Строптивая сиротка для Айсберга (СИ)

— Кай, возьми Стаса, пока я зубы почищу! — орёт на ходу.
Конечно, надо же зубы почистить после минета, чтоб к царьку подойти.
Да ага, прямо сейчас. У меня от долгожданной и такой яркой разрядки, ноги как желе и руки до сих пор трясутся. И очень хочется второго раунда, которому не бывать из-за вредного горлопана.
Минуты через две Маша появляется в комнате и хватает мелкого на руки, начинает ворковать, старается успокоить. Но он орёт как резаный. Ещё бы его царское величество взяли на руки, на две минуты позже, трагедия века. Совсем Маша его избаловала, Сафонова часами его не брала и ничего выжил.
— Блин, Кай! Я же просила взять его, он теперь долго не успокоиться и будет икать! — психует Герда.
Пацан, как по заказу начинает икать. Маша сердито смотрит на меня взглядом «я же говорила».
Мне хочется сказать, что ничего с ним не будет. Но я благоразумно молчу, ибо пару раз Маша мне уже отвечала в рифму. Она самая ярая защитница этого обжоры. Ещё Горин, конечно, тоже проникся к мелочи. Ну, и Макс с Варей, они, кажется, все игрушки скупили в округе. Ни пройти, ни проехать в квартире. Спотыкаюсь об очередную музыкальную хрень, и она начинает петь.
Стас снова орёт, ещё громче.
— Кай, ты издеваешься?! — присоединяется к этой вакханалии Герда.
Пытаюсь выключить шедевр китайской народной промышленности.
Но вместо того чтоб заткнуться, оно начинает издавать звуки домашних животных: лай, мяуканье, мычание, блеянье. И так без остановки по кругу.
— Да, блть, выключайся! — жму на все кнопки разом.
— Кай, да выключи ты уже! Тччч, тише, малыш, папа сейчас всё выключит! Да, папа? — сердито рычит Герда.
Да! Сейчас блть папа всё решит. Просто отец года. Хватаю игрушку и смываю в унитаз. Она ожидаемо застревает, прощально пиликает и наконец-то замолкает.
Меня потряхивает, немного размотало от эмоций, слишком крутой перепад.
Сначала неземной кайф, а потом резко мордой об асфальт.
Вот тебе Кай Алексеевич, полетал и хватит. За стенкой орут мои девяносто девять процентов.
И его успокаиваю не я, а юная Герда. И откуда в ней столько терпения?
И вообще понимания, что делать в той или иной ситуации? Стас два месяца живёт с нами и за это время орал миллион раз, и меня каждый раз вышибает.
Хочется закрыть уши, а ещё лучше свалить из дома. Маша же интуитивно знает, что ему нужно и как успокоить. Хотя родительский стаж у нас с ней одинаковый.
Он бывает, так орёт, что мне, кажется, стёкла лопнут, особенно после массажа. И когда они ходят в бассейн. Ему пять месяцев, а он плавает чаще меня. И эти бесконечные врачи и обследования.
У нас на холодильнике висит планер, чтоб не забыть, куда и когда мы идём со Стасом! И к нам бесконечно кто-то ходит.
В жизни не думал, что маленькому человеку столько всего нужно. Обследования, анализы, прививки, массажи, бассейн.
Вечная доставка всего на свете: смесь, одежда, игрушки, аптека.
Умываюсь холодной водой, пытаюсь словить дзен.
Что бы я делал один? Ледяной озноб ползёт вдоль позвоночника, когда я думаю, что она вот-вот выдохнется, устанет или захочет уйти. Мне даже кошмары иногда снятся на эту тему.
Что я дарю Маше красный шикарный кабриолет, она прыгает за руль.
И улетает прочь, напоследок обозвав, меня мудаком и изменщиком, кидает в меня памперсами.
Она, конечно, смеялась, когда я ей рассказал. А потом словно задумалась над такой возможностью. Долго молчала, о чём-то размышляя.
Нахожу их на кухне. Герда печёт блинчики, Стас в специальном кресле-шезлонге, довольный и сытый. Улыбается квадратной челюстью, пока Маша с ним воркует.
— Да, а потом у тебя вырастут все зубы. И ты тоже будешь с нами кушать блины, это очень вкусно! Я люблю со сгущёнкой, а папа твой со сметаной.
Невольно улыбаюсь, так она всё серьёзно объясняет этому мини-человеку.
После завтрака меня снова, как магнитом тянет к любимой жопке, обнимаю сзади, утыкаюсь ей в шею.
— Ну, Кай, мне детские вещи перегладить надо. — ведёт плечом, сбрасывая мои руки.
Вещи, стирка, кормёжка, смена памперса и вечерняя помывка — это всё никуда не денется. А выходные-то нерезиновые и я хочу получить от них максимум Маши.
 
Я очень-очень хочу. И нагло ныряю одной рукой под футболку, другой в шорты. Наглаживаю сосок и клитор одновременно.
— Я хочу ещё, Маш. Пойдём в ванну, чтоб не разбудить демона.
Герда протестующее сводит бёдра, непроизвольно усиливая свои ощущения. Тихо стонет, прикусив губу, горлопан засыпает на нашей кровати. Даже перекладывать не стала, боится его потревожить.
— Стас ещё не спит, вдруг заплачет? Кай, у нас и так все выходные впереди, подожди ты! — шепчет срывающимся шёпотом.
Всё так нестабильно с мальчиком, невозможно что-то планировать. И пока в моём настоящем есть этот свободный счастливый момент, не хочется его упускать.
— Я скучаю, Маш. Очень, всегда и постоянно. На работе, в командировках, даже когда на телефоне с тобой висим или ты спишь рядом. Всё время скучаю, этот маленький человек оставляет нам очень мало времени друг для друга.
Карий взгляд становится виноватым, и за это я себя ненавижу.
Что высказываю ей периодически, как мне её не хватает и как наша жизнь изменилась с появлением Стаса. Но это было её условием, говорить всё, что чувствуем, чтоб в этой безумной родительской карусели не потерять друг друга.
— Прости, прости! Я тоже скучаю постоянно. И до Стаса так было. Хотя ты прав, конечно, родительство отнимает много времени. Но это только пока он маленький! Потом легче будет. Ещё няня часто стала отлучаться, это тоже ощутимо урезало наше время вдвоём. Но так надо, чтоб мы привыкали и могли справляться сами, когда она уедет.
Я всё понимаю, мы часто это обсуждаем и я с ужасом думаю, что скоро няня окончательно нас покинет. И мы останемся один на один с этим демоном крика и запоров.
Маша берёт меня за руку и решительно тащит на кухню.
Мы трахаемся на столе.
Долго и даже весьма шумно, но сейчас удача на нашей стороне, мальчик спит и не мешает нам.
Кручу Герду как куклу, она безропотно слушается и выгибается, опускается на колени, исполняет любую мою прихоть.
В квартире жарко, мы взмокшие и потные Маша потрясающе пахнет страстью и мной. Она вся липкая, румяная и довольная. Утомлённая и разморенная, укладываю её спиной на стол.
Встаю между ног, лениво размазываю сперму по её животу. Я в ударе, она реально вся перепачканная, но мне по кайфу.
Веду кончиками пальцев по липкому животу, пишу своё имя. Герда замирает, читает.
— Кай. — выдыхает шёпотом.
— Вот так, идеальная картинка. Ты голая на столе, перепачканная мной. — хриплю.
Такого отрыва у нас давно не было.
Меня словно откатывает на несколько месяцев назад. Нас только двое, мы помирились, переехали и трахаемся как кролики каждую свободную минуту.
Ставим кулинарные и сексуальные эксперименты. В ход шло всё, что приходило в голову. Сливки, мандарины, виноград, алкоголь. Мы забывали нормально есть, перебивались тем, что использовали в играх. Доставка ночью наш топ, курьер запросто смог бы купить новый айфон на мои чаевые. Эти воспоминания такие чёткие, атмосфера и чувство эйфории такое реальное, что я выдыхаю и расслабляюсь.
Всё хорошо. Мы вместе и любим друг друга.
Ловлю длинные ноги и кладу себе на плечи. Веду носом по стопе, целую пальчики. Люблю. Хочу, хочу.
— Что опять? — округляет глаза Герда.
Наклоняюсь и жадно целую. Но у Герды другой план. Она ложится животом на стол, одной ступнёй упирается в пол, вторую ногу сгибает в колене. Оттопыривает попку, хитро улыбается через плечо.
Твою мать, это будет вторая моя любимая картинка с участием Герды и стола.
Обнимаю сзади, давлю, мне хочется впечатать её в себя. Маша упирается ладонями в стол, соскальзывает, хихикает и пробует снова.
— Да блин, Кай! Мне надо помыться срочно. — хрипло смеётся.
Утыкаюсь носом в макушку, вдыхаю любимый запах.