Рейтинг (СИ)

А еще, как в любом квесте, прежде чем переступить порог следующего этапа, нужно все как следует обшарить на предыдущем. На том уровне, где они сейчас находились, был еще продавец неборы.
Саша в реальности видел его только однажды, в самый первый раз, когда их свел случайный знакомый. Толстячок, видимо, проверял его надежность и покупательскую способность, потому что задавал много соответствующих вопросов. Тогда его положение нелегала оказалось полезным и ускорило доступ к «небесному раю».
Того, кто свел его с продавцом неборы, нашел в ночлежке для нелегалов.
— Мне нужно еще, — сообщил так, чтобы не было лишних глаз и ушей.
Парень ухмыльнулся и дал адрес закладки, но Сашу это не устраивало.
— Мне мало неборы.
Парень какое-то время отнекивался, но при упоминании внушительной денежной суммы согласился.
— Я подумаю. Пару дней. Поговорим. Возможно.
— Я же сказал, мне мало! — изобразил вспышку нетерпения Саша. — Или я найду другого.
— Ну-ну, разбушевался. Вас много, а я один. Жди здесь.
Парень исчез, и через полчаса вместо него появился мужчина, который и близко не был похож на толстяка с залысинами. Подтянутый, широк в плечах. Армейская выправка никак не сочеталась с ролью барыги.
Вышли из ночлежки.
Только на улице, остановившись возле стены рядом стоящего с ночлежкой здания, незнакомец задал вопрос:
— Деньги с собой?
— Деньги — в любой момент, но не сейчас.
Торговались недолго. Сошлись на двух дозах и на том, что Саша снимет деньги со счета в ближайшее время, после чего сразу же получит обещанное.
Есть ли связь между этим барыгой и тем, кто предложил ему небору в первый раз, было неизвестно. Ломов сказал: «они его давно вели, подсадили на небору…» Значит, для чего-то хотели использовать.
— И еще мне нужна работа. — Остановил нового знакомого, когда тот собрался было распрощаться.
— Много кому нужна, — ухмыльнулся мужчина. — Но ты вроде как при деньгах.
— Деньги не мои, поэтому не вечные. Я могу отработать товар?
— Ну да. Понимаю. Но это не ко мне, дружок.
— Я готов встретиться с кем нужно.
— Какой быстрый, — подозрительно сощурились глаза незнакомца. — Этот товар оплатишь, а там посмотрим.
В итоге Саша выложил немалую сумму за упаковку с порошком, ни на йоту не прояснив ситуацию.
«Ладно, — думал он. — Все из-за того, что Гольдштейн со своими облавами всех распугал и они шифруются».
По возвращению домой Сашу ждала еще одна неприятная и, вместе с тем, странная новость: Тину укусила крыса. Пока он покупал наркотик, отец с Майей успели свозить Тину на травмапунк.
— Откуда у нас крысы?
— Врачи тоже спрашивали, — перепуганная Майя была под впечатлением произошедшего. — Я никогда не видела крыс. И папа не видел. Тем более у нас дома.
Майю можно было понять. На четвертом этаже крысы не водились в принципе. Это была прерогатива первых двух этажей. Редко их можно было увидеть на третьем этаже возле мусорозборников. На четвертом этаже санитарные службы в этом отношении работали исправно.
— Это была крыса. Вы что, не верите? — Тина достаточно подробно описала «зверя», который выскочил из-под кухонного стола ей под ноги и вцепился стальной хваткой в щиколотку. — Думаете, я не знаю как выглядит крыса? Я видела в зоопарке. А на инфекциях мы учили, что они переносят бешенство.
— Этого еще не хватало, — заволновался Саша.
— Все нормально, — попыталась успокоить его Тина. — Если что, у меня — свежая прививка. Здешние врачи сказали, что я вообще не должна быть восприимчива к подобным инфекциям. В моем генетическом паспорте есть пометка об иммунном импринтинге.
На этом Тина продемонстрировала Саше свою щиколотку, место укуса на которой было заклеено пластырем.
Зверя искали всем семейством, но так и не нашли. Только нору в стене за кухонной плитой. Владимир Линник забил вход в нее колышком.
Пришлось еще потратить время на ожидание санитарной службы, и пока закончится обработка квартиры.
— Надо что-то делать, — сказал один из служащих, обращаясь почему-то к Саше. — Раньше эта гадость жила только внизу. Теперь ваш вызов пятый за эту неделю. Куда смотрят модераторы?
 
— А санитарные службы куда смотрят? Это модераторы должны крыс ловить? — перебил его Владимир Линник. Он не хотел, чтобы дети и их гостья подумали, что он, живя один, развел антисанитарию и крыс.
При упоминании модераторов Тина и Майя переглянулись, а Саша отвел взгляд.
— А я тут при чем? — ответил сестре, когда отец вышел из кухни провожать санитаров.
Майя улыбнулась:
— Куда смотрит модератор? Почему крыс не ловит?
— Тише. — Саше было не до шуток. — Ты еще при бате ляпни.
Майя вмиг стала серьезной.
— Да ладно, — сказала она, посмотрев на Тину, — мы не проболтаемся.
На этом решили дольше дома не задерживаться.
Технический пролет между вторым и третьим нижними этажами был раза в полтора длиннее, чем между всеми остальными. Много велось разговоров, чтобы построить кордон между вторым и третьим нижними этажами, но дальше разговоров дело не заходило. У большинства людей, перемещавшихся тут, не было документов и сетевого номера регистрации, а, соответственно, у системы не было возможности контролировать поток перемещения. Саша еще в прошлый раз, когда спускался на этом подъемнике, обратил внимание, что на нем нет сканера и видеорегистратора. Ему объяснили, что видеокамера здесь если и появляется, то ее быстро прибирают к рукам. Целиком ее продать сложно, но по деталям — очень выгодно. Будучи здесь два года назад Саша убедился в этом воочию, побывав на местном Черном рынке.
Кроме его самого, отца, Майи и Тины в лифте находилось еще несколько людей. Молодая женщина с ребенком лет двух на руках и старик, источавший запах помойки. К каким слоям они принадлежали, не сложно было догадаться. На дне не было рейтинга, но существовало четкое разделение на классы. Старик был бомжем, а женщина с ребенком — нищими. Представителей этих классов чаще других можно было встретить на более высоких нижних этажах. По крайней мере на четвертом, где Саша Линник прожил почти всю жизнь за исключением последних двух лет, их было предостаточно. Периодически устраивая облавы, полиция выселяла их вниз. Поэтому большинство из них в основном жило внизу, поднимаясь наверх только «на работу». Нищие просили подаяние, бомжи собирали всякий хлам. И те, и другие воровали.
Тина, не встречавшаяся ранее с такими членами общества, переместилась в противоположную от незнакомцев часть лифтовой кабины, периодически бросая на них настороженный взгляд. Саша подошел ближе, отделив собой ее от соседей по транспорту, за что Тина была ему крайне благодарна. Рядом с ним уверенности прибавилось, хотя это не избавило от все больше увеличивающейся тревоги. Она словила себя на мысли, что готова на самые безрассудные поступки, как вот этот — спускаться в другой, чуждый ей мир, только бы быть рядом с ним. Чувствовать тепло его тела, прикосновения, видеть его улыбку, хотя бы такую растерянную как сейчас. Она понимала, что и ему самому не было большой радости от всего происходящего.
В отличие от Саши и Тины, настроение Майи было приподнятым. В предвкушении новых впечатлений, она еле сдержалась, чтобы не достать фотокамеру в тесной лифтовой кабинке. Очень хотелось сфотографировать троицу «аборигенов» нижнего этажа. За время спуска она постаралась запомнить мелкие детали внешности и одежды, чтобы потом нарисовать по памяти.
 
Майя включила фотокамеру, как только переступила выход из лифтовой кабинки.
Было дневное время, но поскольку второй этаж не снабжался электроэнергией, создавалось ощущение позднего вечера. Свет исходил от химиолюминисцентных настенных светильников, мощности которых было далеко не достаточно для создания нормального освещения. Тем не менее, Майя безудержно делала один снимок за другим, пытаясь зафиксировать свои впечатления. Сумеречное освещение компенсировалось яркой окраской построек. Красный, желтый, синий… Целая палитра разнообразных расцветок, надписей и изображений разлилась на стенах двух-трех этажных домов, жавшихся боками друг к другу. Лицевые фасады цветастых сооружений смотрели на улицу, торцы переходили в стену тоннеля, поэтому при первом впечатлении казалось, что это и не дома вовсе, а квадратные головы монстров, которых выглядывают из огромных нор. Хотя все знали, что первые два этажа Рейтполиса уходят под землю и располагаются в тоннелях, все равно казалось, будто находишься не в городе, а путешествуешь в пещерах.