, конечно, неказистой получилась, — кисло скривился Берёзкин и пьяно отмахнулся, — но и так сойдёт. Зачем заморачиваться? Да ещё и целый пехотный редут рыть?
— Ладно, только, когда тебя сюда с пробитым пузом приволокут, будешь осенью под дождём в грязи у входа валяться, — безразлично пожал плечами жестокий санитар.
 
— Так я же тебе эту каменную халабуду строил! — возмутился такой несправедливостью прораб стройки и гордо подбоченился. — Я в неё первый и имею право войти!
— Получишь первую пулю — внесут раньше других, — зло ухмыльнулся санитар.
— Типун тебе на язык! — замахал обеими ладошками суеверный солдат. — Я с господином Ширковым поговорю, он к тебе на подмогу второй взвод пришлёт, пусть камни теперь другие ворочают. Мы за сегодня сильно умаялись. Да и водки у тебя больше нет. Чем строителей заинтересуешь?