Интербеллум (СИ)

Я присела на корточки и распутала обмотавшийся кольцом вокруг ног подол.
— Спасибо. Тебе нравится?
Я ещё раз оглядела с головы до пят. Не хватало высокой причёски и белых туфелек, но последнее поправимо.
— Вам очень идёт. Лучшее из всего, что вы мерили.
— Но…не слишком ли? — она крутилась у зеркала, ища хоть какой-то недостаток.
— Вы — невеста наследника.
— Значит, в самый раз?
— Определенно.
— Не пришлось ничего ушивать! Платье действительно как для меня. Но, боже, сколько бриллиантов! Тогда и туфли нужно искать под стать.
Ангелова повернулась к зеркалу спиной и рассматривала вид сзади. Пуш-ап, вшитый в платье, наделил её соблазнительными ягодицами.
— Вы уже решили какие будут приглашения?
— Приглашения? — её отражение в зеркале непонимающе приподняло бровь.
— На свадьбу.
— О, нет. Бабушка взяла на себя всю подготовку.
— Вам не интересно? Девушки любят предсвадебную суету.
Чародейка провела руками по талии, встала вполоборота и подвергла себя критическому осмотру. Идя на бал с наследником-женихом, она обязана быть неотразимой и до безумия аккуратной — не задеть при входе вазу, не наступить на шлейф какой-нибудь даме, не уронить шарик мороженого за десертом и, упаси Боже, ненароком повредить его репутацию!
В следующую секунду впорхнуло недоразумение под названием «консультант», а следом и второй. Обе держали как минимум пятнадцать накидок и все одинаковых цветов как раз под платье. Во всяком случае, мне так казалось. Ангелова же принялась тщательно рассматривать каждую, сопровождая комментариями. Получалось, что они вовсе не голубые. Здесь был цвет голубой воды, чистой воды, спокойного моря, аквамарина, зимнего неба, молочно-голубой и много каких ещё. В итоге, она все же выбрала какую-то накидку, подбитую белым мехом горностая. Название цвета я не стала узнавать, потому что все равно забуду.
Выпроводив девушек, она повернулась ко мне спиной и завязала ленты.
— Вы прекрасны.
— Комплименты мне — совсем не твоя обязанность и от того слышать их более, чем приятно.
Она искренне улыбнулась и, оглядывая себя в последний раз, сказала:
— По поводу свадьбы. Неважно, будут ли на пригласительных наши гербы или счастливое фото. Неважно, один гость или шестьсот. Нас все равно поженят.
— Вы станете свободной.
— Если он сдержит слово.
Она обернулась ко мне, и что-то в её взгляде придало уверенности, и я позволила себе наглость обнять её за плечи.
— Он редко даёт обещания, потому что их нужно выполнять. Но если сказал, то сдержит. Будьте спокойны.
Ангелова не сбросила мои руки и не отчитала за вольность, а улыбнулась.
— Твоя преданность меня восхищает. Я бы хотела, чтобы ты служила также и мне. После венчания, конечно.
Я улыбнулась одними губами.
— Осталось купить туфли. Ты мне поможешь.
Я скептически отнеслась к данному решению — в женской, девичьей моде, совсем не разбиралась. Я запросто могла подобрать рубашку, костюм и даже шарф к верхней одежде, но она должна быть мужской. И желательно, моделью выступать Евгению — он одинаково великолепно смотрится в рваных потертых джинсах или фраке с накрахмаленной манишкой. Одевать его — сплошное удовольствие.
Мучительный выбор туфель лишал всякого самообладания похуже битвы с магом и словесных перебранок с Кутисакэ. Ангелова невыносимо долго переходила из одного отдела в другой, не находя ничего стоящего. Превозмогая желание поморщиться от вида ещё одной пары обуви, я от души пожалела, что Евгений предоставил право выбора, которым я так глупо воспользовалась.
Консультант распаковала коробку и помогла примерить. Туфельки на тонкой подошве были из белой прочной ткани, ленты-завязки толщиной в фалангу плотно огибали голень, дабы ноги не скользили в танце.
— Отдам мастеру, — заговорила Елизавета, забирая на кассе покупку, — скажу расшить серебром и камнями.
Я с удивлением обнаружила, что настроение Ангеловой, привычно меланхоличное, сменилось на…удовлетворительное. Не могла также не отметить обширных познаний в области голубого цвета и женской зимней коллекции. То ли она так наловчилась в последнее время из-за новой роли невесты, то ли всегда, сколько я её знаю, в одиночестве пролистывала журналы мод. И если верен второй вариант, то совершено непонятно почему в свои шестнадцать она прячет фигуру в длинных платьях и юбках тёмных тонов. Хотя, нельзя ни признать, выглядит она аристократично, но старше лет на десять. Поэтому приобретённые сегодня платье и накидка никак не вяжутся с образом, ею созданным.
 
— Предлагаю подкрепиться, что скажешь?
— Как вам угодно, Елизавета Григорьевна.
Будучи единственной наследницей всех богатств древнего, но увядшего рода, Ангелова тратила деньги, не перед кем не отчитываясь. Правда, за суммами все равно следили — не двоюродная бабка, давно впавшая в маразм, а Демонов. Когда-то он приходился лучшим другом родителям девочки: именно Ангелов выдвинул Демонова в Совете на пост архонта, именно Ангелов занимался политической программой Владислава Алексеевича.
Не знаю, как так вышло, но после их смерти Демонов стал неофициальным опекуном Елизаветы. Сама смерть молодой супружеской пары до сих пор не раскрыта — убийцу нашли, но не заказчика. Погибли все — особняк в два этажа в прямом смысле взлетел на воздух. Уцелевшая дворовая прислуга нашла на пепелище десятимесячную девочку в фиолетовом платьице и такого же цвета чепчике. Прибывший на место трагедии Демонов, без церемоний распахнул пеленки и, как утверждали очевидцы, глухо констатировал медикам: «Это Лиза», и забрал ребёнка.
Взрывная волна была настолько мощной, что от тел родителей и двойняшки Ангелины, родившейся на минуту раньше сестры, сохранились лишь немногочисленные останки. В тот вечер погибли не только родители и сестра, но и родственники Елизаветы, собравшиеся на День Рождения Григория Юрьевича. Вот так праздник превратился в кошмар и кровавую мясорубку — прекрасная возможность покончить со всем кланом одним махом.
По великой случайности Демонов не оказался на празднестве — Евгений серьезно захворал, и целители не делали утешительных прогнозов. Всю ночь отец провел у постели сына и покинул того на рассвете, когда пришло известие о расправе над Ангеловыми. Отдавая приказ доставить его как можно быстрее, он знал только, что выжила одна из двойняшек, но которая и почему — не имел представлений.
— Евгений будет участвовать в турнире?
Елизавета лакомилась кофе с корицей и булочкой. Я же наотрез отказалась садиться за один стол и заняла поблизости другой, заказав кофе и салат.
— В дуэли.
— Алиса собрала ему группу поддержки.
— Простите…?
— Благородно предложила место во втором ряду, обосновав тем, что я не сажусь на шпагат и боюсь высоты, но «зато мы дадим тебе зеленую юбку и помпоны!», — спародировала Ангелова.
— Группа поддержки?
— Да. Ну, знаешь, он выйдет, а они начнут выкрикивать его имя или ещё что, трястись под музыку.
Я знала, что такое чирлидинг, но у меня не укладывалось в голове — Алиса беззастенчиво себя предлагала.
— И как вы к этому относитесь?
Елизавета пожала плечами.
— Не знаю. — Она покосилась на кольцо и задумчиво погладила увесистый камень. — Владислав Алексеевич никогда не сделает её своей снохой, даже если Алиса забеременеет. Наш брак — дело решённое.
— Кольцо когда-то носила покойная Ксения Андреевна, — ответила я.
Елизавета отняла взгляд от безымянного пальца и посмотрела мне в глаза, сокрытые очками.
— Полагаю, она была более счастливой.
— Брак был неравным.
— Но союзом двух сердец. По крайней мере, на момент помолвки. — Чародейка помолчала, явно обдумывая следующие слова: — Мне рассказывала одна дама, знавшая лично Ксению Андреевну, что та потеряла голову от Владислава Алексеевича. Её хотели выдать замуж за другого, но она — смелая женщина, она пошла против всех и…и обрекла себя на несчастье… Знала бы она тогда, за что так боролась!