Sin (СИ)
Захватываю небольшой рюкзак и направляюсь к дверям. Я не могу здесь тупо сидеть в неведении. Мне нужен воздух, моя квартира и уют веранды. Мне нужен Син.
— Ну, как хочешь, — обиженно кидает вслед девушка. Слабо разворачиваюсь и машу рукой:
— Прости, Черри, до завтра.
— Иди-иди, маленькая засранка, будешь сама делать себе макияж, — «угрожающе» кричит она, а я хмыкаю. Теперь меня таким не напугаешь.
Смотрю безразлично в окно такси и набираю его номер. Нет ответа. Машина проезжает мимо района Беверли, и внутри что-то щелкает.
— Остановите здесь, пожалуйста! — кричу удивленному водителю, даю несколько купюр и выбегаю из автомобиля.
Быстро шагаю в Парк Рандл, моля Бога, чтобы я не ошиблась, и Син был там. В прошлый раз он приехал именно сюда: тогда я увидела в нем уязвимого простого парня на берегу реки, в которой купался лунный свет.
Выхожу на открытую местность. Ноги утопают в песке. Сбрасываю мокасины и беру их в руки. Сначала кажется, что на том месте никого нет. Одинокий пустынный пляж… Затем замечаю тлеющий уголек и облегченно выдыхаю. Нашла. Но с каждым шагом вся решимость, радость пропадает, оставляя липкое неприятное предчувствие чего-то… плохого, неизбежного.
Син лежит, прикрыв глаза и раскинув широко руки — в одной из них тлеющая сигарета. Он всегда так делает, когда над чем-то задумывается. Наклоняюсь и заговорщицки шепчу:
— Вот ты где запрятался.
Эванс открывает глаза, а мой живот будто протыкают сотней лезвий. Что-то не так… его ледяной взгляд, выражение. Он молча смотрит и ничего не произносит. Сажусь рядом на песок, обхватывая коленки. Во рту совсем пересохло от волнения и страха, который сорвал замок и вырвался наружу, заполняя внутренности.
— Что-то… случилось? — разрезает мой слабый голос тишину. Кошусь на все еще неподвижного парня, лежащего в той же позе, и чуть громче добавляю: — Син?
Он немного поворачивает голову и холодно бросает:
— Прилетел Купер.
— Прилетел? — удивленно переспрашиваю. Это очень неожиданно.
— Лейбл хочет подписать с нами контракт, — продолжает Эванс все так же равнодушно. Группе выпал такой шанс, а он в трауре.
— Тогда я не понимаю, почему ты лежишь тут, а парни молчат, как партизаны, — неуверенно произношу, глядя в его сапфировые глаза, которые сейчас ничего не выражают, и это загоняет в угол. Я не понимаю…
— Потому что они готовы раскручивать только мужскую рок-группу, Джи.
Трудно сейчас описать эмоции, отражающиеся на моем лице. Син будто просыпается и садится рядом, выпрямляя спину. Так странно… Я чувствую — это конец, но почему-то хватаюсь за надежду и жду чуда.
— Ты… согласился? — голос надламывается. Я из последних сил сдерживаюсь, чтобы слезы не хлынули из глаз. Сложно, мне чертовски сложно удержать тот груз, который мешает полноценно вздохнуть. В груди невероятная тяжесть.
— Пока еще нет, — слабо улыбаюсь, слыша его ответ.
— Пока еще, — повторяю и поднимаюсь на ватные ноги, слегка пошатываясь из-за переизбытка эмоций.
— Джи…
Предатель.
— Я домой… завтра выпускной, — пячусь, глядя с болью в его глаза. Теперь там видно ответ. Я все понимаю без слов: он не смог сказать, что выбрал не меня. Я проиграла.
— Я отвезу тебя.
Син быстро встает, но я тихо бормочу дрожащими губами:
— Не надо…
— Я отвезу, — безапелляционно произносит он и проходит мимо, а я вся сжимаюсь.
Хочу обхватить себя руками и заплакать или упасть и лежать на холодном песке в свете такой же равнодушной луны. Но я шагаю на слабых ногах следом за ним, сажусь на байк, обнимаю крепкое теплое тело руками и прижимаюсь к широкой спине, ловя потоки ночного свежего воздуха. Либо от ветра, либо от чувств, лицо становится мокрым, а пальцы сильнее впиваются в его футболку. Нет-нет-нет… Я повторяю это как заклинание, будто отрицание ситуации поможет осознать тот факт, что мы расстаемся.
Я даже не замечаю, как мы подъезжаем к моему дому: только тишина и его аромат возвращают в жестокую реальность. Слезаю с кавасаки, собираясь молча уйти без слов, без объяснений, чтобы не слышать его голос и не видеть, но пальцы обхватывают запястье, останавливая. Безнадежный взгляд сталкивается с синими глазами, где вижу вину.
— Даже, если сейчас я скажу, что люблю тебя, ты не выберешь меня, не так ли? — шепчу, стараясь остановить слезы, которые все равно катятся по щекам. Я ненавижу себя за эту слабость, и то, что он свидетель того, как мне больно. Син с жалостью смотрит, а я опускаю глаза, не в силах выдержать такого взгляда.
— Джи…
— Скажи! — кричу и вырываю с силой руку, когда он пытается переплести наши пальцы.
— Это чертовски сложно, Джи, — говорит растерянно Син, и это бесит. Сложно? Сложно остаться со мной?!
— Да хватит разыгрывать комедию! Если бы ты любил меня, послал бы Купера с его долбанным контрактом!
— Я люблю тебя, Джи! — отчаянно кричит Син, а я горько улыбаюсь и поднимаю глаза, полные слез:
— Но недостаточно сильно.
На красивом лице написаны шок, непонимание и удивление.
— Недостаточно, чтобы ты сказал нет, — убито шепчу, закусывая губу.
С силой и отчаяньем дергаю за красно-желтую фенечку, которая с легкостью разрывается, как и наши отношения. Швыряю ему под ноги и разворачиваюсь, направляясь в сторону дома.
Расхожусь по швам…
Шаг.
Внутри все покрывается трещинами, разлетается, рушится…
Значит, вот его любовь? Ее без труда можно растоптать, уничтожить в один миг… как и красно-желтую нить, валяющуюся на холодной сырой земле.
Еще шаг… Еще…
Он не останавливает меня. Син сделал свой выбор.
И это не я.
#2 (special)
Мне становится легче, когда ты заключаешь меня в объятия. Не отвергай меня, ведь всё, что мне нужно — это чтобы ты спас моё сердце. Не уничтожай меня, я хочу поверить в то, что это всерьез. Спаси меня от моего страха, не отвергай меня.
Джи
Я разбита.
Полностью.
Такие странные чувства…
Чувства?
Нет…
Единственное, что осталось — пустота.
Она поглотила хорошее и доброе до остатка. Сожрала. Сожгла. Прошлась по мне, как тайфун, и смела все на своем пути: нежность, счастье, любовь, оставив только…
Боль.
Тупую, ноющую боль.
Неужели в одном человеке умещается столько слёз? Такое возможно? Сколько я уже плачу? Час? Два? Сутки?
Сколько можно думатьо нем?
Я не хочуо немдумать.
Я не хочу.
Почему не существует такой возможности под названием «Стереть из памяти и забыть»?
Вы хотите удалить чувства?
Да.
Вы хотите удалить данный объект из сердца?
Да.
Вы хотите удалить все воспоминания, связанные с ним? Вы уверены?
Да.
Я уверена в том, что виновата… Я виню себя. Я ведь знала, что это случится. Я чувствовала это.
«Музыка — мое спасение и наказание одновременно. Я всегда буду выбирать ее. Всегда, Джи. Запомни это».
Нельзя делать одного человека центром Вселенной, а Син для меня — все. Я жила каждый день с осознанием того, когда же все закончится, когда этот день наступит. Я знала, что проиграю, потому что видела, как он любил группу, друзей, свой Гибсон… Музыку.
Могу ли я понять его выбор? Я не знаю. Син стремился к тому, чтобы «Потерянное поколение» узнали, услышали. Он долго ждал этого, добивался… Но говорил, что мы будем вместе. Навсегда…
Я снова хватаюсь за это слово…
Мне надо просто закрыть глаза и уснуть, забыться.
Перестать думать.
Перестать плакать.
Смириться с неизбежностью, что я проснусь одна, а человек, которого полюбила — предал.
Это жизнь, и никто не отменял факта, что она не всегда легкая и беззаботная.