Синдзи-кун и дорога домой (СИ)

— Нормальный кот! — говорит она: — Винцентом зовут! Хватит его за глаза порочить!
— Вообще-то коты холод не любят — задумчиво произносит Акира: — это он рядом со мной может мурлыкать, температура тела кошачьих завышена в сравнении с человеком, но…
— Вот вы где! — в номер заходит Читосе, она одета довольно модно — в контрастный черно-белый костюм и белый плащ. Плащ она несет через руку, за ней семенит какой-то молодой человек в костюме, склонившись едва не в половину под ношей каких-то коробок, пакетов и сумок.
— Ого — реагирует Майко: — Читосе за покупками ходила! Мне чего купила?
— А то! Сейчас будем мерить! Вот сюда положите все, пожалуйста… — молодой человек со вздохом облегчения складывает трофеи на диван, почтительно кланяется и удаляется — не поворачиваясь спиной, словно в храме.
— Вообще-то у меня объявление было — говорю я. Читосе поднимает голову и быстро изучает мое лицо.
— Ага. — говорит она: — тогда — собрание малого-премалого Дивана считать открытым, на повестке дня вопрос — что именно мешает нам с Майко померить на нее такое классное нижнее белье? Со скучным-прескучным докладом вместо того, чтобы примерять на Майко все эти кружевные ниточки, выступает сам Великий и Ужасный Домашний Тиран и Самодур Синдзи-кун!
— У нас в школе выборы — объясняю я: — не то, чтобы я тут не хотел на Майко примерить что ты там купила, но у нас Иошико номер выкинула… — и в нескольких предложениях я разъясняю ситуацию.
— Значит сперва она без твоего ведома распорядилась твоей подписью, а потом вы без нашего ведома поделили нас пополам по неявному признаку? — уточняет Акира: — так, словно мы тут во дворе в мяч играем?
— Именно! — кивает Юки: — так все и было. Ты и Майко в моей команде! А Читосе и Джин — за них! Что неправильно, потому что их вместе с Сином и Иошико уже больше. Да еще и эта Джин! Но! За нас еще Хината-Хикэру, а это — сила!
— Юки ты чего? — забеспокоилась Майко: — ты правда решила дать этой Хикэру захватить всю школу только ради каких-то выборов?
— Было бы классно, да? — мечтательно улыбается Юки. Наступает тишина, все смотрят на нее и молчат в обалдении.
— Что?! Нет, конечно, я не собиралась так поступать! — говорит она, видя наши взгляды: — и в мыслях не было! Я просто хотела, чтобы Хината концерт дала, песню-другую там спела, автографы дала…
— Подкуп избирателей — говорю я: — наглый, циничный и неприкрытый подкуп избирателей. Так называемые «бесплатные концерты», где знаменитости призывают голосовать за определенного кандидата. Не ожидал от вас такого, Юки-сама…
— Ala guerre comme à la guerre — отвечает Юки: — сам же сказал мне приложить все усилия и проиграть. Вот как я могу приложить все усилия и проиграть?
— Он так и сказал? — Акира поворачивает голову ко мне: — ты так сказал?
— Угу. — ябедничает Юки с веселыми огоньками в глазах: — а еще назвал тебя, Акира-сан — ретроградкой и желтым земляным червем. Сказал, что ты в современных выборных технологиях ничего не понимаешь и времени создать положительный имидж кандидата у нашей команды все равно нет. Типа выборы на носу, в эти выходные.
— Ну это мы еще посмотрим, кто тут желтый земляной червь — говорит Акира, вставая: — раз уж на то дело пошло. Майко!
— Да? — Майко вскакивает с места, недоуменно моргая глазами.
— Ты с нами? Твоя кохай все-таки…
— Конечно с вами — не колеблясь отвечает Майко: — это тест для нее будет, посмотрю я на нее под огнем, лично так сказать проверю… раз уж так поделились.
— Вообще это конечно неправильно — говорит Читосе, усаживаясь на край дивана: — Син вот ты сам опять ситуацию в тупик завел. А потом говорить будешь что никто тебя не слушает и вообще ты как Акира-сан — окружен идиотами.
— Что?! — я удивляюсь. А я-то дурак не верил, что девушка когда она не замужем и когда она замужем — две разные девушки. Вон как Читосе изменилась.
— Вы сейчас с Юки команду пополам делите. А должны Иошико и Юки команды себе подбирать — поясняет Читосе: — так будет верно. А то получается что ты опять за нее все решил. И как ей уверенной в себе быть, а уж тем более в своем статусе президента, если ты уже все порешал и запланировал? Ты у нас Син — курица-наседка. Толстая такая и заботливая.
 
Наступает тишина. Майко смотрит на Читосе с выражением удивления. Акира кивает головой и что-то бормочет себе под нос. Юки задумывается.
— Хорошая у тебя девка — выдает через несколько секунд Майко: — женись! Ах, да ты уже … тогда — не упусти такую девку, сынок. Мудра, да работяща — чего ж тебе еще надо?
— Читосе дело говорит — мы саму Иошико и не спросили и уже сами все решили — говорит Юки: — вот как раз такое отношение к ней и опускает ее в моральном плане. Надо с ней поговорить.
— Твоя жена на удивление разумна и красива — говорит Акира, внимательным взглядом окидывая Читосе, словно оценивая ее заново: — думаю, что я соглашусь с Майко — держись этой женщины, Син.
— Вы меня засмущаете — краснеет Читосе: — в самом деле…
— Она у нас на все руки мастер — говорит Майко: — давайте ее спросим, что с котенком делать? Она одного бога уже убила, может с временным парадоксом справится?
— Не дам я Винцента обижать!
— Мяу!
  
Глава 18
 
POV Хикэру-Хината
Хикэру-доно за свою долгую жизнь не раз уже занимала новое тело и не разу уже имела дело с ретроспективными воспоминаниями, которые пытались изменить ее как личность. Трудно оставаться молодой девушкой на том самом проклятом судне у берегов Китая, когда в тебе воспоминания человека, который продавал таких девушек, убивал таких девушек, насиловал и мучал таких девушек. Когда в тебе воспоминания капитана этого грязного судёнышка, который был еще хуже, чем все члены его экипажа. Когда в тебе еще и воспоминания предателя твоего клана, на которого обычно никто не обращал внимания, который десятками лет копил в душе унижения и тычки, вынашивая свою месть. Она даже не могла вспомнить лица своей мамы и сестры — ведь когда в ее память всплывали любимые лица — от другой части воспоминаний тут же вспыхивала жгучая ненависть Сато-куна, который всегда считал себя униженным и оскорбленным именно этими женщинами. Более, того, был у нее момент, когда она и сама стала вспоминать про маму и Мико-нээсан как про «этих женщин». Когда, глядя на фотографии, извлеченные ей из пыльного фотоальбома, глядя на черно-белые снимки мамы и сестры — в ее памяти всплывали не воспоминания самой Хикэру (теплая улыбка мамы, поправляющей ей прическу, веселые игры с Мико-нээсан), а яркие вспышки памяти, доставшиеся от Сато-куна, ненавистного предателя клана — пренебрежительные слова жены главы клана и отказ в ухаживании от Мико-сан, холодный дождь и выпрямленная спина Мико-сан, горящая от пощечины щека. Гневное лицо главы клана и холодная грязь, в которую его втоптали. Как они посмели так с ним поступить!
И она поспешно убирала фотографии в сторону. Первое время она даже плакала над ними. Но потом, потом она смирилась с тем фактом, что каждая новая Хикэру — остается Хикэру только тогда, если у нее есть общая цель. Если у нее есть стержень. Она все еще помнила этот ужасающий опыт в Тянь-шане, городишко в высокогорном Китае, где она — растворилась в каждом из жителей. Тогда она еще не знала — как именно оставаться самой собой, Хикэру Митсуи-доно — каждый раз, как состоялся перенос личности. Ведь каждый раз это был бой. За то, чтобы быть сверху. За то, чтобы привычки и характер нового тела перестали брать вверх над тобой каждый раз. За то, чтобы остаться личностью.
Оставаться Хикэру ей помогала только она сама. Ее сила. Ее гордыня. Ее достоинство. Она сама. Если не помнить кто она такая, если потеряться в воспоминаниях, если забыть зачем все это — то можно просто стать растением. Прожить еще одну жизнь просто существуя. Есть. Пить. Спать. Лежать с открытыми глазами не понимая, — зачем.