Чёрный алтарь (СИ)
Мариэль развернула Стрелу и пустила её шагом. Её радостное настроение улетучилось, она ехала рядом с Нилом, но смотрела в другую сторону.
Вдруг он выхватил у неё поводья и остановил лошадей.
— Мариэль, взгляни на меня!
Обернувшись, девушка смело встретилась с его взглядом. Нил немного помолчал, не отводя глаз, а затем произнес:
— Просто я лучше знаю наши законы. Я не прошу тебя врать. Своим молчанием ты избавишь нас от проблем. Пусть это будет только нашей тайной. Хорошо?
Нил протянул руку и убрал с её лица прядь волос, слегка коснувшись щеки.
— Ты молодец! Здорово сидишь в седле. Теперь ты можешь каждый день кататься, эта лошадь твоя.
Её смутил не его подарок, а то, как он при этом смотрел на неё.
— Благодарю, а как я объясню это?
— Я скажу, что подарил тебе лошадь в знак благодарности за брата.
До самое конюшни они больше не произнесли ни звука. Вокруг не было ни души, лишь мягкая летняя ночь, окутавшая всё своей страстной томной негой. Нил изящно спрыгнул со своего коня и подошел к Стреле. Мариэль подумала, что он подержит поводья, пока она потихоньку спустится с лошади, а он, обхватив её за талию, поднял и поставил на землю, но рук не убирал. Мариэль стояла к нему спиной, продолжая держаться одной рукой за седло. Нил мягко развернул её за плечи. Ей даже казалось, что он слышал, как громко стучит её сердце. Это чувство было таким незнакомым, хотя она догадывалась, что оно могло означать. Он стоял и смотрел на неё, обнимая за плечи, его лицо было так близко. И тут Мариэль задала вопрос, как сказал бы Джон «полностью, в своём духе, перечеркнула весь момент».
— А у вас тоже есть невеста, Нил? Я должна молчать из-за этого? Знатный лорд не должен общаться с простой девушкой?
Нил убрал руки и тяжело вздохнул:
— Это трудно объяснить. Невеста есть …., но всё же я могу общаться с кем хочу…
— Ваас это называет увлекаться посторонней женщиной.
— Спокойной ночи, Мариэль! — Нил взял обеих лошадей и, не глядя больше в её сторону, повел их в конюшню.
Она так и не уснула. «Почему так хотелось расплакаться?»
Мариэль долго смотрела в одну точку. Сколько она так просидела?
Раздался стук в дверь:
— Мариэль! Хватит дрыхнуть, солнце давно взошло. Если ты не принесешь Ваасу поесть, он сказал, что пойдет и возьмет сам! — Джон не спрашивая разрешения, вошел и сел рядом с сестрой. — Ну и вид у тебя! Ты что не спала?
— Да, причем уже вторую ночь. Будь другом, принеси ему завтрак сам, а я посплю, не могу больше.
Она вышла к ним, когда солнце уже клонилось к закату.
- Свежа как роза, чиста, как свет зари! Я уже подумал, что нужно искать принца, который разбудит спящую красавицу! — иронично воскликнул Джон.
— Я много пропустила?
— Нет. Гости уже съезжаются. Ваас бьет копытом в нетерпении, вон уже пол часа стоит перед зеркалом.
Ваас не обращая на неё внимания, усердно разглядывал своё лицо.
— Молодой лорд так чем-то озабочен? — улыбнулась Мариэль его отражению. — Хочешь, угадаю? Ты переживаешь, что шрамы испугают нежных дам? Не бойся, у нас говорят — шрамы украшают мужчину. Лично я их даже не замечаю.
— Ха! Я и не боюсь! — жизнерадостно произнес он. — Я просто привыкаю к своему лицу. Вот и остался нам один день! Завтра будем репетировать наш выход. Я счастлив, и ничему не позволено этого счастья омрачать!
В эту ночь она так же безрезультатно пыталась заставить себя заснуть. Мариэль всей душой чувствовала, как напряжен даже воздух в замке Охан, а ещё она чувствовала, что теперь её жизнь изменится до неузнаваемости, она ещё не знала как, но была уверена, что стоит на пороге великих свершений. Это сильно тревожило её. Неизвестность сковывала легкость, навевая сомнения. Как только Мариэль закрывала глаза, ей чудилось, что она скачет на лошади. Несколько раз она подходила к двери, а потом заставляла себя вернуться обратно.
Рассвет она встретила, стоя у окна в комнате Вааса. Мысли как рой диких ос до сих пор кружились у неё в голове. Её жизнь так резко изменилась, там, у черного алтаря. Стала такой непредсказуемой, авантюрной, увлекательной. Но этот мир все равно оставался для неё чужим и пугающим.
«Почему? Ну почему это происходит именно со мной? Как жить дальше? К чему теперь стремиться? Какая нелепая ошибка! Я очутилась здесь. Здесь — это черти где»
Ваас зашевелился и приподнялся на локте, щуря сонные глаза:
— Ты что снова не спала? Поменяла местами день и ночь?
— Не волнуйся, сегодня я не буду спать днём. Я помню, это наш последний день, столько ещё нужно успеть. Скажи …, а это правда, — Мариэль неуверенно запнулась, — Это правда, что обо мне теперь могут думать, как о твоей … ну … понимаешь, ветреной женщине? Я же прожила с тобой два месяца почти можно сказать в одной комнате.
— Кто посмел тебе это сказать?! — чёрные глаза Вааса гневно блеснули, — Пусть я это услышу от кого-нибудь, лично привяжу его за ноги к своей лошади и протащу до самой северной границы!
— Люди же меня не знают. Ходят такие слухи, а от кого я это услышала лучше не говорить, для его же блага.
— Завтра, я пресеку это раз и навсегда! Будь спокойна! Я заставлю их уважать тебя! — Ваас встал и нервно расхаживал вдоль окна. — А ну их всех! Не дадим им испортить нам такой праздник! Пообедаем поплотнее, позовём Джона и начнём подготовку. Хорошо, конопатик? — улыбнувшись, он заглянул ей в глаза, ликуя от того, что они темнеют, потому что «конопатик» он произнес на её родном языке.
— Это он тебя научил?! Я его убью! Джон Брукс плохой пример, лорд Ваас!
— Ну ты же позволяешь ему так себя называть, я тоже хочу, по-братски. Никто над тобой не смеётся, ты правда, очень милая. Ты же не по-настоящему на меня сердишься? Я ведь привязан к тебе, как …дитя. Только никому не говори! — и он весело подмигнул, усмехнувшейся девушке.
Так как в замке уже находились гости, прибывшие издалека, то и пройти на кухню из комнаты Вааса незамеченной было невозможно. Люди смотрели на неё настороженно, она постоянно слышала шепот за своей спиной.
Вместе с Джоном, они пробирались к Ваасу, неся ему поднос с завтраком. Проходя мимо очередной группы знатных охийцев, Мариэль не сдержалась и сказала Джону с горечью, достаточно громко:
— Как среди волчьей стаи!
Пойманная фраза заставила одного из мужчин резко взглянуть в её сторону, в его глазах было столько ненависти и желчи, что Мариэль чуть не выронила из рук поднос. Она его узнала, это был лорд Орланд, такой страх ей внушал почему-то только этот замкнутый на вид человек.
— Всё! Сегодня я больше из комнаты не выйду! Эта психологическая атака действует мне на нервы! — сказала Мариэль по-английски.
— Успокойся, сестрёнка, завтра эти снобы посмотрят на тебя иначе. Мы будем на коне и в шоколаде. Чуть-чуть потерпи. — А вот Джона совершенно не напрягало общество голубых кровей, он нёс свою персону с чувством собственного достоинства, как истинный вельможа.
Этой последней ночью, как ни странно Мариэль спала крепко. Один странный сон, сменял другой, не менее чудный. Она видела себя привязанной к дереву, веревки были очень крепкими, они никак не давали ей освободиться. А Джон стоял неподалёку и улыбался, потом он обернулся птицей и улетел. Затем ей приснилось, как она идёт по темным коридорам замка, а навстречу ей кто-то приближается, очень темно и трудно разглядеть его. И тут она замечает, что это огромный волк, она убегает от него, а он мчится за ней, вот-вот догонит…
Мариэль проснулась от собственного крика. В комнате Вааса кто-то тихонько разговаривал.
— Что вы здесь делаете так рано? Солнце ещё даже не встало! — выглянуло её удивлённое лицо, обрамленное пшеничными волосами.
Джон и Ваас сидели на кровати и внимательно разглядывали какой-то свиток.
— Вот и иди, поспи ещё немного, — буркнул Джон, быстро спрятав свиток за пазуху.
Мариэль сделала вид, будто ничего не заметила.