Благословенный (СИ)

Это был очень наглый и бесцеремонный человек, не имеющий ни малейшего представления о таких понятиях, как деликатность и скромность. Он обладал чрезмерным любопытством и везде совал свой горбатый нос, чем раздражал и злил Кэрол. Он даже мог подкрасться к ней и заглянуть под юбку, задрав подол, если ему вдруг захотелось взглянуть, что там. После пары таких выходок Кэрол стала надевать только джинсы. Мог ущипнуть ее или ударить по ягодицам, мог откровенно сладко облизнуться или продемонстрировать какую-нибудь шокирующую пошлость, разглядывая ее, а потом хохотал над ее смущением и яростью. Кэрол поняла, что в этом человеке уживаются две личности — кто-то жестокий и безжалостный, и веселый балагур, насмешник, обожающий смеяться над людьми и шокировать их своими выходками. И Кэрол не знала, кого из них она больше ненавидела. Но, наверное, в этом парне все-таки было что-то стоящее, хорошее, раз он так много значил для Тимми. Исса умел быть по-настоящему преданным, это она уже поняла, и если он кого-то любил, то он мог позаботиться об этом человеке, помочь. Была в нем какая-то искренность. Если Тимми был для него всем, он этого не скрывал, если хотел Кэрол — тоже. Он почему-то не считал нужным прятать свои чувства и мысли. Он относился к Кэрол с недоверием и настороженностью, присматривался к ней, наблюдал, открыто, и она знала, что стоит ей только пикнуть или рыпнуться, он тут же ее прибьет. Она злилась, ощущая себя и своих детей заложниками.
Но враждебность Иссы постепенно исчезала. Вместе с ней и неприязнь. Кэрол тоже немного расслабилась, поняв, что если она не попытается навредить ему и Тиму, Исса и ее с детьми не тронет. Этот парень был настоящей пройдой, из тех, кто не потеряется ни в каких ситуациях, выкрутится из любых трудностей и опасностей, пролезет во все щели, обхитрит, обдурит, выживет, когда все другие не смогут. Кэрол тоже присматривалась к нему, находя очень интересным, хоть и неприятным. Его наглость и хамство были отвратительны, но улыбка и веселый смех порой заставляли ее чувствовать к нему симпатию. Ей всегда нравились веселые люди. А этот парень любил посмеяться, как она и угадала по его рту, находя смешное даже в том, в чем лично она не видела ничего забавного. Например, он как-то бросил нож в пробежавшую вдоль стенки мышь, а потом весело смеялся, наблюдая, как она, разрубленная пополам, бегает по комнате на двух лапках, в то время как другая ее половинка тела осталась на огромном лезвии охотничьего ножа, торчащего в стене. Его смех только усилился, когда Кэрол выбежала из комнаты, давясь от позывов рвоты… Но когда она вернулась, от мыши не осталось и следа, а он снова хохотал перед телевизором, и, к ужасу Кэрол, чистил тем самым ножом апельсин. Заметив Кэрол, он решил поделиться и протянул ей наколотую на острие ножа дольку. И хоть лезвие было чистым, без малейших следов крови, Кэрол скривилась, не сумев скрыть своего отвращения, и поспешила удалиться. А он вслед снова расхохотался. Либо он просто забавлялся над ней, либо в самом деле был таким. Или и то, и другое вместе.
Он не считал зазорным расхаживать перед ней в трусах. В таких случаях Кэрол спешила немедленно ретироваться. Однажды он вышел из ванной совершенно голый и, представ в таком виде перед шокированной девушкой, невозмутимо попросил найти в его сумке принадлежности для бритья и принести ему. Кэрол отвернулась, пытаясь скрыть свое смущение. Сейчас его смех над ней был бы невыносимо отвратителен. Но он развернулся и, весело насвистывая, вернулся в ванную. Порывшись в его сумке, Кэрол нашла то, что он просил и, подойдя к ванной, просунула руку в чуть приоткрытую дверь.
— Эй! Возьми!
Мокрые пальцы больно стиснули ее запястье и рывком втащили в ванную. Кэрол испуганно вскрикнула, но голос ее оборвался, когда Исса наклонился к ней, вжав в стену, и угрожающе заглянул в ее глаза, предупреждая дальнейшие крики.
— Взять? — ухмыльнулся он. — Давай. Не откажусь.
Кэрол яростно поджала губы и, подняв руку, сунула ему в лицо крем для бритья и бритву.
 
— На!
Он отшвырнул ее руку и прижался к ней влажным голым телом. Дыхание Кэрол сдавило от ужаса, когда она почувствовала, что он возбужден. То огромное, что напугало ее в ту ночь, снова с силой уперлось в ее тело. Казалось, он вполне может ее проткнуть. Кэрол рванулась, но он еще сильнее втиснул ее в стену. Понимая, что дергаться бесполезно, она подняла на него взгляд. Если он не отпустит, она закричит. Тим услышит и придет, чтобы узнать, что происходит.
Неожиданно на губах мужчины появилась нежная улыбка, а взгляд, которым он на нее смотрел, был ласковым и обжигающе горячим. Кэрол, ожидающая грубости, немного растерялась. Мускулы его расслабились, он ослабил давление, когда она перестала вырываться, но все же не отстранился. Наклонившись ниже, он коснулся приоткрытыми губами ее лица, обжигая кожу горячим дыханием. Руки его легли на ее талию, сильнее прижав к нему, потом скользнули ниже, лаская бедра. Он потянулся к ее губам, но Кэрол порывисто отвернулась, упираясь дрожащими от напряжения руками ему в плечи в тщетной попытке отстранить от себя. Тогда его рот опустился на ее шею, лаская нежными поцелуями. Сердце у нее колотилось где-то в горле, а его горячее возбужденное дыхание, казалось, обдало жаром не только шею, но и все тело.
— Отпусти, — прошипела сквозь зубы Кэрол, впиваясь ногтями в его плечи.
Он поднял голову и заглянул ей в глаза. Ладонь его мягко легла на ее щеку.
— Не бойся, — нежно шепнул он. Это было заверение в том, что он не будет груб, не причинит ей боли. Более, в том, как он прошептал это, слышалось обещание удовольствия. Не позволив ей ответить, он накрыл ее рот страстным поцелуем. На мгновение Кэрол почувствовала слабость, но все ее мышцы напряглись лишь сильнее. Сильное обнаженное мужское тело, охваченное страстью, прижимающееся к ней, заставило ее изголодавшееся тело откликнуться. А то, что до этого пугало ее своей мощностью и размерами, вдруг заставило ее почувствовать внутри болезненную щемящую пустоту, бесконечную, которую она не могла больше выносить. Ей безумно захотелось ощутить в себе эту горячую твердую плоть, которая, без сомнения, ничего бы не оставила от ее мучительной пустоты…
Шлюха. Неужели ей все равно, с кем, и она готова раздвинуть ноги перед любым эрегированным членом, способным удовлетворить ее похоть? Если так, то почему она не реагировала на Кевина? Потому что презирала, или ей все-таки не все равно? Иссу она ненавидит, но тем не менее… В ее глазах он выглядел мужчиной, аморальным и бесшабашным, но все-таки мужчиной. Кевин же — ничтожеством, жалким и трусливым. Об Иссе этого сказать нельзя было. В нем чувствовалась сила, сила, которая всегда завораживала Кэрол, притягивала. Большие черные глаза всегда обжигали сверкающим взглядом, орлиный нос с чувствительными, резко очерченными подвижными ноздрями, делал его похожим на хищника, непослушная грива густых кудрявых волос выдавала в нем буйный неспокойный нрав. И, появившись перед ней в неглиже, он произвел на нее должное впечатление своим ладным мускулистым телом. Мощная грудь была покрыта густыми черными волосами, которые дорожкой сбегали вниз, к упругому подтянутому животу, и снова разрастались ниже… А тем, что было у него между ног, он мог шокировать любую женщину.
И только сейчас, зажатая в его крепких объятиях, Кэрол поняла, что, представ перед ней в таком виде, он добился именно такой реакции, на которую рассчитывал. Это ее раздосадовало и разозлило. Вопреки желанию, она не ответила на его поцелуй, продолжая вонзаться в его тело ногтями, чтобы заставить его отстраниться. И отвела его руку, когда она начал ласкать ее грудь.
 
— Исса… пожалуйста, отпусти, — попросила она без злобы, примирительно, не желая его разозлить. Черные глаза впились в нее, но он не отстранился и настойчиво снова положил ладонь на ее грудь.
— Ты же не хочешь, чтобы я тебя отпускал, — лукаво улыбнулся он, лаская ее губы легкими дразнящими поцелуями. — Зачем просишь?
— Я хочу, чтобы ты меня отпустил. И ты отпустишь, по-хорошему или по-плохому.