Красная нить судьбы (СИ)

— Ты чего? — поинтересовалась Кира.
— Да так, — пожала плечами девчушка, залепив пельмешек и взявшись за другой. — Анюта эта, всегда её терпеть не могла, — нет, Вася не промолчала.
— Почему? — сердце Киры быстро забилось, отчего чуть пельмешек не выпал из рук.
— Да вертихвостка она. С Данилой моим с детства бегала, а потом раз и говорит ему: «Ты Данила маленький, денег у тебя нет, а мне замуж надо!», самой шестнадцать и замуж захотела. Меркантильная! Выскочила замуж, свалила со своим мужем на север, родила ребёнка, и вот вернулись в Мельниково, тоже мне удачное замужество, — Вася даже покраснела от злости. — И чем она ему нравилась? Ладно хоть сейчас умный.
— Он ни с кем не встречается, может любит её до сих пор? — правда, Данила ни с кем не заводил отношений, а нравился он многим.
Вася рассмеялась в голос, почти до слёз.
— Он Данила, а не Ванька-дурачок! Не, мой брат не прощает предательств, а она предала его. Нет, исключено.
Вспоминая этот разговор Кира и радовалась и испытывала неуверенность, откуда им знать что у Данилы на душе? Как он ко всему относится? Но после того вечера, Данила больше не ходил к Анюте, всегда проводил время с семьёй.
Кира встала с постели, в горле пересохло. Котята за неделю подросли, у кого-то уже проклёвывались глазки. Погладив по ушкам котят, Кира направилась на кухню и вздрогнула, когда увидела Данилу в одних пижамных штанах. Он пил воду.
— Ты чего? — сонно посмотрел на неё перепуганную. — Я вроде не кусаюсь, — он даже как-то пробудился, когда она прислонила руки к груди, то ли прикрываясь, то ли успокаивая себя так.
— Пить захотелось… — прошептала тихо, так и замерев на пороге.
Данила кивнул, набрал в бокал воды, протягивая ей, она подошла и взяла бокал. Снова в горле забилось сердце, мешая пить, но жажду утолила, зачем-то обратно протянув бокал Даниле, будто он ответственный за него. Данила взял бокал, допив из него воду. Только видимо у Киры вскружило голову, оттого что он коснулся губами бокала там, где только что её губы прикасались. И покраснела от глупой мысли, которая пришла лишь в её голову. Как же эти глупости одолели её, совсем не серьёзно для такой девушки…
Кира выглядела странно, и этой странностью порождала странные позывы в теле Данилы, которые тщательно старался предотвратить. Её тёмные глаза смотрели на него, смотрели на его грудь, она снова покраснела, и опять зачем-то руки приподнялись вверх, словно закрываясь. Что с ней не так?
Данила приблизился к Кире, она как под гипнозом не сводила взгляда, казалось, ей нужна помощь, потому что она не в силах сделать шаг.
— Спать идём? — разряд от языка через солнечное сплетение и по всему телу разошёлся неожиданно и задел все нейроны, пробудив тело окончательно. Ладонь Киры жила отдельно от неё, когда прикоснулась к гладкой груди Данилы, наконец-то почувствовав его жар и твёрдость. Мягкие подушечки пальцев следовали вверх, будто впервые прикасаясь к мужскому телу.
То, что на протяжении всей недели двое пытались не замечать, приписывая к бредовому, взяло окончательно вверх. Магнетизм было невозможно уже нарушить. Рука Данилы провела сквозь пальцы тёмные распущенные волосы, приподняв подбородок Киры выше, влажные чувственные губы раскрыли свой вкус. Хрупкую фигурку одним рывком прижало к сильному телу правая рука Данилы, он желал полностью почувствовать Киру, приблизить как можно плотнее. Впервые его сводили с ума желания настолько, что не отдавал отчёта: он забыл о бабушке, он забыл про всё, думая только о ней. Жаркие поцелуи пылали на губах обоих, не в силах прекратить.
Ладони Данилы впились в ягодицы Киры, придавив к стене тонкое тело своим весом, тихий стон сорвался с языка на язык. Безумие, неконтролируемое, без границ, без сознания… Никогда не происходило такого, чтобы Данила не мог контролировать себя, но сейчас, происходило за гранью привычного.
Когда пальцы обхватили грудь Киры и она простонала достаточно слышно, чтобы опомниться, но недостаточно, чтобы пробудить кого-то, девушка первая пришла в себя.
 
— Нет! — Кира вытянула руку, упираясь в грудь Данилы, дышавшего глубоко, сбито. — Нельзя! — вытянула вторую руку, но губы Данилы с новой силой захватили припухшие губы Киры, отчего она забыла свои слова, свою разумность.
Пальцы поглаживали по его мягким волосам, лёгкие глубже вдыхали хвойный аромат, обострившийся во всём воздухе. Руки Данилы подхватили тельце Киры, усадив её на стол, пальцы приподняли майку спального комплекта, оголив живот и упругую грудь. Затуманенный взгляд наблюдал, как губы Данилы поцеловали живот, а затем выше пупка, поднимаясь ещё выше.
— Нет! — Кира спрыгнула со стола и опустила резко майку, окончательно вернувшись в реальность, испуганно задышав. — Господи… — Кира приложила ладони к пламенным щекам, осознав всю картину и быстро побежала на второй этаж, как можно скорее, будто за ней гнался маньяк.
Данила как стоял посредине кухни, так и стоял, ничего не поняв. Возбуждение бурлило по всем венам, хоть ледяной водой облейся и то не помогло бы. Данила направился в свою комнату, пытаясь сообразить что произошло.
— Ты чего? — Платон посмотрел на друга, который замер около кровати, будто раздумывая что делать.
— Да сам не знаю… — Данила не закончил, и ему хотелось завершить, он неудержимо желал овладеть Кирой. Расцеловать её груди, снять всё нижнее бельё… Даже сейчас он не мог справиться со своими желаниями, понимая, насколько они неуместны.
Необходимо лечь спать, либо он не ручается за себя.
Двое лежали в разных комнатах и заснули лишь к рассвету.
  
28. Влюблённость у всех разная
 
8 января.
Данила жаждал встречи с Кирой, вчерашнее не могло пройти бесследно и зачем проходить бесследно? С пробуждения им овладело какое-то юношеское волнение, будто впервые влюбился. Нет, так просто он всё не оставит.
— Ты не заболел? — Платон удивился покрасневшим щекам Данилы, хотя тот выглядел более чем здоровым.
— Я отлично себя чувствую, а что?
— Щёки горят, будто температуришь.
В это мгновение кровь Данилы в самом деле бурлила, вспоминая изгибы Киры, её бархатную кожу, её волнение, взаимность… О как она целовала его! И сами по себе всплыли картины, когда Кира несколько раз вела себя так же, как и вчера вечером. Он ей нравился, в этом не оставалось никаких сомнений. Данила поразился столь удивительному открытию.
Кира сидела за столом, завтракала с Васей и бабулей. Весело смеялась девушка и в явном бодром духе, пока не встретилась со взглядом Данилы. Побледнела, улыбка исчезла, напряглась. Сожалеет, подумал Данила, встретив привычную Киру. Но он как русский отступать не собирался, всё же, когда решил поговорить с ней наедине, она чуть ли не со злостью проговорила, чтобы он не подходил к ней, а всё что произошло вчера лишь наваждение. Он ничего не понял, кроме того что пока лучше её не тревожить.
В такси они ехали, не общаясь друг с другом, Кира заняла переднее место, сразу же надев наушники. Когда прощалась с Васей и бабулей, была той самой, которую Данила раньше не знал Киру, а в такси села та самая, с которой впервые встретился в университете.
— Что с ней? — Данила конечно понимал что, но вдруг она что-то брату сказала.
— Не понимаю, может из-за возвращения в Питер переживает. Место меняет людей… — Платону и самому не нравилось, что его сестра снова надела маску.
Из такси Кира вылетела пулей, сказав сухое пока, быстро направилась на квартиру. С Платоном Кира тоже оказалась немногословной, но выглядела растерянной и поникшей, будто страдала биполяркой. На вопрос — с тобой всё в порядке, отвечала, что да. Диалог с ней не клеился, никак.
Данила разумно осознавал действия Киры, но от этого его к ней меньше не тянуло, наоборот. Возбуждение болезненно заявляло о себе, вместе с сильной симпатией. Парнем овладели чувства, с которыми он не мог справиться. Кира должна стать его! Всё.