Строптивая сиротка для Айсберга (СИ)

Она явно растерянна. И не понимает, чего я хочу? Ну, потому что вроде ведь всё было, и было по-честному. Я обещал её больше не трогать. Язык бы мне откусить за это.
Веду носом по маленькой ладошки, кладу голову ей на колени.
Дергается, стараясь увернуться. Фиксирую за ягодицы, поднимаю на неё взгляд.
— Я не понимаю, что ты хочешь? — шёпотом.
Я сам ни хрена не понимаю. И ничего вменяемого тебе не скажу. Но что-то сказать надо. Не молча же лезть под юбку.
— За мной должок, Герда. Я хочу, чтоб ты кончила. В твой первый раз, я так охренел от твоей девственности, что меня сорвало. Обычно я себя так не веду, и мои партнёрши всегда кончают. Так что я тебе должен.
Маша, пыхтит, пытаясь столкнуть мой подбородок со своих колен. Не могу сдержать улыбку. Не понравилось тебе про других партнёрш? Так и до ревности не далеко.
Отталкивает меня, соскакивает со стремянки. Сразу такая мелкая.
— Так, всё это уже явно перебор. Не надо мне ничего. Ты извинился, я простила. На этом поставим логическую точку.
— Ты, что боишься меня? Да, ладно тебе. А я как-то неожиданно соскучился. Десять дней всё-таки.
Маша выглядит толи напуганной толи взбешенной, толи возбужденной.
Часто дышит, сверлит меня колючим взглядом, но рубашку больше не пытается застегнуть.
— Ты красивая такая. Яблоками пахнешь, я слюной сейчас захлебнусь.
Я вообще не мастер комплиментов, но, правда, ведь красивая.
Соколова словно сдаётся. Зажмуривается. Она хочет поиграть, но в жизни не признается. Гордая.
Ураганом сметаю её в объятья. Жалобно пискнув, виснет на мне как на пальме. Юбка трещит по шву, потому что Маша обхватывает меня ногами и руками.
И первая начинает целовать. Я отвечаю, как ненормальный. Её рот нереально вкусный. Я ловлю в капкан розовый язычок и жадно сосу. Ашш, больно прикусывает меня за верхнюю губу, зло смотрит в глаза. Тебе тоже эти десять дней поперёк горла встали?
Усаживаю её на стол с какими-то бумагами, половина летит на пол.
Целуемся. Жадно шарю руками по ягодицам, сжимаю.
— Я переживал как там у тебя всё? Зажило?
— Уже да.
— А сразу после секса как было?
— Болело очень и кровило несколько дней. — опускает взгляд.
Ну пиздец. Понятно, почему она даже не смотрела в мою сторону.
Цепляю указательным за подбородок, ловлю влажный взгляд. Я обидел её.
— Прости меня, пожалуйста. У меня, правда, тогда стоп-кран сорвало. Первый раз у меня такой был.
— И у меня, первый. — шепчет зацелованными губами Герда.
И я улетаю от осознания, что я реально первый был. Единственный.
Почему-то сейчас это радует. Раньше меня как-то не очень этот вопрос заботил. Мне казалось, чем опытней партнерша, тем лучше. Но и девственниц до неё у меня не было.
Широко улыбаюсь, морда вот-вот треснет. Маша смущённо улыбается в ответ.
А я снова целую, она часто дышит, запускает пальчики мне в волосы.
Развожу колени, встаю между ног.
Очень правильная позиция вот прямо тут мне самое место. Трогаю её везде, бёдра, ягодицы, спина. Оторвавшись от губ, ловлю пьяный взгляд, дёргаю за ворот рубашки. Маша шокировано следит, как пуговицы разлетаются по полу.
Собирается что-то сказать, но я снова нападаю на её рот. И зацеловываю, пока не начинает задыхаться. Утыкаюсь носом в ключицу, веду языком ниже, прикусываю сосок через тонкое кружево.
Маша всхлипывает, цепляется за мои плечи. Тянет в сторону. Такая отзывчивая, послушно целую вторую грудь. Прикусив сосок, втягиваю в рот. Сдвигаю трусики, пальцами проверяя готовность. Мокрая.
Осторожно ввожу два пальца, жду, что Герда начнёт зажиматься, но она лишь шире разводит бёдра и нетерпеливо елозит по столу. Третий палец входит туго, но мне кажется, именно так она сможет кончить. Начинаю трахать пальцами, не переставая ласкать грудь. Большим пальцем растираю влагу по клитору.
Маша стонет, так что мне самому кажется, вот-вот кончу от её удовольствия. Сам дышу как после пробежки.
— Хорошо тебе? Хорошо? — шиплю, прикусив её за ушко.
— Д-дда, очень. — стонет Герда нетерпеливо подаваясь бёдрами вперёд.
 
Мы находим общий ритм. И это нереально горячее зрелище. Маша в чулках на столе, румяная, на грани оргазма.
Мне кажется, что мы только начали.
Так мне всё нравится, запахи, звуки, прикосновения.
Маша вдруг замирает, взгляд стекленеет, утыкается мне в шею и громко стонет. Чувствую, как она сокращается, кончает. Рвано дышит, хватка на моих плечах слабеет. Отстраняется. Поправляю трусики, одёргиваю юбку, с рубашкой беда конечно.
Вот это она ракета, завелась с пол оборота. А мне жаль, что всё случилось так быстро, и вроде как больше нет повода прикасаться.
Но очень хочется, чтоб и она ко мне прикоснулась.
Поправляю брюки, каменная эрекция симафорит, о том, что мне очень нужна ответная любезность. Но Герда выглядит такой дезориентированной, что я даже не заикаюсь об этом.
— Ты как?
Пытаюсь поймать её взгляд.
— Н-нормально. — отвечает не уверенно
— Ну, ты конечно бомба, это было круто! — не могу скрыть своего восхищения.
— Бумаги, рассыпались, я пол дня разбирала. — шепчет, безуспешно пытаясь привести рубашку в порядок.
— Забей, в понедельник, кто-нибудь из новых стажёров разберёт.
— Я вообще-то тоже стажёр. — упрямится.
Да блин! Что с тобой не так? Ты же только что так феерично кончила, а тебя волнуют какие-то бумаги? Мысленно ору, сам же сверлю её взглядом.
Видимо это отходняк такой, посторгазменный синдром, мать его.
— Мне домой надо. — обувается.
— Я отвезу.
— Нет, не надо, я лучше на такси.
Меня бесит, что она хочет сбежать, сразу после секса. Хочется заорать что-то типа: — А пообниматься?
Стойкое ощущение, что меня снова поимели. Что не так с этой девочкой? Ведь сейчас был хороший секс, и она точно кончила! А итог такой же как после херового траха.
— П-пока. — Герда неловко прощается и выскальзывает за дверь
— Угу. — поправляю ширинку.
Отпускаю. Потому что чувствую, сейчас Маша сможет отсечь так, что мало не покажется и лучше не давить.
А я всё-таки очень рассчитываю, что это не последний наш секс.
Я по-прежнему очень хочу секса с Гердой. Такого после, которого она не сбежит блядь, а сядет к моим ногам, прося добавки.
Глава 11. Кай
— Нет, я сегодня не приеду. Может завтра. У Ивана день рожденье и мы отмечаем на даче. Обязательно. Пока.
Скидываю звонок отца, снова звал на ужин. Небось очередная жена беременна. И ему не терпится поделиться радостью.
Никак не успокоится с этой темой.
Отпиваю коньяк, ледышки позвякивают на дне стакана. У Ростова днюха и мы отмечаем у него на даче. Почти все наши здесь, нет только Сафоновой и Аниты. И слава богу, в последнее время эти двое утомили меня своим вниманием. Чего не скажешь о Соколовой.
Очередной взрыв хохота. Оборачиваюсь. Маша стоит в компании Леночки, Дэна и Ростова. Последний по-свойски закинул ей руку с бутылкой на плечо и периодически приобнимает, чтобы отпить.
Руки ему, что ли оторвать? Да нет, именинник всё-таки.
Шашлыки он её учит жарить. Как же. Ржут как кони.
Соколова широко улыбается, поправляет волосы. В коротком синем платье с кожаными вставками, и массивных белых кроссовках, выглядит на удивление эффектно.
Ростов что-то шепчет ей на ухо, Маша наклоняется ближе, слушает, поправляет, его куртку у себя на плечах. Заботливый какой. Кажется, она что-то пролила на своё пальто, я приехал последним и она уже расхаживала в его кожанке.
Сегодня тепло, солнечный день, птички поют. За городом красота, но мне кажется у меня кислородное отравление.
Как иначе объяснить неприятный ледяной ком в животе? Когда Маша вдруг смачно целует Ивана в щёку, а он довольно лыбится и делает губы «уточкой» выпрашивая другой поцелуй. Кладет руки ей на талию, обнимая сзади.
Придется оторвать всё-таки.
Герда отходит от веселой компании и грозит Ивану пальцем. Идёт в беседку берёт бутылку вина, отпивает из горла. Это её вино, Ростов купил какое-то девчачье легкое именно ей, остальные пьют напитки покрепче.