Строптивая сиротка для Айсберга (СИ)

— Ну-ка рассказывай, а то мы с мамой не можем определиться. — держу серьёзный фейс, сын старался же.
Но зная, какие имена он обычно выдаёт, мне заранее страшно.
— Вообще, у меня несколько вариантов: Донатэлло, Леонардо, Добрыня, Емеля и Джулиан последнее самое крутое! Помните, так звали короля лемуров из Мадагаскара? — довольно улыбается Стас.
— Классные варианты! — отсмеявшись, тоже показываю сыну "класс", Маша красноречиво пинает меня под столом.
— А тебе, мам, какое больше всего имя понравилось? — искренне интересуется ребёнок.
Маша смотрит на меня огромными глазами, прокашливается.
— Хм, сыночек, они все хорошие, но давай выберем что-то попроще? Не представляю, как зову на всю улицу: — Донатэлло, пора домой! Давай лучше на Марке тогда остановимся?
Есть! Подмигиваю сыну, это наш тайный знак-план сработал.
— Ладно, пусть тогда Марк будет. Смотри не передумай опять, я уже привыкать начал. — Стас строго смотрит и грозит пальцем Маше, затем обнимает, протягивает мне ладонь, отбиваю.
— Получилось, пап! — сдаёт нас этот Штирлиц.
Убегает к телеку.
— Это что сговор? — прищуривается моя любовь.
— Мужской договор. — подтягиваю машин стул, пересаживаю к себе на колени.
Веду носом по шее, ключице, груди.
— Помнится, у нас с тобой тоже, всё началось с договорённости.
Впиваюсь в губы, не давая сказать. Целуемся.
Не знаю, что она там помнит. Стрёмно всё, конечно, начиналось у нас. Вспоминаю как, пытался контролировать свои чувства, морозился, не хотел влюбляться.
Казалось, что снова всё пойдёт под откос, ведь история практически повторилась.
Слава богу, девушка была другая.
Сумасшедшая кареглазая сиротка, которая, как выяснилось о семье, любви, преданности знает гораздо больше меня. Ворвалась в мою жизнь, втащила к нам Стаса, билась за него как тигрица.
А теперь сидит на моих коленях и улыбается, потому что у неё в животе икает наш сын.
— Мне нравится имя Марк, да и Стас уже привык. — рассуждает Маша, отправляя в рот очередную карамельку. Её поцелуи сладкие и пахнут барбарисом.
Герда любит меня любым, и всегда рядом. Стас зовёт её мамой и между ними такая любовь и гармония, что я должен на неё молиться.
Бизнес работает как часы, и я счастлив. Но в моём кабинете лежит конверт с отчётом поиска машиной сестры и мамы. Меня гложет, что я не могу отдать его ей, точно не сейчас. Такие новости нельзя сообщать беременным. Родит, там видно будет.
Скоро приедет Миша. Надеюсь, нам удастся наладить общение.
Если не братское, то хотя бы нейтральное как с матерью. Видимся редко, но мы помогаем ей материально.
Дом купил, мамонта приношу исправно. Весь прайд обязуюсь регулярно вывозить в тёплые страны. Сына родил, второй на подходе. Я счастливчик. И кареглазой дочери быть, как младший пойдёт ножками, вернёмся к этому вопросу.
— Эй, ты слышал вообще, что я сказала? Коляску, какую будем брать синюю или серую? — Маша тычет, мне в нос телефон.
Сижу с беременной Гердой на коленях, коляску выбираю. До сих пор удивляюсь, как мой мир умещается в одной девчонки? Ничего без неё не хочу.
— Люблю тебя! — признаюсь, в миллионный раз.
— И я тебя очень!
Маша хихикает и начинает меня тискать, хаотично целует в губы, лоб, щёки, шею. Щекочет, ластится. Обнимаю в ответ, ладонь сама сползает на попку, сжимаю крепкую ягодицу. Сидим, Маша водит носом по моей скуле, я ловлю губами её подбородок.
Стас хохочет и зовёт нас смотреть мультики.
Мы вместе, любим друг друга, а значит, мы почти боги.
Пусть так будет всегда.