В такт твоей музыке (СИ)

— Изучать линии отхода обычно принято, до того, когда идёшь на дело потому — да. Хотя если бы не знал, то и разобрался бы достаточно быстро, — спокойно отвечает Петя.
Мы пошли эвакуационными путями, потому что так было быстрее всего. Не понимаю, как он разбирается в этих длинных безликих коридорах? Я бы точно заплутала мне кажется. Хотя, как я ещё ранее выяснила топографического кретинизма у меня нет. Но безликость этих коридоров добивает. В некоторых поворотах мне начинает казать, что мы тут уже проходили.
Слышу стремительные шаги. Не успеваем свернуть дальше, как перед поворотом в стену врезаются пули, и мы останавливаемся. Меня начинает потряхивать, но пытаюсь заглушить волну страха. Со мной Петя. Значит всё должно быть хорошо. По крайней мере хочется в это верить. Петя, напротив, абсолютно спокоен, его лицо не выражает никаких эмоций.
— Серьезно? Тупо палить в стену, для устрашения или надежды кого-нибудь зацепить? — привередливо шепчет он.
Не успевает вооружённый незнакомец свернуть за угол как Петя его оглушает. Я замираю, изучая парня взглядом. На его футболке следы крови, возможно по пути к нам он уже кого-нибудь убил. Руки незаметно тянуться ко рту и боюсь проронить даже словечко.
— Пошли скорее, — тянет меня Петя и попутно забирает у незнакомца оружие.
— Ты кого-нибудь убьешь? — хриплым голосом спрашиваю я, хотя связки и немеют, но страх во мне говорит сильнее.
— По ситуации, — холодно бросает Петя и мы уже выходим к парковке.
Снова выстрелы. Тот парень не один. Господи, да когда же это закончится? Петя меня быстро впихивает в машину, садится сам, быстро заводит двигатель и топит педаль газа в пол.
— Пристегнись, — приказывает Петя, а взгляд его устремлен чётко на дорогу.
Пока он быстро выруливает отсюда, попутно глазами оценивая ситуацию я пристёгиваюсь и пытаюсь понять, что вообще происходит.
— Эм… — хочу что-то спросить, но Петя меня затыкает.
— Можешь пока заткнуться? Поговорим потом, — отвечает холодный голос.
Взгляд его устремлён на дорогу, попутно оглядываясь в зеркала заднего вида. Уже жалею, что что-то хотела сказать. Просто никогда не попадала в перестрелки и совершенно не представлю, как нужно себя вести. Страх отупляет и меня внутренне начинает кидать из стороны в сторону.
Только сейчас осознала, что как только мы сели в машину огонь прекратился, но машины, преследующие нас, определённо пугали
Раздался телефонный звонок, мельком глаза увидела от кого. Марина. Петя вставил в ухо наушник и ответил.
— Говори. Да хвост есть. Слушай не трать на них своё время иди сразу в офис. По их действиям я уже понял, что им нужно. Разберусь сам. Лучше подготовься нас там встречать. Нет, Марин! Вали оттуда и не суйся. Это приказ, — жестко закончив диалог Петя положил трубку.
Мне хотелось вставить свои пять копеек, но один взгляд на него отбивал любое желание с ним связываться. Словно хищник на охоте. Завораживало и пугало одновременно. Даже не знаю, что пугало больше, факт того, что за ними гонятся люди с пушками или Петя. Хотя нет. Пётр Александрович. Работая на него, наверное, сложно нарушать субординацию. Начинаю немного понимать поведение Марины.
Машина с такой скоростью пролетает по улицам, что я даже не замечаю, где мы находимся. Петя по пути успевает подрезать преследователей, путать их и в конечном итоге остается один.
— А вот теперь мы поговорим, пока не появилось ещё кого-нибудь, — вслух размышляет он и мы заезжаем на какую-то заброшенную парковку. — Значит смотри. За всё что сейчас произойдет заранее прошу прощения, но ни секунду не сомневайся в моих действиях. Поняла?
Я киваю совершенно не понимая, чего мне ожидать. По всей видимости Петя видит мою растерянность. Он аккуратно берет меня за плечи и включив максимальную убедительность в тоне своего голоса говорит.
— Ладно. Понимаю, что ты ни черта не понимаешь, что происходит, но просто верь мне. Пожалуйста верь мне.
Проходит секунда и я опять в наручниках.
— А это зачем?
— Поиграем немножко. Мне нужно, чтобы этому гаду стало страшно, но, к сожалению, страшно будет тебе.
 
— Какому гаду?
— Потом объясню, — мы слышим, как за нами залетает машина и Петя быстро выходит на улицу вытаскивая меня с собой.
Из преследовательской машины выскакивает очередной незнакомец с пистолем. Он наводит оружие на Петю, но я слышу, как позади меня взводят курок.
— Так она тебе нужна живой или мёртвой? — раздается хитрый голос Пети. — Если последнее могу помочь.
Оцепенев уже не от страха, а от ужаса я совершенно не понимаю, что происходит. Мозг пытается найти объяснения или храм спокойствия. Так Петя просил верить ему. Даже извинился. Не думаю, что он меня пристрелит. Легкие начинают вспоминать, как дышать.
Незнакомец долго оценивает ситуацию, смотрит то на меня, то на наручники, то на Петю. Он явно в растерянности. Получается из логики я нужна преследователям живой? А вот Петя как раз не обязательно. Вот зачем ему стрелять. Что-то в голове начинает проясняться, но все-таки перемешивается со страхом.
— Блефуешь, — бросает тот и сам начинает взводить курок.
Неужели он его убьет? Не успевает незнакомец ничего сделать, как слышится звук выстрела и чувствую, как мне по ощущением разрывает правое плечо. Сложно было назвать это пулевым ранением, пуля скорее сожгла верхние участки кожи, но мне хватило этого чтобы вскрикнуть и взвыть от боли. Упав на колени, я осела на пол и схватилась за плечо трясущейся рукой. Глаза застыли распахнутыми от ужаса, а из глаз хлынули слезы. Они просто стекали по моему лицу, не всхлипов ничего подобного я не могла из себя выдавить.
— Ой. Промахнулся, — как ни в чем не бывало смеется Петя. — Если она умрет, твой начальник же тебе голову оторвёт. Ты же не веришь, что всадники без головы существуют?
Незнакомец растерялся. Явно на это не рассчитывал. Глядя в мои глаза полные ужаса и сам заразился паникой.
— Чего ты хочешь? — бросает парень полный растерянности.
— Личной аудиенции твоего короля, — мне очень сложно переваривать Петину беспечность, создавалось ощущение, что жизнь для него театр, а мы просто актёры. — Значит смотри. Мой отец скоро проводит официальный приём. Это точно не пройдет мимо ушей Марка. Пусть притащит свой зад туда, и мы обговорим требования сторон. И пусть не ссыт. Ведь если я вышибу мозги этой милой мордашке, ему будет куда страшнее. Понял?
Незнакомец суетливо кивает.
— А теперь катись отсюда. Я развлекусь ещё немного, — бросает ему Петя напоследок, и преследователь убирается вон.
Как только машина со скрежетом уезжает Петя опускается передо мной. Медленно и аккуратно он снимает с меня наручники. Не нахожу в себе силы поднять на него взгляд. Пытаюсь выровнять дыхание, шок от боли уходит, но боль никуда не девается.
Петя куда-то отходит, но очень быстро возвращается. С бутылкой воды и какие-то пузырьки с таблетками. Аккуратно вложив мне пару из них в ладонь, он медленно просит.
— Выпей пожалуйста.
Я молча слушаюсь и закидываю таблетки в рот, а затем запиваю водой из предложенной бутылки. Голосовые связки, кажется, вообще забыли, как сокращаться. Я ни то, что сказать ничего не могу, а даже представить, как это делается. Пытаюсь поднять взгляд, но не получается. Не выходит. Мой мозг отказывается верить в то, что сейчас произошло. Петя в меня выстрелил. Какого хрена вообще!
Петя просто молча сидел передо мной и ждал. Тревога начала медленно отступать, а вместе с ней и боль. Что он мне дал? Обезболивающее? Кажется, начало действовать. Чувство реальности мира стало постепенно возвращаться, и я осмелилась посмотреть в его глаза. Чувство страха уступало место гневу. Собрав всю оставшуюся силу здоровой руки, залепляю ему пощечину.
Петя просто закрывает глаза. Ничего не говорит. Не шевелится. Просто сидит и ждет. Я не чувствую себя удовлетворенно меня это только раззадоривает. Даже боль уходит на задний план и подключается больная рука с вскриками и всхлипами словно эмоционально освобождаясь залепляю ему еще две, но он как каменная статуя.