Любовь ювелирной огранки (СИ)

На потолке наблюдалось некоторое шевеление. Потолок шуршал и попискивал, а когда Пелагея задрала голову, оказалось, что под каменными сводами копошатся десятки существ. Вереницы крохотных глаз светились в темноте красными огоньками, будто еще одна новогодняя гирлянда.
Пелагея проявила невиданное самообладание. Ни вам паники, ни полуобморочных состояний. Кремень, а не женщина!
— Летучие мыши, — бесстрастно пояснил Ли Тэ Ри. — Как-то раз они попросили убежища, и я разрешил им остаться. Кстати, одна мышь побила все рекорды и пролетела три тысячи километров, чтобы достичь цивилизации. Правда, она плохо кончила. Потому что в цивилизованном мире нужна прописка, куча всяких документов и прививок, элементарная зарплата. В общем, мышь опустилась там на самое дно, запила, скатилась в долги…
Он обернулся, позволив себе лукавую полуулыбку. Пелагея расфыркалась.
— Ну и шуточки у вас, господин куратор!
Несколько тварей почти бесшумно пронеслось у них над головой, и им пришлось пригнуться.
— А если без шуток, то ходит поверье, что летучие мыши — это тени людей, которые впитали всё самое черное из миров, — серьёзно сказал он.
— Люди любят очернять, не разобравшись, — возразила Пелагея. — Я бы сказала, что этим милым мышкам просто идут тёмные цвета.
— Милым мышкам, — повторил куратор и усмехнулся. — А ты, действительно, нечто.
— Почему?
— Другая на твоем месте уже в слезах бросилась бы наутёк. Или сознание бы потеряла. Впечатлительным барышням сюда лучше не забредать.
— Не преувеличивайте. Вы слишком плохого мнения о впечатлительных барышнях. И если вы пытаетесь сделать мне комплимент за счет унижения других, бросьте эту затею.
Куратор покаянно вздохнул и вытянул руку с лампой, чтобы определиться с направлением. Весь последующий путь по извилистым коридорам они проделали молча. И Пелагея думала, что она немного перегнула палку, а Ли Тэ Ри — что вёл себя как болван и лучше бы ему оставаться строгим и неприступным, как раньше. А не анекдоты травить.
Они очутились у зеркальной стены хранилища, и лампа, отразившись, высветила приунывшую Пелагею, которая держалась позади своего скисшего гида. Прибыли.
Глава 33. Трудности выбора
Пещерой сокровищ заведовала вечно юная, смешливая девица с веснушками, у которой из головы торчали настоящие оленьи рога. Она цепляла на них покрытые блёстками бубенчики, которые звенели при малейшем движении. Вот и сейчас она наклонила голову, и бубенчики дружно звякнули.
— У вас экскурсия? Или вы с целью хищения имущества? — озорно спросила она, расплывшись в улыбке и одарив шефа блеском огромных глаз. Трактуй этот взгляд как хочешь. Впрочем, на Пелагею она тоже блеснула своими волшебными глазищами, каждый — в сто карат. Любвеобильное существо.
— И то, и другое, — заговорщически сощурился куратор.
— Вы же помните: не больше одной вещи, — загадочно произнесла девочка-олень, перегнувшись через стойку регистрации и протягивая ему ключ. Бубенцы на рогах предостерегающе зазвенели.
Эльф попрощался с охранницей и повёл свою подопечную вытесанными в скале коридорами, где не было ни облицовки, ни освещения. Он нёс лампу перед собой, и стены в ее дрожащем свете выглядели как тусклые антрацитовые зеркала, пронизанные карбонатными прожилками.
— Сейчас ты войдешь в Пещеру Сокровищ, — замогильным голосом уведомил он Пелагею. — У тебя будет десять минут. Не трогай ничего просто так. Возьми любое кольцо на выбор. Только одно кольцо. И сразу назад, поняла? Я буду ждать снаружи.
От Пелагеи повеяло скепсисом.
— Какие нелепые правила, — хмыкнула она. — Кажется, о чем-то подобном я в сказках читала…
Куратор возвёл глаза к потолку. До чего подозрительная! Везде подвох учует.
— И что, ты бы не хотела стать героиней сказки?
— Только не той, где в случае ошибки тебя ждет каменный град с последующим погребением под обломками.
— Града и погребений не будет, — клятвенно пообещал шеф. — А ловушки тут вполне безобидные, — ляпнул он.
 
Проговорился. Ну дурак!
— Ловушки, — с восковой улыбкой пробормотала Пелагея. — Что ж, ладно, я пошла.
Она углубилась во тьму, оставив куратора недоумевать на островке света. Под действием сквозняка свет отчаянно метался в лампе и будто бы вопил: «Выпусти, выпусти меня отсюда! Твой шеф придурок с садистскими наклонностями! Первое полноценное свидание и то умудрился превратить в остросюжетный мистический триллер. Не оставляй меня с ним наедине!».
— Э-э-э… — протянул Ли Тэ Ри, изрядно сбитый с толку. Обернись ты уже, невыносимая фея, поясни, что имелось в виду под этим твоим сдержанным «ладно, я пошла».
Но Пелагея продолжала демонстрировать ему лопатки, что говорило красноречивее любых слов.
Если ее сюда привели, значит, это зачем-то нужно.
«Ловушкой больше, ловушкой меньше, — думала она, продвигаясь к высоченным резным дверям, по мере того как справа и слева от нее хищно вспыхивали факелы. — Мне не привыкать. В конце концов, жизнь и так сплошное поле боя. А здесь хоть потренируюсь перед генеральным сражением».
В пещере царил отменный бардак — бригада уборщиков была бы весьма кстати. На каменных постаментах, больше напоминающих обгоревшие пеньки, кучками лежали баснословно дорогие ожерелья, браслеты из редких камней, перстни с бриллиантами, серьги и кулоны на самый привередливый вкус. По полу в каком-то потустороннем сиянии змеились тяжелые золотые цепи. Слитки из серебра, платины и белого золота покоились в несессерах, которые будто нарочно были приоткрыты: сунешь туда палец — сожрут.
Впрочем, самая прожорливая тварь во всех измерениях — время. Пальма первенства неизменно остаётся за ним. Так что бояться прочих ненасытных существ по меньшей мере нерационально.
Пелагея понятия не имела, что несметные богатства сокровищницы предназначены для страждущих миров. Точнее, для людей, их населяющих. Каждому полагалось по утешительной побрякушке, которая восстановит справедливость, принесет удачу, заштопает дыры в душе и всё в том же духе.
Эта пещера служила своего рода экзаменационным пространством, где ученики и стажёры проходили испытания на уклонение от соблазнов. Провалил испытание — вылетаешь. Но Пелагею, конечно, никто не предупредил.
Блеск украшений пленял, рисовал в воображении картинки безбедной жизни посреди океана удовольствий. И мозг, поддавшись чарам пещеры, изобретал всё новые и новые способы того, как можно эту пещеру опустошить.
Пелагея предпочла бы ограбить хранилище без свидетелей. Договориться, скажем, с летучими мышами, чтобы каждая залетела сюда и вынесла по одной драгоценности. А потом, как водится: драгоценностям — дерюжный мешок, мышам — неограниченное могущество, сытую старость или что они там попросят.
Пелагея замечталась, но ее довольно скоро вернул в реальность невидимый гонг, отсчитывающий время. Десять минут. Всего десять! Ох, теперь уже девять. Она заметила в гуще украшений кольцо с изумрудными вставками, на глаз определила размер (подходит, берем) и аккуратно выудила перстень из клубка цепочек и ожерелий, чтобы ничего не коснуться.
Миссия удалась? Ловушки не сработали? Сматываемся.
И только Пелагея повернула назад, как взгляд упал на шкатулку. Гладкая, черная, она не представляла бы собой ровным счетом ничего примечательного, если бы не узор на крышке. Узор в виде летучей мыши.
«Надо брать», — распорядилось подсознание. И не успела Пелагея ему возразить, что это против правил, как руки сами схватили шкатулку.
Земля дрогнула, сокровища попадали с пьедесталов. Где-то пронзительно заскрежетал несмазанный металл. Как там куратор говорил? Никаких погребений заживо?
 
Раздалась череда быстрых сухих щелчков, и под ногами спружинил какой-то механизм.
— З-з-зелень сушеная! — процедила Пелагея, взлетая к потолку вместе с кольцом, зажатым в одной руке, и шкатулкой — в другой.
Если бы она на своих крыльях взлетела, это была бы удача. Но Пелагею подбросило — причем аккурат навстречу активированной западне. «Золотая Сеть» — какое говорящее название!