Верная (не)верная (СИ)
Его голос осел от переполнявших эмоций.
— Я буду ждать. Буду ждать пока не придёшь… Люблю тебя, — обвила Максима руками и утопила в жарком поцелуе. — Очень-очень люблю. Умоляю, вернись!
— Вернусь, — посмотрел твёрдостью стали. — А ты сохрани малыша. Он наше продолжение и обязан жить. Поклянись, что сохранишь его во что бы то ни стало, — смотрит требовательно. — Клянись!
— Клянусь… Наш малыш родится и проживёт счастливую и долгую жизнь, любой ценой, — произнесла я, превозмогая ком слёз в горле, который расширялся и причинял адскую боль, сдавливая все нервные окончания.
— Спасибо, девочка моя. Спасибо.
Макс вновь осыпал поцелуями, прижимал к себе, гладил волосы, сминал в ладонях талию и спину. Хотела раствориться в нём, просочиться в клеточки его кожи, скрыться внутри любимого тела, уйти вместе с ним от всех — от диктатора-мужа, от невидимых недругов, от прошлого. Просто переродиться, обрести другую жизнь. Жизнь внутри него, в его сердце.
В кабинете появились те двое, которые всегда сопровождают моего супруга верными псами. Страх пополз по венам и я вцепилась в одежду Максима не в силах смириться перед неизбежным. Он сейчас уйдёт, исчезнет из моей жизни, эти двое заберут его у меня… Навсегда?
Поцелуй в лоб. Жадно втягиваю дыхание любимого кожей, стараясь сохранить в памяти. Отстраняет. Холод невообразимой потери начинает обволакивать тело. Губы и руки задрожали.
— Бой начинается… И ты в моей команде, — проронил он и крепко сжал мою ладонь, словно отрезвляя и призывая к сотрудничеству и обороне.
Сжала его руку в ответ. Да, я с тобой и буду сражаться рядом, где бы ты не был. Одарил своей улыбкой и добродушно подмигнул. Шаги от меня. Руки выскальзывают из моих. Истуканом вросла в пол, наблюдая, как любимого, отца моего ребенка и самого первого мужчину в моей жизни, так жестоко и беспощадно отнимают.
Ты должна быть сильной. Снова стать бронёй. Раньше ради брата. Теперь ради того, кто растёт внутри. Обняла себя руками, глядя на двери, за которыми давно скрылся любимый силуэт. Чувство потери накрывало не полностью, так как мне дана надежда, подпитанная лишь стремлениями Макса. Зыбко для веры в хороший исход. Мне нужно больше…
В кабинете выросла фигура Алексея.
— Однажды, я тебе сказала, что врага тоже можно уважать, — сиплым голос выдавила из себя. — Это правда. Я благодарна за брата, за то что старался дать новую жизнь, за то, что никогда не посягал на мою свободу выбора. Я это ценю, хоть и всегда ненавидела за то, что сделал с моей семьёй. Теперь я снова с тобой рядом и исполню всё, как ты скажешь, но… Будь уверен, если с Максимом что-то случиться, я сделаю всё возможное и невозможное, чтобы уничтожить тебя. Я больше не позволю тебе отнимать любимых.
Муж смотрел исподлобья и молча слушал. В глазах ни единой искры злости. Только что-то тяжёлое и тёмное. Боль? Ты любишь меня, поэтому всегда шёл против себя, своих принципов и законов. Нёс мою ненависть, как крест. Терпел ради себя в надежде, что когда-нибудь получишь заслуженную награду. Но что теперь ты чувствуешь, видя, как супруга клянётся в вечной любви другому? Да, это твоя плата за всё, что ты сделал с моей жизнью. Веди меня рядом с собой и всегда знай, что не твоя и никогда ей не буду, даже насильно.
— Держи это обещание, — проронил наконец. — Оно сделает тебя сильнее и мудрее. Может тогда и перестанешь совершать глупости. Этот ребёнок будет назван моим и, поверь, радости или чего-то другого я от этого не испытываю. По мне бы отправить тебя на аборт и дело с концом. Но я готов сохранить жизнь этому ублюдку в обмен на услуги Макса.
— Что за услуги?! — об этом так до сих пор и не спросила.
— Не твоя забота. Считай, что так он сможет заслужить место возле меня, а, следовательно, и возле тебя. Если твой Макс упёрт и любит, как говорит, то всё выполнит.
— Что он должен сделать? Куда ты отправил его? — нутром ощутила недоброе.
— Туда, откуда возвращаются единицы, — процедил самоназванный супруг, и надежда, что держала в сердце, стала ещё более прозрачной.
Смотрела в угольные глаза с презрением. Мне больше нечего ему сказать. Нет таких слов. Был бы пистолет в руках, я бы, не задумываясь, нажала на курок.
— Будь ты проклят, — выплюнула ему в лицо и на негнущихся ногах пошла прочь из кабинета.
— Я давно проклят, Валерия, — услышала в ответ низкое сипение и, схватившись за ручку двери, оглянулась. — Ты, Лера, — моё грёбаное проклятие. И я ненавижу себя за то, что до сих пор не нашёл в себе силы пристрелить тебя.
Эти бы слова раньше, и я сама лично вложила бы в его руки пистолет, но сейчас в моей жизни наконец появился смысл — мой малыш. Моя задача родить, ждать Макса и молиться за него.
Презрительно скривилась и молча толкнула дверь. Шла наверх, добровольно возвращаясь в свою прежнюю клетку. Теперь она — мой дом!
13. Мать-одиночка
Лена
Этот совместный ужин сегодня должен стать особенным и навсегда изменить нашу жизнь. Приготовила овощи на гриле, запекла мясо в духовке, зажгла свечи, подобрала романтическую музыка и… никакого алкоголя.
Я не смела и мечтать о подобном. Пока, сейчас. Учёба, дипломная и будущая карьера. Мы оба грезим о светлом будущем, успехе и достатке. И то, о чём я сообщу любимому сегодня, тоже часть счастья и полноценности. Да, чуть раньше наших планов, но для любящих друг друга людей это ведь не проблема. Ничего страшного, мы пойдём по другому плану, окольно, возможно, с задержкой, но это не помеха… Нет ничего прекрасней и чудесней для двух любящих сердец. Когда нас двое, то море по колено, а горы по плечо.
Я плохо помню с чего начались наши отношения. Вроде бы, он помогал тогда нести кипы книг до триста девятой аудитории. Помню, как втащили всё в зал, и как я бросила пятьдесят девять толстенных тома на пол, рухнув на скамью. Мне было не менее тяжелее.
— Устала? — серые глаза смотрят с сочувствием. — Я бы сходил дважды, не сломался.
Смахнула капельки пота со лба и поднялась. Смотрю на свою связку громоздких талмудов.
— У меня нет времени ждать.
— Думаешь, без тебя бы сачканул? — улыбнулся парень и глубокие ямочки от его добродушной улыбки заманчиво атаковали пухлые щёки.
— Ты же красавчик Ник, — добродушно пожала плечами. — Ты больше привычен собирать девчачьи слюни восхищения, чем заниматься истинно-мужским делом.
Горделиво вскинула подбородок.
— Ты несправедлива, — он расплылся в ошарашенной улыбке. — Если я красавчик, то это не значит, что не мужчина. Вот тому доказательство, — ткнул носком ботинка в стопу книг.
Опустила голову, исподлобья смотря на него.
— Ладно, зачтём, — решила проявить снисходительность.
Поднялась и начала выгружать всё из холщёвых сумок.
— Что ты делаешь? — не понял Никита, пристально наблюдая за моими действиями.
— Всё это нужно расставить по стеллажам, — проронила я, обняв книги Достоевского и Шолохова.
Глаза одногруппника стали чуть больше на пару сантиметров в диаметре, а грозовое облако в разы темнее. В радужке глаз плескалось лёгкое отчаяние и лень.
— Надо было идти помогать Шайбе гардины вешать, — простонал парень, постучав себя фалангами пальцев по лбу.
— Ты упустил свой шанс, — злорадно хихикнула я и всучила ему в руки стопу. — Шуруй к стремянке и начинай всё расставлять по порядку. Надеюсь, русский алфавит ещё не забыл?
— Буква "О" после "К" или перед "П"? — продолжал смеяться Никита, взбираясь вверх по стремянке.
— Ты на верном пути, Ник, — не сдержалась в ответ я и тоже озорно рассмеялась.
Тогда мы впервые поцеловались, ставя последнюю книга на полку. На следующий день Никита, не спрашивая моего позволения, проводил до дома.
Я жила с бабушкой, являясь её единственной внучкой. Родители умерли, когда была совсем ещё маленькой. Мама скончалась при родах, а отец от горя по ней — долгая борьба с алкоголем, а конец петля на шее в ванной. Я не помнила ни того, ни другого, но свято верила в то, что была любима ими. Просто жизнь распорядилась иначе, подсекла и сломала их, не дав обрести родительского счастья. Я часто смотрела на свадебное фото и была уверена, что они улыбаются мне. Только теперь, став взрослей, понимаю, что ни тот, ни другой родителями никогда, по сути, и не являлись — один не успел, а второй не заметил.